19 января 1992 года народ Южной Осетии провел первый в условиях постсоветского периода Референдум о будущем своей Родины. Следует отметить, что это был Референдум, предусмотренный Законом СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из Союза ССР». Хотя наши оппоненты утверждают, что данный референдум, якобы, уже не имел юридической силы, потому что СССР к тому времени, якобы, уже распался.
Однако, на самом деле, с юридической точки зрения, роспуск СССР, мягко говоря, не безупречен. А, говоря откровенно, входит в вопиющее противоречие с действующим на тот момент законодательством. Фактически в этом вопросе главенствующая роль принадлежит не воле закона, а атмосфере хаоса, запугивания и террора со стороны организованной преступной группировки, постепенно захватившей ключевые государственные должности в руководстве как СССР, так и союзных республик.
Поэтому все претензии к Референдуму 19 января 1992 года являются несущественными, а, говоря юридическим языком, ничтожными.
Референдум был проведен в то время, как уже чуть больше года свирепствовал террор незаконных вооруженных формирований Грузии и поддерживавших их вооруженных подразделений МВД Грузии против осетинского населения не только Южной Осетии, но и всей ГССР. Мы прекрасно помним этот день. Постоянно проводились обстрелы жилых кварталов Цхинвала. Люди шли на избирательные участки, рискуя жизнью. Все знали, что в любую минуту может начаться обстрел, и они могут погибнуть. Но даже страх смерти не смог преодолеть волю к свободе.
Хотя грузинская сторона сожжения осетинских сел и убийства осетинского населения «объясняло» ранее принятыми решениями о повышении статуса автономной области, данные «объяснения» являются лживыми, потому что осетинские сёла сжигали, осетин убивали и на территории Грузии, хотя осетины, проживавшие в Грузии не имели никакого отношения к решениями, принятым в Южной Осетии.
Кроме того, государственный террор Грузии не прекращался даже после принятия Южной Осетией 4 мая 1991 года решения об отмене решений о провозглашении Республики и возвращении к структурам автономной области в составе Грузии. Хотя в тот момент многие критиковали это решение, жизнь показала, что в долгосрочном плане это решение было правильным, политически важным.
Ибо тот факт, что насилие и убийства осетин ни на минуту не прекращались, несмотря на отмену решения о провозглашении республики, красноречиво свидетельствует о том, что на самом деле они были вызваны не этим решением, а были реализацией давнего (ещё со времен меньшевистского правительства 1920-х годов) исторического замысла.
Грузия сделала ставку на грубую военную силу, разнузданную националистическую истерию и убийства мирного населения, а Южная Осетия – на мирное выражение своей воли, провозглашение высоких идей интернационализма, гуманизма и законности. Референдум показал, какими законными, демократическими средствами действовал народ Южной Осетии, и какими преступными, диктаторскими, террористическими средствами действовала Грузия.
Поэтому симпатии всех нормальных людей независимо от национальности были и есть на стороне Южной Осетии. За независимость Южной Осетии голосовало множество представителей в том числе грузинского населения, которые все эти годы продолжали оставаться здесь и вместе с нами пережили все тяготы и лишения. В рядах сил самообороны, а затем и армии Южной Осетии, бок о бок с осетинами сражались русские, украинцы, армяне, грузины.
Резкое мировоззренческое отличие между путями исторического развития Южной Осетии и Грузии виден во многих сферах жизни. Среди них важное место занимает вопрос равноправия народов. Если на территории Грузии статус единственного государственного и официального языка занимает только грузинский, то на территории Южной Осетии, согласно Конституции, осетинский и русский языки являются государственными, а грузинский обладает статусом официального.
Время показало, что многонациональный народ Южной Осетии на Референдуме 1992 года сделал правильный выбор. Нельзя ставить под сомнение его итоги.
Инал Плиев,
международный эксперт ИА «Рес»
