Сложившиеся в постсоветский период в Южной Осетии, как, впрочем, и на всем пространстве бывшего Советского Союза государственно-политические реалии со всей очевидностью обнажили и задачи, стоящие перед учеными-обществоведами, в первую очередь перед историками нашей страны. Значение их объективного, своевременного и качественного решения заметно возрастает в нынешних непростых условиях, когда созданная волей народа Республика Южная Осетия прилагает немалые усилия к увеличению числа стран, признающих ее государственность. Нынче созданы качественно иные условия, позволяющие воссоздать объективную историю страны, восполнить пробелы в ее освещении. Они освобождают наших ученых-обществоведов от жестких рамок марксистско-ленинской методологии и партийно-советской цензуры.
Полагаю, что воспользовавшись создавшимися благоприятными условиями, мы сумеем воссоздать объективную историю Южной Осетии и исправить допущенные по понятным причинам в прежние годы субъективные толкования и оценки исторических фактов и явлений и в целом восполнения «белых пятен» истории нашей страны, нашего народа. В числе таких явлений особое место отводится событиям 1920 года. Они вызывают живой интерес общественности страны. И тем важнее наша задача как историков. Нам она видится в том, чтобы на основе критического анализа имеющегося фактического материала объективно исследовать этот важнейший этап нашей истории.
Нельзя сказать, что тема восстания 1920 года и последующего меньшевистского погрома осталась вне поля зрения наших ученых. В разные годы к ней обращались В.Д.Абаев, З.Н.Ванеев, Б.З.Плиев, В.Д.Цховребов, П.В.Догузов, И.Н.Цховребов и некоторые другие исследователи.
Тем не менее, мы сегодня должны принимать во внимание то немаловажное обстоятельство, что работали они в жестких условиях партийно-советской цензуры, что лишало их возможности дать объективную оценку событиям 1920 года в Южной Осетии. В результате этого мы сегодня не знаем точных причин июньского восстания, как и подлинных причин его поражения. Не дана объективная оценка так называемому «мирному договору» от 7 мая 1920 года, заключенному Советской Россией с меньшевистской Грузией. А ведь именно это обстоятельство сыграло роковую для повстанцев роль. Ведь по этому договору Россия признавала Южную Осетию в составе Грузии, что, в конечном итоге, безнаказанно позволило развязать руки меньшевистскому правительству Грузии в отношении южных осетин. Даже Филипп Махарадзе позже, анализируя причины поражения июньского восстания 1920 года, вынужден был признать: «Весь трагизм этого восстания заключается именно в том, что оно и на этот раз оказалось совершенно изолированным, ибо ему не могли протянуть руку помощи ни Краевой Комитет, ни Северный Кавказ - как часть Советской России, в силу договора от 7 мая не имевшей на это никаких уже прав. Таким образом, и это новое восстание с самого начала оказалось обреченным на гибель». Сказано предельно ясно!
Реальность такова, что мы даже сегодня еще не знаем точного количества убитых и пострадавших в результате меньшевистского погрома, как не знаем мы и проверенных цифр общего ущерба, нанесенного экономике Южной Осетии. Доктор экономических наук Владимир Давидович Абаев приводит сумму ущерба, выраженную в золотых рублях, количество убитых и погибших, численность разоренных хозяйств и поголовья угнанного скота. При этом ученый опирается на результаты работы специально образованной правительственной комиссии советской Грузии по подсчету ущерба, понесенного Южной Осетией вследствие меньшевистского погрома. В составе комиссии значились некоторые из тех грузинских большевиков, с молчаливого согласия которых и была разорена Южная Осетия. Поэтому такие показатели нам не внушают безоговорочного доверия. Так, например, сегодня мы все чаще слышим о четырнадцати и больше тысячах убитых и погибших, тогда как вышеозначенная комиссия утверждала о пяти тысячах.
Нам надо определиться и в одном очень важном вопросе, на который мы уже обращали внимание обществоведов. Имеется в виду необходимость квалификации восстания. Было ли беспрецедентное по своей жестокости подавление силой оружия июньского выступления 1920 года актом геноцида южных осетин? В последние годы все чаще можно слышать о том, что это был первый геноцид южных осетин. Нам представляются столь безапелляционные утверждения несколько неубедительными. Из истории мы знаем, что и все предшествующие крестьянские восстания в Южной Осетии были потоплены в крови. Достаточно убедительно говорится об этих выступлениях в трудах З.Ванеева, М.Блиева, В.Дзидзойти и др. В таком случае мы должны признать и те акты геноцидом южных осетин. Но почему-то не делаем этого! А может, согласиться с нашим предложением не «нумеровать геноциды», а, внимательно изучить историю грузино-осетинских отношений, что приведет нас к выводу о том, что геноцид южных осетин имел место на протяжении веков и носил он перманентный характер с некоторыми всплесками активности в тот или иной период.
Не меньший интерес должен вызвать и такой вопрос. Было ли крестьянское выступление в июне 1920 года одним из этапов национально-освободительного движения южных осетин против притязаний на их свободу со стороны грузинских князей, или это все-таки было социалистической революцией, как нас в этом в течение семидесяти лет пытались и, надо сказать, весьма небезуспешно, убедить советские ученые-обществоведы. Предоставим вам, уважаемый читатель, самому решить этот вопрос, а мы лишь попытаемся аргументировать наше утверждение.
Процитируем широко известный нынче приказ Революционного Комитета (Ревкома) Южной Осетии об объявлении Советской власти в Южной Осетии от 8 июня 1920 года. В нем говорится: «Восставшими крестьянами из Юго-Осетии изгнаны меньшевистские войска Грузии и объявляется Советская власть на территории от Они до Душети.
Вся власть на указанной территории подчиняется Ревкому всей Юго-Осетии…». Ревком был образован 23 марта 1920 года. Это была первая властная и независимая от Грузии структура в Южной Осетии. О чем это свидетельствует? Приведенная выше цитата наглядно иллюстрирует, что войска Грузии (как иностранного государства) были изгнаны из Южной Осетии, то есть с территории другого государства. На повестке дня Ревкома, несомненно, стоял вопрос о самоопределении. Однако рассмотреть его так и не успели, потому что подготовка этого сложного и важного вопроса затянулась, а в июне Ревком был разогнан.
Сошлемся и на протокол II съезда Национального Совета Южной Осетии (ЮЖНАС), состоявшегося 15-17 декабря 1917 года в Цхинвале. Сам Совет был достаточно разнородным по своему политическому составу и также был разогнан, но к его несомненной заслуге следует отнести смелые решения в части права южных осетин на самоопределение. Именно этот съезд постановил выделить Южную Осетию в одну самостоятельную Земскую административную единицу, что объективно следует рассматривать в качестве первой попытки решения вопроса о самоопределении южных осетин.
Еще дальше в решении национального вопроса южных осетин продвинулся шестой съезд Национального Совета в 1919 году. Именно этим съездом было громогласно заявлено «во всеуслышание», что Южная Осетия «является частью единой и неделимой Осетии и не желает объединиться с Грузией».
Реакция официального Тбилиси была вполне прогнозируема. Власти Грузии попросту проигнорировали требования южных осетин. Проигнорировали они и «Меморандум народа Южной Осетии», с которым они обратились к миссиям стран-участниц Антанты в Закавказье. Наряду с жалобой на претензии грузинских властей на территории компактного проживания южных осетин, Меморандум выражает и такую позицию его авторов: «Южные осетины видят себя объединенной только с Северной Осетией и ни с кем другим» и далее: «Она не допускает мысли о том, что национальный организм Осетии может быть разорван надвое под давлением внешних сил». Куда уж яснее. И каково же было разочарование южных осетин российскими большевиками, на словах декларировавших право наций на самоопределение, а на деле безразлично проигнорировавших их законное требование! От такого расхождения между обещаниями по национальному вопросу пришедших к власти в России большевиков и их позицией на деле для южных осетин наступило горькое прозрение. Ведь именно в большевиках они видели своего надежного сторонника и спасителя.
Еще большее разочарование наивных крестьян Южной Осетии постигло в результате реализации положений российско-грузинского мирного договора от 7 мая 1920 года.
Наконец, обратимся к столь солидному изданию, каковым является Большой энциклопедический словарь (Москва - Санкт-Петербург. 2-ое изд., 1997, стр. 316). Он трактует общественно-политические события 1918-1920 годов в Южной Осетии не иначе как национально-освободительную борьбу южных осетин против грузинского диктата.
Таким образом, у нас есть все основания считать крестьянские выступления 1918-1920 годов в Южной Осетии борьбой национально-освободительной, которую большевики умело использовали в своих классовых интересах, считая эти выступления проявлением социалистической революции на Кавказе.
Стало быть, меньшевистское нашествие, а не погром (именно этот термин чаще всего применялся в советской историографии) в июне 1920 года следует квалифицировать не как гражданскую войну, а акт агрессии, либо иностранной интервенции.
Требует критического переосмысления и та роль, которую вольно, или невольно, но сыграли грузинские большевики во главе с «пламенным революционером» Серго Орджоникидзе в отношении своих южноосетинских однопартийцев. Ничто не мешает нам сегодня сказать об этом. Неплохо бы провести исторические параллели между событиями 1920 года и конца ХХ века в Южной Осетии. Мы обнаруживаем немало интересного. Приведем лишь пару фактов. Так, например, по приказу того же «пламенного революционера» Серго Орджоникидзе южноосетинские повстанцы буквально накануне восстания были разоружены (не напоминает ли это приказ МВД Грузии о разоружении южноосетинской милиции в 1989 году?). Интересен и такой факт: по приказу того же Орджоникидзе из цхинвальской тюрьмы были освобождены пленные грузинские головорезы, позже направленные в Южную Осетию для расправы над мирными жителями. Наверное, следуя этому опыту, грузинский МВД выпустил из тюрем криминалитет, учинивший в Цхинвале «кровавое рождество» в январе 1990 г.
И еще об одном хотелось бы сказать. Конечно, время безжалостно стирает в памяти людской любые, пусть даже самые значимые, события. Для части населения и старания историков ничего не значат, потому как не каждый погружается в чтение истории. Для таких случаев в городах и селах возводятся монументы, обелиски и прочие памятники. В честь каких-то великих исторических событий или отдельных выдающихся личностей называются школы, вузы, предприятия, города и даже страны. Их имена увековечиваются в названиях улиц и площадей населенных пунктов. Есть такие улицы и в нашем городе. Стоит ли напомнить, о том, что одна из центральных улиц Цхинвала называется улицей 8 Июня? Заслуженно или нет - это тема отдельного разговора, особенно на фоне повсеместно развернувшейся повальной кампании по сносу памятников, переименованию учебных заведений, улиц, площадей и городов. Но вот на что мы обратили внимание - оказывается, присвоить какой-то улице имя события или человека вовсе не значит, что обыватель уже заинтересуется тем событием или той личностью. В этом плане наглядный пример являет собой улица 8 Июня в Цхинвале. Мало кто сегодня знает, почему так названа эта улица. Как это ни печально, но в их числе немало и жителей этой улицы. Ну, приколотили к стенке указатель улицы, и будет он себе висеть до очередного переименования. Все реже вспоминают об этой исторической дате и члены Коммунистической партии республики. Значит, необходимо проводить определенную лекционную и разъяснительную работу среди населения, используя для этого и средства массовой информации.
Сегодня с дистанции почти вековой давности можно по-разному оценивать события июня 1920 года в Южной Осетии, давать им ту или иную оценку. А ведь это наша история, и из нее как из песенки слов не выкинешь. С этой датой связано событие, сыгравшее неоценимую роль в истории освободительной борьбы южных осетин за свободу и свои законные права. И независимо от того, как бы мы не называли те события в последующие годы, но июньское восстание 1920 года, бесспорно, заслуживает того, чтобы оно не было предано забвению. По нашему твердому убеждению, его следует рассматривать как важное звено в цепи событий, приведших к 20 сентября 1990 года, 29 мая 1992 года, 26 августа 2008 года. Приведенный нами фактический материал должен был убедить в этом и вас, уважаемый читатель.
