Геноцид осетинского народа в 20-х гг. ХХ века. Мы помним. Назира Еналдиева

ср, 13/04/2011 - 11:41
VKontakte
Odnoklassniki
Google+

Назира Еналдиева, 1945 г.р., жительница села Тбет Цхинвальского района Республики Южная Осетия

Семья моего дедушки Дзамболата Еналдиева жила в высокогорном селе Мзиу Дзауского района. Дед был трудолюбивым, целеустремленным человеком, весьма состоятельным. У него было фермерское, как сказали бы сегодня, хозяйство, включая несколько десятков голов крупного и мелкого рогатого скота. Кроме того, он владел магазинами в городе Цхинвале.
Семья у деда была большая – два сына и восемь дочек. Это позволяло семье вести все хозяйство своими силами, без привлечения наемного труда, батраков и слуг они не держали. Так и жили.

Но вот наступил кровавый 1920 год. Сначала до высокогорного села доходили только редкие слухи о действиях меньшевистских войск. Никто еще не помышлял о том, чтобы все бросить и уйти. Враг с каждым днем все приближался. Через село потянулись вереницы беженцев из других сел, которые уже были сожжены и разграблены. Они рассказывали страшные вещи.
Тогда старейшины села решили, что необходимо перебираться в Северную Осетию и не подвергать опасности семьи. Дзамболат тоже решил отправить семью в Северную Осетию, но сам отказался покидать Мзиу. Жители села стали пробираться горными тропами в Северную Осетию. Люди выбивались из сил в этих ужасающих условиях.
С трудом преодолев нелегкую дорогу, семья моего дела пересекла перевал и поселилась в Северной Осетии, в доме родственников.
Тем временем Дзамболат оставался в своем доме. Он собрал все имеющиеся у него золото и драгоценности в маленькую сумочку и отдал дальнему родственнику на хранение. Забегая вперед, скажу, что после завершения всех злоключений тот отказался их возвращать, утверждая, что их у него украли.
А грузинские меньшевики уже были в селе. У въезда в Мзиу, в первом доме жил Вано Галаванов. Чтобы выслужиться перед меньшевиками, он указал им на дом моего дела, дав понять, что там они найдут, чем поживиться. Когда дед увидел, что к его дому идет отряд меньшевистских мародеров, то взял винтовку и начал отстреливаться.
Но один человек не может долгое время сдерживать целый отряд, и дед был вынужден отступить к речке.
В горах лавины – частое явление. К лету сошедшая зимой большая лавина подтаяла. Под ней образовался небольшой лаз. Дзамболат бросился в этот лаз и начал пробираться вверх. Преследователи некоторое время ждали его внизу, но затем, решив, что он замерзнет под лавиной, ушли.
А дед вылез из укрытия и тайком наблюдал, как бойцы Национальной гвардии Грузии грабили и сжигали дома. Даже после этого он не покинул родной край, спрятавшись в лесу и изредка спускаясь к селу.
После освобождения Южной Осетии Красной армией мой отец Борис, беспокоясь за судьбу отца, решил вернуться и разузнать, что с ним. Когда он увидел, что от дома осталось одно пожарище, то начал ворошить золу, надеясь отыскать хотя бы кости Дзамболата и похоронить их, так как думал, что меньшевики сожгли того заживо в своем доме, как это делали в других селах.
В это время за ним наблюдал отец. Узнав сына, он подошел к нему, и они обрадовались, видя друг друга живыми и невредимыми.
В Южной Осетии установилась Советская власть. Люди стали возвращаться обратно. Вернулась и семья деда. Магазины, конечно, уже были разграблены и уничтожены меньшевиками. Но свое хозяйство ему удалось восстановить. Даже самые придирчивые комиссии не смогли причислить его к кулакам, так как в его хозяйстве всегда обходились собственными силами и не эксплуатировали чужой труд.