Материальная культура
Но совсем недавно, всего сто лет назад, орнамент не только воспринимался эстетическим элементом бытовой культуры осетин, но и функционировал в духовной культуре как актуальный знаковый образ, форма и местопребывание которого на предметном объекте определялись смыслами этого объекта, его соотнесенностью со священными зонами мира, ориентированностью в пространстве их структур.
Еще совсем недавно главным знатоком осетинского орнамента являлась женщина. Хранительница домашнего очага, благостных энергий семьи, она была организующим центром дома. Женщина занималась выделкой домотканого сукна, обработкой шерсти и кожи, валянием бурок, шитьем шуб, черкесок, башлыков, ноговиц, т.е. мужской, женской и детской одежды (рис. 13-16). В этом была ее повседневная жизнь, размеренная и нелегкая, но и наполненная своими радостными хлопотами, одними из которых и был процесс сотворения красочно орнаментированных прикладных вещей.
Осетинские женщины отличались высочайшим мастерством и вкусом в изготовлении басонных изделий, не имели себе равных в искусстве золотого шитья, которым украшались как праздничные платья, так и мелкие вещи – кисеты, коробочки, мешочки для рукоделия, подчасники, футляры, кошельки, плетенные из золотых ниток шнуры для часов и пистолетов. Прекрасные образцы этого искусства, совершенно, к сожалению, исчезнувшего к нашему времени, хранятся в Музее этнографии народов России. Вышивали главным образом золотыми, серебряными, шелковыми (реже – шерстяными) нитками. В вышивке применялись: канитель двух цветов – золотая и серебряная; золотые, серебряные, зеленые и синие блестки различной формы (пæратæ); бисер разных цветов (хæрдог). Для аппликации главным образом применялась кожа, а реже – сукно, шелк и войлок.
В случае необходимости вышивальщица из золотых, серебряных и разноцветных шелковых ниток сама, вручную, плела тесьму или шнур (быд), которые в зависимости от способа плетения были плоскими (тъæпæнбыд) или круглыми, вернее – четырехгранными (тымбылбыд). Из плоского шнура делали пуговки, а из круглого – петли для черкески, бешмета и верхних мужских рубашек.
Галунами (хæрдгæуафгæбыд, алдымбыд) украшались как женские, так и мужские головные уборы и одежда. Из галуна делались также портупеи, шнуры для пистолетов, ими украшались ноговицы, чувяки, мягкие сапоги.
Особенно богато украшались золотым шитьем женские праздничные национальные костюмы, которые являлись одновременно и свадебными. Весь комплект женской праздничной одежды имитировал своей конструкцией мифологический образ Праматери, орнаментально олицетворяя собой порождающее Древо жизни (рис. 17). Одежда украшалась различными орнаментальными композициями, выполненными золотыми или серебряными нитками. Интересно отметить, что золотое шитье в одежде широко применялось еще сармато-аланами и часто обнаруживается археологами в их захоронениях.
В одежде магическим охранительным узором покрывались: ворот, обшлага рубахи, подол, разрезы на рубахе или сарафане. При этом сама ткань считалась непроницаемой для духов зла, так как проходила сквозь ткацкую магию. Именно поэтому охранительным орнаментом защищались те места на одежде, где оканчивалась защита ткани и начиналось тело человека. Подобную же функцию выполняли и пришивавшиеся к вороту и рукавам серебряные колокольчики, так же фиксируемые археологами и этнографами от аланского средневековья до ХХ века.
В представлении древнего человека структура его тела была символически тождественна структуре мироздания, т.е. делилась на три зоны – «верх», «середину» и «низ», что, бесспорно, отражалось как в покрое костюма, так и в сюжетной символике орнамента. Более всего это заметно в женской одежде, семантически связывавшей свою хозяйку с образом почитаемой Богини. Если мы посмотрим на орнаментацию осетинского женского костюма, то сразу отметим в его сюжетах преобладание растеневидного мотива. Костюм делится на те же три зоны, акцентированные поясом, воротом и богато орнаментированной шапочкой. Каждая из этих зон костюма обозначается определенным орнаментом и аксессуаром.
Так, например, женская (девичья) шапочка проявляет себя в костюме как автономный символический элемент. Она вырезалась из кожи-сафьяна и покрывалась материей с тонкой прослойкой ваты или шерсти, а затем уже обтягивалась бархатом различных цветов или плотным цветным шелком. После этого к ней прикреплялись детали орнамента из золотых и серебряных ниток, и, наконец, она обшивалась галунами.
Давно замечено, что архетипическое сознание воспринимало голову (лицо) не только как верх тела (космоса), но и как микрокосмическое повторение структуры этого тела. Голова человека также делится по вертикали на «верх» (темя, лоб), «середину» (глаза, нос) и «низ» (пожирающий рот). При этом сохраняется и горизонтальная ориентация на лицевую и затылочную сторону, на правую и левую часть. Вследствие чего и шапочка воспроизводит в своей структуре и в своем орнаментальном наполнении все вышеприведенные признаки мировой модели. Мы обнаруживаем здесь и зону «верха» (солярный знак, Древо, растеневидный узор), и «низа» (земноводные животные, образ Богини), и птицу – медиатор вертикали мира, и обязательную ориентацию по его горизонтали.
Важнейшим элементом праздничного осетинского женского платья были отдельные нарукавные подвязки-лопасти, имитировавшие в движении и танце символику образа крылатой Богини. Подобный элемент встречается еще в скифо-сакских женских захоронениях. Скрывая кисти рук, подвязки подчеркивали престижный социальный характер женского костюма. Украшавший их орнамент носил все тот же вегетативный символизм, приводя весь образ осетинской женщины к священному образу Богини Матери-земли (осетинской Дзерассы). Костюм носили с поясом, серебряные пряжки которого прикреплялись к галунам. Встречались пояса, целиком сделанные из серебра, орнаментированные линейными или растительными узорами и украшенные разноцветными камнями.
В конце XIX – начале ХХ века в плоскостных районах Осетии начали делать шали, плетенные из шелка, представлявшие собой сетку из шелковых (чаще всего некрашеных) нитей в форме квадрата, а иногда треугольника. Края украшали длинной бахромой. По сетке же белой шелковой нитью вышивали крупные фигуры стилизованного растительного, солярного орнамента или линейно-геометрические узоры. Вышивали чаще всего один (нижний) угол, как магический оберег. Подобные шали носили обычно девушки и молодые женщины в качестве свадебного или праздничного головного убора. Большое количество шалей в приданом невесты являлось предметом гордости, они щедро дарились затем родственницам мужа.
Мужской национальный костюм (праздничный) в меньшей степени, но тоже украшался золотым шитьем, галунами, тесьмой и т.п. Орнаментировка и украшения мужского костюма были выдержаны в более строгих тонах. Исключение делалось лишь для детского костюма, который во всем остальном (и для девочек, и для мальчиков) в точности повторял взрослый, отличаясь лишь размерами.
Орнамент нашел свое применение также в ювелирном ремесле, резьбе по дереву и камню, кузнечном и оружейном деле. Он широко применялся в архитектуре, на различных резных деревянных сооружениях, домашней утвари и пр. Наиболее древнее культовое сооружение Осетии, недавно восстановленное и полностью реконструированное, святилище XIII века – Реком, имеет орнаментированные коньки-модульоны и столбы, поддерживающие карнизы, а также удивительной красоты кованные двери, символически воспроизводящие архаическую идею мироздания. Орнаментальная резьба применялась, в основном, на деревянных частях дома (косяки, оконные наличники, карнизы, столбы, потолочные балки). Из предметов домашнего обихода резьбой украшались круглый жертвенный столик на трех ножках (фынг), деревянная емкость для теста (арынг), скамьи и кресла (къæлæтджын), различные деревянные чаши и блюда и т.д.
Большое развитие получила в свое время и геометрическая выкладка, и резьба по камню. Самые простые ее орнаментальные формы (в виде солярных крестов, четырехугольников, геометрических моделей Мирового древа) можно наблюдать в архитектуре боевых башен и погребальных склепов. Очень сложны, разнообразны и интересны орнаментальные узоры на упоминавшихся нами надгробных памятниках (цырт). Мастера-камнерезы вплетали в них сложную структуру древней космогонии, в которую вплавлялся орнаментальный знак-образ усопшего. Через сюжеты орнаментированного надгробья зритель узнавал о судьбе погребенного, о его социальном положении, происхождении.
Продолжение следует.
Валерий Цагараев,
Искусство и время, Издательство «Ир», Владикавказ, 2003 г.
