Евгения Кулумбегова, 1936 г. р., жительница г. Цхинвал.
Мне до сих пор больно вспоминать о тех ужасах, которых мы были вынуждены пережить в августе 2008 года.
Утром седьмого августа я отправила своего мужа, который тяжело болел, с соседями во Владикавказ, а сама осталась в городе. Когда ночью начался страшный обстрел Градами, все жители нашего дома собрались в квартире одного соседа, так как подвал у нас ненадежный, и мы не решились спуститься туда. Так просидели всю ночь.
Где-то ближе к обеду стрельба стихла. Я потом узнала, что это было потому, что грузины вошли в город. Были слышны перестрелки, взрывы, но массированного артобстрела не было, и я вернулась в свою квартиру, через минуту ко мне зашли мои соседки – мать и дочь.
После этой тяжелой ночи мы провалились в сон. А в это время в дом залетел танковый снаряд, разрушая на своем пути все. Удар и взрыв были такой силы, что я некоторое время ничего не слышала и не видела. Поднялась такая пыль, что ничего нельзя было увидеть. Когда я немного пришла в себя, попыталась встать, но не смогла — я по пояс была завалена кирпичами. Я начала отбрасывать кирпичи и звать свою соседку, молоденькую девочку. Наверное, страх придал мне силы, и я смогла встать. Подошла к девочке, она никак не могла прийти в себя. Потом она закричала и стала звать свою мать. Мы подумали, что она где-то под завалами кирпичей. Оказалось, она вышла, когда мы заснули.
Вся моя квартира превратилась в обломки, снаряд пробил две стены, везде все сыпалось, горело. Мы выбежали в подъезд, но обстрел был такой силы, что не рискнули побежать к другому подъезду, к остальным. Через некоторое время мы все-таки побежали под пулями к соседям.
Я уже не помню, сколько времени прошло, когда внезапно мы увидели грузинских солдат, которые вошли в наш двор. Мы все, естественно перепугались, думали, сейчас здесь всех нас перестреляют. Один из них заговорил с нами на осетинском языке, сказал, что теперь они (грузины) хозяева города и всей Южной Осетии. Один из них был ранен в руку, и они уложили его на кровать, попросили у нас бинты и валериану. Перевязали ему руку. Я насчитала их около 26 солдат.
Вдруг издалека на улице послышалась осетинская речь, и эти грузины засуетились, быстро вскочили, схватили раненого и бросились бежать вниз по улице. Прошло около двадцати минут, и артобстрел города вновь начался. Обстрел все не прекращался, мы боялись, что наш дом рухнет.
Поздно вечером, когда обстрел чуточку утих, мы бросились бежать в сторону здания ГОВД, под ним был подвал, и мы спрятались там. В этом подвале были еще две женщины, позже забежали и молодые ребята в форме. Они сказали, что здание ГОВД обстреливают целенаправленно, оно может рухнуть, так что находиться там опасно. Они отвели нас в подвал соседнего дома, там мы просидели одну ночь.
Следующим вечером мы решили отправиться на вокзал, нам сказали, что оттуда на автобусах отвозят людей во Владикавказ. Кое-как, под обстрелом, добрались, но не увидели там ни одного автобуса. Пришлось спуститься в подвал вокзала. Еще одну ночь мы провели в этом подвале. Здесь было очень много народу, даже совсем маленькие дети.
Утром 10-го августа подъехали маршрутки, в одну из них посадили и меня, и мы поехали в Джава. Водитель сразу предупредил нас, что несмотря на то, что русские вмешались, грузины продолжают обстреливать Зарскую дорогу. «Погибло очень много людей, и мы идем на риск», - предупредил он. Но делать было нечего, мы поехали. Один Господь нам тогда помог – мы добрались до Джавы живыми, мне казалось, что я вижу какой-то непонятный сон. Оттуда уже мы уехали во Владикавказ.