В эти дни по всей России вспоминали жертв политических репрессий. Вспоминали 37-ой год, в миллионный раз подвергали переосмыслению роль Сталина в кровавых и трагичных событиях тех далеких лет, вспоминали людей, судьбы которых зачастую перечеркивали, как свидетельствуют многочисленные исторические факты, запросто прикрепленные ярлыки «врага народа» и перемололи жернова системы НКВД.
Безусловно, история, спустя долгие десятилетия, прошедшие после того временного периода, по разному оценивает роль «вождя народов» Сталина в трагических событиях, однако, относительно Южной Осетии его губительный «вклад» недооценивать фактически не представляется возможным. Именно в период сталинского режима Юго-Осетинская автономная область, вопреки какой-либо вменяемой логике еще ранее оказавшаяся в составе Грузинской ССР, подверглась всяческим негативным явлениям, почти на два десятилетия превратившись в своеобразную колонию, где «братья»-грузины под пологом удушающей «дружбы народов» проводили эксперименты над осетинским народом, с остервенением пытаясь свести на нет все достижения малочисленной нации. Против осетин, оказавшихся волею большевиков в едином территориальном пространстве с грузинами, использовались как методы явные и неприкрытые, так и завуалированные, обернутые в переливающийся шелк надежд, который очень скоро, по прошествии весьма короткого времени, плавно сменился шершавым холстом разочарований. С молчаливого согласия «центра» грузинам фактически был предоставлен полный карт-бланш в осуществлении своей националистической политики. По прошествии многих лет история еще скажет свое веское слово о том, насколько сильно было давление на осетин, не приемлющих согласия с подобным отношением к себе, своей культуре и родному языку, но эти детали, возможно, будут уже не столь важны, поскольку уже сейчас нам точно известно одно – никогда, ни при каком политическом устройстве у нас не может быть общей дороги с Грузией, использующей любой шанс уничтожения осетинского народа, будь то агрессия военная или же геноцид культурный и ползучий, который преследовал наш народ долгие семьдесят лет эпохи коммунизма.
Главным показателем культурного геноцида осетинского народа за весь период советской власти был языковой вопрос. Именно в этом направлении были в основном сосредоточены губительные шаги наших южных соседей, которые любыми способами пытались привести национальный язык осетин к полному вымиранию. В 30-40-ые годы, вплоть до начала 50-х, по всей Южной Осетии с переменным усилением рвения закрывались национальные школы, осетинских детей заставляли учить незнакомую грузинскую вязь, сводилось на нет издательство литературы на родном языке и т.д. Понимающих ущербное и угнетенное положение южных осетин в самой осетинской автономии было в те годы немало. В начале 30-ых годов в Южной Осетии сформировалась интеллигенция, которую сегодня многие вполне обоснованно характеризуют как «золотая». Именно на период рождения и расцвета этой высокообразованной и невероятно патриотичной национальной элиты приходится огромный прорыв во многих сферах жизни осетинского народа, главным направлением которого, безусловно, можно считать достижения в области национальной науки, литературы и культуры, на которых они, в принципе, базируются и сегодня. Это были люди, которые знали как использовать и свой, и народный потенциал, понимали, что нужно народу для его развития и делали для этого все возможное, а зачастую даже невозможное, поскольку их интересы, перекликающиеся с интересами Родины, нередко противоположно расходились с интересами партии. 1937 год перечеркнул многое, если не все. Были расстреляны сотни ярких, многогранных личностей, каждый из которых по общенациональной значимости сопоставим с глыбой, огромной скалой – скалой движущейся, сметающей все барьеры на пути к развитию нации, которой они принадлежали. Еще сотни были сосланы в лагеря, откуда они, в большинстве своем, так и не смогли вернуться. Несложно представить, какого масштабного потенциала лишилась осетинская нация после сталинских репрессий, если пройтись по отдельности по каждой из личностей, раздавленных кровавыми тисками смертоносной системы. Рутен Гаглоев – блестящий инженер, общественный деятель, писатель, поэт, публицист, актер, педагог. Личность настолько многогранная и многоталанная, что рассказать о нем, и не упустить что-либо, какое-либо направление его деятельности – дело заведомо невозможное. Но уже одно лишь то, что именно Рутен Гаглоев выносил и предложил, причем обоснованно, с собственным видением проекта, идею прокладки Рукского тоннеля через большой Кавказский хребет, говорит о роли этой личности в истории своего народа. И именно этим, судя по всему, он собственноручно подписал себе приговор. В Тбилиси не хотели мириться с тем, что «осетины хотят проложить дорогу на север», а все остальное, как выяснилось, оказалось делом несложным – доносы, письма в цэка..., наконец – обыски, допросы, наспех приклеенное клеймо врага народа... Под покровом ночи его забрали из дома и... Вот так, запросто, человека повели по дороге, по которой невозможно вернуться обратно. Еще один яркий и многогранный представитель осетинской интеллигенции – Александр Тибилов – один из основателей юго-осетинского педагогического института, общественный и научный деятель. Он попал в категорию «врагов народа» за противоречия общепринятым правилам, за предпочтение идеалов национальной идеологии и умение отстаивать свое собственное мнение, базирующееся на интересах всего народа. Александр Тибилов умер в заточении при невыясненных обстоятельствах...
Осетинская литература в начале ХХ века уверенно шагнула в наметившийся период расцвета. Наследие Коста, Сека, Елбыздыко не оставило молодежь равнодушной, литературное поприще благосклонно принимало массу новых молодых имен, делающих первые шаги по восходящей к литературному олимпу. Биографии десятков молодых поэтов и писателей оборвались в один и тот же год – в печально известном 37-ом. Осетинская литература так и не смогла раскрыть их творческий потенциал, их имена со всей полнотой, многие представители молодой литературной интеллигенции так и погибли в безвестности. Самым известным же из репрессированных писателей был поэт Чермен Бегизов, к моменту «опалы» успевший занять свою собственную нишу на литературном олимпе. Однако вопреки значимости его творчества, многие из его произведений в советские годы находились под железным грифом запрета. А по скольким еще писателям, художникам, молодым ученым, простым учителям и студентам, которых принято называть элитой, цветом целой нации, прошлась косилка сталинизма? Остается только предполагать, ведь до сих пор еще в Южной Осетии нет полного и точного перечня жертв политических репрессий. С уверенностью можно сказать лишь одно – интеллигенция, национальная элита за последующие десятилетия так и не смогла оправиться от этого масштабного потрясения, не смогла возродиться в том самом величии, которое и сегодня вызывает с одной стороны гордость, а с другой – чувство зависти к... эпохе и среде, в которой эти люди жили.
Вообще, затрагивая тему политических репрессий, почему-то в первую очередь приходит на ум только год 1937-й. И это понятно, именно этот год обособленно выделяется в жутком мартирологе жертв сталинизма, именно на 37-ой приходятся самые многочисленные жертвы. Однако множество других искалеченных судеб выходят за рамки кровавых 30-х. Репрессии не прекращались и в период Великой Отечественной, и после. В истории Южной Осетии множество имен, перечеркнутых репрессивной махиной. Яркий пример тому – судьба писателя Алексея Букулова, прошедшего всю Великую Отечественную, вернувшегося на родину с пошатнувшимся здоровьем и в последствии обвиненном в... измене Родине. Алексей Букулов, отец Маира – того самого, который был зверски замучен грузинскими шовинистами в начале 90-ых, мотал немалый срок на каторге и все потому, что имел неосторожность высказаться в защиту осетинского языка.
Проблема ущемления прав родного языка в очередной раз со всей остротой встала перед оставшейся после 37 года немногочисленной прослойкой осетинской интеллигенции уже в конце 40-ых. Становящаяся все более агрессивной политика «ползучего» огрузинивания вызывала недовольство в определенных патриотично настроенных кругах, но помня печальный опыт 1937-го, открытого противостояния этим «поползновениям» грузинских националистов «уцелевшая» осетинская национальная элита уже не обнажила. Между тем, несмотря на явную опасность, в этот период, а именно осенью 1949 года, в Цхинвале создается подпольная патриотическая организация «Рæстдзинад», в которую вошли пятеро юношей. Лев Гассиев, Гоги Бекоев, Заур Джиоев, Хазби Габуев и Владимир Ванеев в условиях строжайшей конспирации готовили листовки с содержанием текстов об истинном положении в Южной Осетии и ночью тайно расклеивали их по городу. Более того, молодые люди хотели донести позицию осетинского народа об объединении севера и юга до Кремля, где, как им по юношеской наивности казалось, об истинном положении осетин в составе ГССР не знали. Вскоре ребят арестовали. Унижения, допросы, лагерные, далеко нерадужные, будни – это лишь малая доля испытаний, через которые пришлось пройти пятерке единомышленников. Им повезло вернуться домой жи-выми – после смерти Сталина, в первые годы хрущевской оттепели молодые люди были реабилитированы. Реабилитированы в глазах правосудия. В глазах же многих своих соотечественников они не нашли ожидаемой поддержки. Владимир Ванеев, единственный из той подпольной организации, ныне живущий, вспоминает, что «самым страшным было осознание того, что Родине, за интересы которой ты был готов принести свою собственную жизнь в жертву, ты вовсе и не нужен. Ты унижаем и презираем теми продажными лицемерами, которые неплохо устроили свою жизнь на боли и проблемах своего народа. Ты никто. Тебя не берут на работу. Ты – враг народа и не имеет значения, что уже бывший. После 37-го наш народ отбросило в развитии на несколько десятилетий назад и это не преувеличение. К примеру, то, что писали наши писатели в период от конца 30-ых до середины 40-ых – ничто иное как позор, как нож в сердце. Восхваление режима, который уничтожил лучших сыновей твоего народа – вот что было поставлено во главу угла нашими горе-писателями того периода».
Судьбы людей, о которых идет речь в представленном материале, трагичны и являются зеркальным отражением участи еще тысяч людей, которые в разное время посвятили себя будущему своего народа. И тогда, в 30-50-ые, и в 1989 - 2008, когда идеи патриотов осетинского народа, обозначенные еще в начале 20-ых годов прошлого века, получили новое дыхание. К сожалению, человеческая память коротка, со временем мы забываем и свою историю, и своих героев. Не говоря уже об идеях, которые были актуальны и значимы и сто лет назад, и сегодня. Мы обречены на бесцельное существование, если позволим себе забыть эти тяжелые страницы нашей истории, этих людей, измученных и бесконечно уставших, в том числе и от нашего молчаливого равнодушия. Мы должны помнить их... Помнить о них...
