8 июня - точка отсчета
Многовековая история южных осетин насчитывает немало важных, судьбоносных этапов. Об одних из них нам напоминают архитектурные памятники, мемориальные доски и работы историков. Другие и поныне являются предметом исследования историков. Некоторые из таких событий совершенно справедливо возведены в ранг государственных праздников или памятных дат.
Свидетелями событий новейшей истории Южной Осетии являемся мы с вами. Нас не должна покидать уверенность в том, что и наши потомки будут достойно отмечать такие даты, как «Кровавое рождество» 6 января 1990 г., День референдума 19 января 1992 г., «День Конституции» 8 апреля 2001 г., «День памяти и скорби» 20 мая 1992 г., «День независимости» 29 мая 1992 г., «День миротворца» 14 июля 1992 г., «День мужества и народного единства» 23 ноября 1989 г., «День Республики» 20 сентября 1990 г., «День признания независимости Республики Южная Осетия» 26 августа 2008 г. и ряд других. Это наша история, эти даты свидетельствуют о самоотверженной и долгой борьбе южных осетин за национальную идею и государственную независимость.
По-разному складывается судьба памятных дат. Люди среднего и старшего поколения хорошо помнят, с каким размахом в прежние годы отмечались День международной солидарности трудящихся 1 мая, День Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября, День Конституции 5 декабря, День образования 22 декабря 1922 года и др. Сегодня о них мало кто помнит, а День Парижской коммуны 18 марта и прочие «Дни» и вовсе преданы забвению. К сожалению, не избежали подобной участи и некоторые «наши» праздники. В ряду таких памятных дат особое место отводится 8 июня. Я говорю «к сожалению» потому, что 8 июня 1920 года предано забвению совершенно незаслуженно. Память об этой знаменательной дате хранит лишь название одной из цхинвальских улиц. И южноосетинские коммунисты, при всем к ним уважении, редко вспоминают о ней. Не уверен, что каждый житель названной улицы сможет внятно ответить на вопрос, с чем связана в истории Южной Осетии дата 8 июня 1920 года. А ведь с этим днем связано событие, сыгравшее огромную роль в истории освободительной борьбы жителей будущей республики, борьбы южных осетин за реализацию своего неотъемлемого права на самоопределение. Старожилы Цхинвала должны помнить, с каким размахом торжественно ежегодно отмечалась эта дата.
Сегодня, с отдаления почти вековой давности, можно по-разному оценивать события июня 1920 года. Меняется методология исследований, меняются подходы и теоретические устои. Но, независимо от таких перемен, не должно меняться одно: Это наша история и, как не выкинешь из песни слов, так и 8 июня 1920 года нельзя предать забвению. О значении событий тех дней в истории национально-освободительной борьбы южных осетин мы расскажем в предлагаемой статье.
Излагать события, связанные с 8 июня 1920 года, при кажущейся простоте совсем непросто. Революционная борьба 1917-1921 гг. не является «белым пятном» нашей истории. Этой теме посвящены и отдельные монографии, диссертационные исследования, статьи, сборники документов и материалов, мемуарная литература. Тем не менее, она требует от исследователя критического и глубоко научного анализа имеющейся литературы, предельной точности в толковании фактов и событий, осторожности в суждениях, поскольку эта тема тесно переплетается с проблемой межнациональных отношений. Этих требований мы придерживались при работе над настоящей статьей.
Освещению событий июня 1920 года в Южной Осетии следует предпослать общую характеристику общественно-политического положения в Грузии.
Победа социалистической революции в России и притягательность идей Октября послужили мощным стимулом к новому подъему революционной борьбы трудящихся Грузии. С приходом к власти меньшевистского правительства и отторжение Грузии от советской России придали этой борьбе больший размах и большую целенаправленность. Уже в сентябре 1919 года на пленуме Кавказского крайкома РКП (б) было принято решение о вооруженном восстании. Предполагалось приурочить его начало к годовщине Октябрьской революции. Соответствующая директива крайкома была разослана всем большевистским организациям Закавказья, в том числе и Южно-Осетинскому окружному Комитету партии.
Председатель Окружкома Владимир Аржеванович Санакоев (Серо) впоследствии вспоминал, что, получив директиву, окружком начал «усиленно готовиться к вооруженному восстанию против правительства меньшевиков Грузии». 23 октября Джавское и Рукское ущелья были освобождены от меньшевиков. Революционно настроенные жители указанных ущелий были исполнены решимости развить свой успех. Однако в день, когда главные силы восставших выступили для взятия Цхинвала, было получено распоряжение об отмене выступления.
Меньшевистскому правительству Грузии удалось раскрыть план всеобщего вооруженного восстания. Были арестованы члены Военно-революционного штаба и Тифлисского гарнизонного Совета. В сложившейся ситуации Кавказский крайком партии за два дня до назначенного срока восстания принял решение об его отсрочке, однако не смог своевременно предупредить о своем решении все местные комитеты. Было это сделано случайно или намеренно, сегодня судить трудно, но в официальной литературе такое промедление трактуется именно как нехватка времени. Во всяком случае Южно-Осетинский окружком РКП (б) распоряжение центра получил уже в ходе выступления и вынужден был локализовать район восстания.
Мы не случайно ставим под сомнение промедление с предупреждением южно-осетинских повстанцев об отмене восстания. У нас есть основания подвергать сомнению официальную причину такого промедления. К такому выводу мы приходим, принимая во внимание, что этот же прием в отношении южноосетинских повстанцев был применен и в июне 1920 года, вследствие чего южные осетины подверглись жестокому геноциду, оказавшись фактически безоружными перед частями грузинской регулярной армии.
Меньшевистские правители Грузии ответили свирепым террором на осеннее выступление 1919 года в Южной Осетии. От полного физического уничтожения повстанцев спасло то, что окружком принял решение не вступать в одиночку в прямые боестолкновения с превосходящими силами противника. Поэтому, решив, что с повстанцами покончено, в январе 1920 года войска ушли из Южной Осетии. Это позволило окружкому вновь развернуть работу по подготовке вооруженного восстания.
Оживление подпольной революционной деятельности в Южной Осетии не осталось незамеченным для меньшевиков. Правительство Грузии вновь направило сюда свои войска. Окружком и подпольный комитет были вынуждены переправиться на Северный Кавказ. Вместе с ними по перевалам ушли сотни рядовых партийцев, из числа которых позже была сформирована Юго-Осетинская бригада.
Тем временем на Северном Кавказе была окончательно установлена советская власть. В связи с этим важность стратегического положения Южной Осетии для российских и закавказских большевиков значительно возросла. Она становилась по сути форпостом революционной борьбы за советскую власть в Грузии и важным каналом проникновения большевистских идей в Закавказье. Именно поэтому меньшевики направили особые силы на блокирование проходов через перевалы, всячески пытаясь изолировать Южную Осетию от советской России. Такие действия грузинских властей вызвали у местных крестьян бурное негодование. Они арестовали прибывшего в Рукское ущелье меньшевистского комиссара с отрядом милиции и тем самым фактически вступили в вооруженную борьбу с правительственными войсками Грузии.
Накал революционной борьбы нарастал с каждым днем. В таких условиях Южноосетинский окружком на своем заседании 29 апреля 1920 года во Владикавказе постановил сформировать красноармейские части из числа эмигрантов-коммунистов из Южной Осетии. В село Рук были направлены проверенные большевики Александр Джатиев и Николай Гадиев с чрезвычайными полномочиями. Восстание назревало. 6 мая туда же прибыли представители Кавказского краевого комитета РКП (б) Грамитон Моцонелидзе и Гайоз Девдариани, принявшие участие в совместном совещании с повстанцами. Активно обсуждался вопрос о немедленном начале восстания. Однако не все участники совещания поддержали данное предложение. Поэтому решено было объявить советскую власть сначала в Рукском районе, закрыть ущелье от возможного нашествия войск и заявить о присоединении к России, известив об этом Москву и «демократическую» Грузию.
Видя реальную для себя угрозу, активизировала свою внешнеполитическую деятельность и грузинская дипломатия. В частности, 7 мая 1920 года между РСФСР и меньшевистским правительством Грузии был подписан мирный договор, вследствие чего значительные изменения претерпела и тактика борьбы революционеров. Накануне, 6 мая, Москва, намереваясь подписать с Грузией мирный договор, предложила воздержаться от выступления. Как и следовало ожидать, всеобщее вооруженное восстание в Грузии было отменено. И вновь, как и осенью 1919 года, южноосетинские повстанцы в полном соответствии с ранее утвержденным планом выступили и 8 мая провозгласили советскую власть в Рукском районе.
Как это ни парадоксально звучит, но произошедшее играло на руку официальным властям Грузии, которые давно искали повод для учинения расправы над южноосетинскими повстанцами. Более того, они сами же своими действиями всячески способствовали дальнейшему накалению обстановки. Так, 15 мая отряд меньшевистских войск напал на сторожевой пост у селения Кусчыта, а 25 мая у селения Елбачита они предприняли наступление на повстанческие отряды, но в обоих случаях нападения были отражены и войска спаслись бегством.
Принимая во внимание создавшееся положение и нависшую над Южной Осетией реальную опасность, а также настоятельную необходимость оказания эффективной помощи повстанцам, южноосетинский окружной комитет партии во Владикавказе на своем экстренном заседании 28 мая принял решение о немедленном выступлении на помощь революционерам. Во исполнение указанного решения 31 мая с Северной Осетии в Рукское ущелье выдвинулась Южноосетинская бригада. Совместно с повстанцами они без потерь освободили Ванел, Дзау, Кехви и другие села. Противник отступил в Цхинвал. 7 июня командующий меньшевистскими войсками полковник Чхеидзе телеграфом запросил помощи у правительства. Однако в тот же день к Цхинвалу с трех сторон подошли повстанцы и к вечеру они вступили в город. Незамедлительно были осуществлены первые мероприятия по установлению революционного порядка: был назначен комендант города. Им стал Исмел Габуев. Велось патрулирование улиц. В районах селений Ергнет, Никоз и Тирдзнис были выставлены посты. Наконец, был создан Революционный комитет (Ревком) под председательством Владимира Абаева.
8 июня 1920 года на массовом митинге в Цхинвале Ревком провозгласил советскую власть. «Восставшими крестьянами, - говорилось в приказе Ревкома, - изгнаны меньшевистские войска Грузии и объявляется Советская власть от Они до Душети. Вся власть на указанной территории подчиняется Ревкому всей Юго-Осетии, местонахождение которого в г. Цхинвали». Это был тот счастливый день, к которому так долго и упорно шли борцы революционного движения Южной Осетии. Однако у них не оказалось четкого плана дальнейших действий. Никто не сомневался в том, что со стороны меньшевистского правительства Грузии последует жесткая реакция. Но вместо организации обороны Ревком занялся формированием властных структур. Многие повстанцы решив, что дело сделано, разъехались по домам, наивно надеясь, что кто-то другой со стороны, а именно вторая южноосетинская бригада, придет довершать начатое дело.
Было ясно, что меньшевики не станут мириться с существованием Советской власти на «своей» территории. Они в срочном порядке заключили мирный договор с Советским Азербайджаном, что позволило им снять войска с грузино-азербайджанского фронта и направить их в Южную Осетию. Уже 12 мая на Цхинвал были двинуты 8 батальонов пехоты, 2 горные бригады и даже аэропланы. Командовал меньшевистскими войсками генерал Кониев. Над Южной Осетией нависла смертельная угроза. Справедливости ради отметим, что часть грузинских большевиков пыталась не допустить кровопролития. 13 июня они даже обратились через свою газету «Комунисти» к властям с соответствующим призывом. Однако карательная экспедиция против южных осетин оказалась необратимой, имевшей своим следствием прямой геноцид народа.
Последствия похода грузинской регулярной армии на Южную Осетию хорошо известны. Мы не станем их пересказывать, но анализ событий июня 1920 года в Южной Осетии наводит на некоторые размышления. Думаю, что имеет смысл поделиться с Вами, уважаемый читатель, с некоторыми выводами из этого анализа.
Ситуация, сложившаяся вокруг южноосетинских повстанцев, не находит однозначного объяснения. Было совершенно очевидно, что Рукское восстание было заведомо обречено на поражение, поскольку отмена всеобщего вооруженного восстания лишала повстанцев Южной Осетии поддержки со стороны революционеров Грузии, Терской области и частей Красной Армии.
Так или иначе, но всеобщее вооруженное восстание, к которому призывал Кавказский Краевой комитет РКП (б), началось только в одном районе Закавказья - в Южной Осетии. По мирному договору от 7 мая 1920 года между РСФСР и меньшевистским правительством Грузии Южная Осетия признавалась входящей в состав Грузии, однако меньшевистское правительство не признавало и вовсе ее существования и отказывалось даже от самого термина «Южная Осетия». Вам, уважаемый читатель, это не напоминает времена З. Гамсахурдиа? История имеет обыкновение повторяться!
Сейчас трудно судить о том, как сложился бы дальнейший ход революционной борьбы в Южной Осетии в случае отказа окружкома от вооруженного восстания. Небезызвестный Филипп Махарадзе писал по этому поводу: «Весь трагизм этого восстания заключается именно в том, что оно и на этот раз оказалось совершенно изолированным, ибо ему не могли протянуть руку помощи ни Краевой комитет, ни Северный Кавказ, как часть Советской России, не имевшей на это права в силу договора от 7 мая. Таким образом, и это новое восстание с самого начала оказалось обреченным на гибель». Сказано правильно, только вот почему-то не называются истинные причины предательства грузинскими революционерами своих осетинских «братьев по оружию» на фактическую гибель. Стыдливо умалчивается причина того, почему никто не предостерег повстанцев от заведомо обреченного восстания.
Отрицая факт провозглашения Советской власти в Рукском ущелье (о чем правительство меньшевиков утверждало в ноте правительству РСФСР), Грузия неуклюже пыталась ввести в заблуждение мировую общественность, и прежде всего советскую Россию, чтобы, развязывая себе руки в случае военной расправы над южноосетинской «Вандеей», как называл Южную Осетию в своих воспоминаниях ее будущий палач Валико Джугели, исключить возможность оказания повстанцам внешней помощи. Для меньшевистского правительства Грузии назревал благоприятный момент для учинения расправы над южноосетинскими повстанцами, когда всякая помощь извне была бы признана как вмешательство во внутренние дела суверенного государства, поскольку по вышеуказанному договору Южная Осетия признавалась составной частью Грузии. Собственно, именно так и прореагировал Тифлис на известную ноту Чичерина.
Говоря о причинах поражения восстания, никто раньше не обращал внимание на то редкое единодушие грузинских меньшевиков и большевиков, которое они де-факто проявляли по отношению к южным осетинам. Такой вывод кому-то может показаться слишком смелым. Однако факты, на которые мы опираемся, свидетельствуют именно об этом. У нас есть основания утверждать, что грузинские большевики своими действиями оказались фактическими пособниками правительства Ноя Жордания в «осетинском вопросе». Чем иначе можно объяснить «промедление» в предупреждении именно южноосетинских повстанцев об отмене восстания и осенью 1919 года и весной 1920 года? Почему грузинскими, с позволения сказать, большевиками только южные осетины провоцировались на заведомо провальные выступления? А чем можно объяснить приказ «пламенного большевика» Серго Орджоникидзе о разоружении южноосетинских повстанцев накануне выступления. (Не напоминает ли это приказ МВД Грузии о разоружении южноосетинской милиции в 1989 году?). По приказу того же Орджоникидзе из цхинвальской тюрьмы были освобождены пленные грузинские головорезы, позже направленные в Южную Осетию для расправы над мирными жителями.
Подводя итог, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что 8 июня 1920 года, как бы кто сегодня не относился к коммунистической идеологии и советской власти, следует признать важной вехой национально-освободительной борьбы южных осетин. Эта дата не может быть предана забвению, она, бесспорно, заслуживает того, чтобы общественность республики ее ежегодно отмечала соответствующим образом.
Константин ПУХАЕВ, кандидат исторических наук
