Украинский пленник

пн, 01/09/2014 - 13:28
VKontakte
Odnoklassniki
Google+

На юго-востоке Украины в рядах защитников интересов местного населения от агрессии военно-политического режима Порошенко находятся тысячи добровольцев. Это и вооруженные ополченцы, и люди, прибывшие сюда с гуманитарной миссией, в том числе десятки осетин. В их числе и представители российского казачества.
Как известно, в июле походный атаман Владикавказского и Моздокского отдела Терского казачьего общественного войска Тамерлан Еналдиев был захвачен в плен представителями украинских вооруженных формирований. В этот день он со своими товарищами выполнял гуманитарную миссию и вывозил раненых из зоны боевых действий. Вместе с ним был пленен еще один осетин Макар Макиев.

Наша редакция также с вниманием следила за судьбой Тамерлана. Мы знакомы с ним и можем однозначно назвать его нашим товарищем. Истинный патриот, чистый душой человек, ну а беседы с ним об истории, исторических параллелях заставляли заслушиваться многих.
После долгих дней плена усилия по освобождению «украинских пленников» завершились успехом. Тамерлан Еналдиев на неделе, в день празднования признания независимости Южной Осетии Россией, приехал в Южную Осетию. Здесь он принял участие в праздничных мероприятиях…
В честь освобождения Т.Еналдиева и других ребят из плена в святилище Джер была принесена благодарственная жертва. В этот день здесь собрались ветераны войны за независимость РЮО, представители общественности, гости из РСО-Алания. Мы воспользовались этой возможностью, чтобы побеседовать с Т.Еналдиевым.

– Для начала, для читателей, думается следует пока сказать – кто такой Тамерлан Еналдиев? Вопрос это не праздный, потому что Вам приписывали различные должности, как в Южной, так и в Северной Осетии.

– Я коренной житель Владикавказа. Предки мои живут здесь с 19 века. Мои прадеды покоятся на кладбище у собора св.Георгия. Мать фамилии Плиевых из Тарского, одна бабушка Беликова, другая – Кулумбегова. Кстати, мой прадед Есе Кулумбегов был офицером царской армии, чем мы в семье всегда гордились.

Сам являюсь походным атаманом Терского казачьего войска. В настоящее время также занимаюсь социологией, учусь в аспирантуре, пишу диссертацию.

– Как Вы оказались на Украине?

– Туда я поехал вместе с казаками. Здесь мы провели некоторое время, оказывая помощь местным жителям по гуманитарным вопросам. Конечно же, боевые действия не обошли нас стороной. Мы были свидетелями тяжелых боев в районе населенных пунктов Дмитровка, Снежное… Навсегда запомню попытки прорыва обороны ополчения в районе так называемого «Перекрестка» силами 25-й аэромобильной бригады украинской армии. Были и в осажденном и обстреливаемом «Градами» и «Ураганами» Славянске.

После того, как защитники вынуждены были оставить город Славянск, наше пребывание здесь также потеряло смысл. Когда мы выходили из города, стало известно, что в городских подвалах остались раненые. Мне с несколькими товарищами, среди которых был и мой соотечественник Макар Макиев, пришлось вернуться за ними. Получилось так, что мы попали в засаду и оказались в плену.

– Конечно же, пленение не самый радостный эпизод в жизни. И говорить об этом также непросто…

– Задержали нас вместе с раненными ополченцами, которых мы вывозили из зоны боев. В плен мы попали к бойцам украинского батальона «Айдар».

– Насколько нам известно из СМИ, это подразделение пользуется неоднозначной репутацией. Не применялись ли к Вам меры физического воздействия?

– На войне не бывает сантиментов. Война в реальности совсем другое, чем в кино. Тем не менее, по отношению лично ко мне не было ни оскорблений, ни избиений. Дело в том, что большая часть этого подразделения – представители запорожского казачества и ко мне, как к казаку, сразу же сложилось особое отношение. Враги есть враги, но уважение к противнику также существует на поле битвы. Хотя бандеровцы и грузины, которые есть в этом подразделении, были, конечно же, иного мнения в отношении моей персоны. Но они в батальоне «Айдар» в меньшинстве и предпочитают держать свои мысли при себе.

Само собой без допросов не обошлось. Но они не носили пристрастного характера. Возможно в отношении меня у командования «Айдара» сложилось свое мнения и свои намерения. Когда из Киева приехал генерал из Службы безопасности Украины (СБУ), чтобы забрать меня для разработки в Киев, в отряде ему дали «от ворот поворот». Дело едва не дошло до прямого вооруженного противостояния.

Причины такой «любви» ко мне я понял чуть позже, когда командование «Айдара» рассказало, что меня хотят обменять на плененного бойца отряда Надежду Савченко. Эта женщина является своего рода знаменем «Айдара». Хотя, собственно, женщиной ее назвать уже сложно, так как женское начало здесь отсутствует напрочь. Савченко владеет всеми видами оружия, от ножа до гранатомета, может управлять и самолетом, и танком.

Когда мне предложили обратиться к командованию ополченцев с такой просьбой, я категорически отказался. Я прямо сказал айдаровским контрразведчикам, что лучше разобью голову о стену камеры, чем соглашусь быть обмененным на бабу. Такого позора мне не пережить.

Через некоторое время уже со стороны ополченцев поступило предложение обменять меня на двух плененных украинских полковников. Однако и в этом случае мне пришлось отказаться. Дело в том, что в числе раненых, которых мы забирали из Славянска и попавших с нами в плен был командир снайперов. У него было тяжелое ранение, и без соответствующей медицинской помощи он мог погибнуть. Поэтому я настоял на том, чтобы обменяли его.

– Я слышал, что Ваш очередной отказ привел в отчаяние Ваших товарищей. Говорят, что осетин Мамиев (Мамай) предложил даже сам пойти вместо вас в плен, так как украинских пленных в подразделениях уже не было.

– Не знаю, что и сказать, но иначе я поступить не мог. Впрочем, пленные вскоре нашлись, после очередной атаки было взято в плен несколько десятков украинских военнослужащих, среди которых были и офицеры. Меня обменяли на 12 офицеров, а Макара на десять солдат.

Хочу сказать спасибо всем, кто принимал участие в моем с друзьями освобождении. Конечно же, в этом деле, в той или иной мере, принимали участие десятки людей. Начиная от политиков и общественных деятелей, и заканчивая ополченцами, «добывшим» для обмена украинских пленных. Хочу сказать им всем спасибо!

Кстати, в контрразведке «Айдара» очень интересовались, не приходится ли мне Эдуард Кокойты родственником. Здесь не могли понять ту настойчивость, с которой бывший президент Южной Осетии хлопочет о моем освобождении. Я ответил, что в 2008 году был в Южной Осетии, где воевал под его командованием. А он своих солдат не бросает в беде, в отличие от украинских командиров.

– Вы достаточно долго были в плену у украинских националистов. Какое сложилось впечатление о противнике вне поля боя?

– Хочу сказать, что батальон «Айдар» наиболее боеспособное подразделение украинских сил. Его бойцы единственные, кто не уклоняется от контактного боя. Другие подразделения предпочитают обстреливать позиции ополченцев и городские кварталы издалека. В рядах подразделения много и воинов-афганцев, и бывших десантников. Так что, противник достойный.

Хочу обратить внимание на сильную идеологизацию бойцов «Айдара». Здесь существует очень серьезная работа с солдатами, в том числе и с привлечением исторического материала. Для придания боевого духа используются исторические традиции украинского народа. А бойцы отряда, прибывшие из Запорожья, вообще себя позиционируют… потомками сарматов. Для них, честно говоря, стали откровением некоторые коррективы, которые мне пришлось вносить в их уверенность в своей исключительности. Споры на историческую тему у меня были с ними постоянно. В «Айдаре» очень удивлялись моей осведомленности в вопросах истории и религии. Меня спрашивали, не являюсь ли я учителем. Я же им отвечал, что в вопросах скифо-аланского наследия в Осетии разбираются даже дети.

– Есть ли четкое разграничение у противоборствующих сторон по национальному или религиозному принципу?

– Если на первом этапе противоречия носили политический характер, по определению будущего Юго-Востока, то сегодня на Украине фактически идет гражданская война. Линия фронта порой разделяет родственников и коллег по работе. Так, друг в друга стреляют шахтеры, двоюродные братья, кумовья... Мне приходилось быть свидетелем того, как после боя люди звонили друг другу через линию фронта и спрашивали о том, не пострадал ли кто во время перестрелки.

Такое разделение внутри украинского общества имеет место. Сегодня многие на Украине попали под влияние киевской пропаганды, объявившей карательные действия на юго-востоке страны как Отечественную войну против внешнего врага и его украинских пособников.

– Осетины воюют на юго-востоке практически с первых дней. Организованы ли они в единое подразделение или это разрозненные группы?

– Наибольше количество представителей Осетии, как известно, в батальоне «Восток». Здесь сформирована отдельная рота. Немало осетин и в отдельных самостоятельных подразделениях.

Кстати, пользуясь случаем, хочу также опровергнуть расхожее мнение о том, что добровольцы получают баснословные деньги. Денежное содержание каждого ополченца в лучшем случае – 3000 гривен в месяц, это около 10.000 рублей. Это максимум. И этих денег хватает на то, чтобы прикупить кое-что из белья, обуви, на сигареты, оплатить международную связь для звонка домой... Так что те, кто рассчитывает на большие деньги здесь не задерживаются. И все эти разговоры о «больших деньгах» распространятся прозападной пропагандой специально. В том числе и для дискредитации осетинских добровольцев, которые здесь исключительно по зову сердца, поскольку фашизм, который последние десятилетия принес много бед нашей Осетии, необходимо уничтожить окончательно.

– И последний вопрос. Сегодня на фронтах Новороссии бои идут с переменным успехом. Есть ли у Вас уверенность, что защитники Юго-Востока выстоят, ведь против них воюет весь западный мир?

– Они не могут не победить, ведь за ними Правда. А с кем Правда, с теми и Бог!

Мой мир
Вконтакте
Одноклассники
Google+
Pinterest