Август 2008. Южная Осетия. Три дня войны…
Как это было – рассказывают выжившие.
Светлана Туаева: Картины рыдающей над трупами старушки наводила на мысль об апокалипсисе
Детей я успела отправить 7-го августа, сама с мужем в ночь с 7-го на 8-ое августа находились пока дома, а затем - в бомбоубежище магазина «Фарн». Там же находилось несколько десятков человек, в том числе из других районов города. На рассвете 8-го числа мы с супругом собрались в дорогу, хотели выехать на своей машине во Владикавказ. Вид горящего города производил тягостное впечатление. Выезжали по Зарской дороге, через с.Тбет.
Недалеко от родника в центре села дорогу нам перегородили пехота и танки грузинской армии. То, что это - грузинская армия, мы поняли значительно позже, поскольку не могли себе представить, что грузины могли пройти так далеко. Мы сначала подумали, что это - российские солдаты. И только приглядевшись и обратив внимание на форму, явно натовского образца, мы догадались, что попали в беду.
Нас остановили два солдата, они заговорили с нами по-русски, приказали выйти из машины. Вначале обращались с нами терпимо, сказали, что не собираются нас убивать.
В этот момент со стороны Цхинвала начался обстрел колонны грузин. Огонь велся, скорее всего, с высоты Тлиакана. Нас отвели в сторону, посадили с мужем спиной к спине возле строящегося здания недалеко от родника. Через некоторое время со стороны Цхинвала показались две легковые автомашины - «жигули» 99-ой и 6-ой модели. Из передней двери выскочил молодой парень с автоматом. Скорее всего, он так же, как и мы, принял одетых в камуфляж людей за русских. Все находящиеся в машинах люди были практически сразу расстреляны. Причем не было сделано даже попытки взять их в плен или обезвредить вооруженного парня.
Перед этим я попыталась дать понять находящимся в автомобилях, что дорога перекрыта, но один из грузин, охранявших нас, ударил меня кулаком и заставил замолчать. Я не знаю, были ли в машинах женщины или дети, потому что им не дали выйти наружу. Огонь со стороны Тлиакана усилился и грузинские солдаты укрылись за постройкой возле здания администрации села. Туда они препроводили и нас с мужем. Нам не давали возможности говорить друг с другом. Нас расположили так, что мне была видна дорога на Цхинвал, а мужу - нет. В какой-то момент из-за обочины на дорогу вышли женщина и ребенок лет 8-ми. Скорее всего, они до этого прятались где-то в придорожных кустах. Ребенка сразу же расстреляли, мать убили немного спустя. Я обратила внимание на то, что передняя часть танка окровавлена и шепотом поведала об этом мужу.
Еще одна группа вооруженных грузинских солдат под конвоем привела мужчину. Мы с мужем его знали. Он работал охранником в кафе возле местечка Тихреу. Звали его Цховребов Борис.
Немного спустя некоторые из грузин, окончательно потеряв человеческий облик, стали требовать расправы над нами, на что наши охранники сказали, что нас необходимо держать в заложниках. В разговорах между собой они говорили о том, что они быстро должны взять Цхинвал и через Кехви захватить Джавский район.
Между тем огонь со стороны Тлиакана стих и в это время со стороны города показалась легковушка. Не знаю, кто находился в ней, но грузинский танк без всякого промедления попросту наехал на эту машину и раздавил ее… Я во второй раз потеряла сознание. Мне не давали воды, даже видя мое состояние.
Уже потом, в ходе их переговоров по рации наши палачи информировали свое начальство о том, что уничтожили две легковые автомашины, а одну раздавили танком. В ответ начальство поинтересовалось лишь тем, остался ли исправен танк.
Между тем в направлении города выдвинулись еще четыре танка, это они обстреливали в Цхинвале улицу Героев.
Я хорошо понимаю по-грузински и из разговоров я знаю, что им было дано задание истреблять всех, кто попадется им навстречу, независимо от пола и возраста. Я также поняла, что это подразделение должно было войти в город со стороны ул.Гафеза. Снова начались разговоры о том, что нас необходимо расстрелять и при случае обменять на своих погибших. Осознав, что нам угрожает смертельная опасность, я боялась только того, как бы смерть не оказалась слишком мучительной и сказала мужу, чтобы он сел таким образом, чтобы пуля попала сразу в сердце. Точно так же сел и Борис. В это время я увидела на дороге грузовой автомобиль, в котором находились заложники - осетины, молодые парни от 15-ти до 25-ти лет. Их было примерно около двадцати. Позже я слышала, что некоторым из них удалось избежать плена и расправы, но судьба большинства из них неизвестна. Сознание в третий раз покинуло меня. Муж пытался привести меня в чувство.
Перестрелка (или бой) продолжалась и один из грузинских военных был тяжело ранен. Я сказала мужу, что если раненый умрет, то и нам не избежать расправы, но муж ободрил меня. По рации снова прозвучал приказ не убивать нас, а взять в заложники. Эти приказы исходили от офицера, который находился в головном танке. Я стала умолять охранников убить меня на месте, но не отправлять в заложники, а муж, наоборот, просил отпустить меня, а в заложники взять его. Наши разговоры не понравились охранникам, и они стали избивать нас ногами.
Солдаты были в основном грузины по происхождению, но были среди них и иностранцы, предположительно арабы. Они вели себя по отношению к нам даже более агрессивно и спорили с грузинами, убеждая их убить нас.
Так прошло три часа. Цховребова от нас отделили и куда-то увели, мы остались вдвоем.
Мощный обстрел продолжался, и осколки чудом в нас не попадали, хотя нас и обдавало ударной волной. Наши охранники сильно боялись, и в какое-то время им стало не до нас. Они искали убежище и абсолютно о нас забыли. Некоторым из них был дан приказ выдвигаться в сторону Цхинвала, и они спешно стали погружаться в свои автомобили типа «пикап». Воспользовавшись этим, мы отползли в сторону старой постройки рядом со зданием администрации села и спрятались под стопкой шифера, который был под навесом.
В это время из одного из домов вышла какая-то бабушка. Ее вид среди пыли, дыма и хаоса, потрясал воображение. Она подошла к трупам матери и ребенка и стала поправлять платье на убитой. Затем она подошла к расстрелянным легковушкам. Все это время она не переставая плакала и причитала. Картина рыдающей старушки в ярком фланелевом халате, медленно двигающейся между трупами, невольно наводила меня на мысль об апокалипсисе.
В это время мы уже выбрались из своего ненадежного убежища и пробрались к своей «Газели». Каким-то чудом ключи от машины остались у моего мужа. Не медля ни секунды, ни думая ни о чем, мы завели машину и под обстрелами выехали на объездную дорогу. Потом уже без особых трудностей добрались до с.Зар, а затем в Джаву и Владикавказ.
Что касается Бориса Цховребова, то уже позже нам стало известно, что и он избежал смерти и плена благодаря той неразберихе, которая была характерна и для грузинского командования. Когда Бориса вели по направлению к городу, самолет грузинских ВВС по ошибке обстрелял своих же солдат и многих из них поубивал. Воспользовавшись этим, Б.Цховребову удалось бежать из-под стражи и пробраться к своим. Для этого ему пришлось более суток пролежать в придорожной канаве, но после он вернулся в уже свободное от грузинских оккупантов с. Тбет.
