Инга Кочиева
Газета «Молодежь Осетии»
«Тройка» грузинских регулировщиков конфликта – З.Ногаидели, Г.Хаиндрава и один силовой – со дня на день собираются явиться в грузинские села нашей республики, чтобы рассказать населению о том, как Южная Осетия должна жить дальше по тому плану, который придумали на западе, а озвучили в Вене устами грузинского премьера. Имя «силового министра» не конкретизируется, но с грузинской стороны намекают, что это может быть И.Окруашвили. С Хаиндрава все ясно, он нам уже почти родственник, с Ногаидели тоже разберемся. Другое дело – Окруашвили. Конечно, 20 сентября в грузинский анклав его пропустили или проморгали, что одно и то же. Но если допустить его приезд в составе официальной делегации в Южную Осетию, которая обстреливалась под его командованием, это будет симптомом, ни о чем хорошем не говорящем. Может быть, грузинское руководство хочет избавиться от министра-ястреба руками осетин? В ответ на уведомление юго-осетинского руководства о предстоящем визите, группе грузинских политиков сказали, что по вопросам визитов иностранцев следует обращаться в МИД. Сбитые с толку, регулировщики на всякий случай решили подождать, объявив, что погодные условия не позволили им приехать в воскресенье – в анклаве шел дождь.
Тема, которую будут в ближайшее время популяризировать эти три персоны (которые, кстати, просто физически не переносят друг друга) – это новый план Грузии по урегулированию конфликта, состоящий из трех этапов: восстановление мер доверия между сторонами, демилитаризация зоны конфликта и политическое решение проблемы Южной Осетии. По всем трем этапам грузинская сторона ведет активную работу, подгоняемая американцами, которые добиваются места за столом грузино-осетинских переговоров. С этим были связаны попытки Георгия Хаиндрава на заседании СКК 24-25 октября протащить формулировку о расширении формата СКК за счет ОБСЕ, а США и Еврокомиссия присутствовали бы в составе Смешанной контрольной комиссии как наблюдатели.
Все эти потуги сопряжены с внезапно активизировавшимся парламентом Грузии, который поставил миротворческим контингентам ультиматум: исправиться или покинуть территорию страны. Что понимается под «исправиться» парламент не конкретизировал, так что все равно 10 февраля 2006 года, в день истечения ультиматума для миротворцев в зоне грузино-осетинского конфликта, окажется, что от них требовалось совсем не то. Имеется в виду, что миротворцы должны прекратить милитаризацию зоны конфликта, похищения людей и вооруженные грабежи, контрабанду, торговлю оружием, а также начать предпринимать действенные шаги по урегулированию конфликта. Что сейчас требуется от миротворцев, не совсем ясно: чтобы они сказали, что исправятся и больше не будут? Т.е., чтобы они признали, что действительно вооружают осетин, торгуют оружием и наркотиками, похищают и грабят людей? Самое смешное, что миротворцы действительно забеспокоились и стали как-то собранней, активней: проводят разминирования, фиксируют нарушения и т.д.
Кризис, искусственно созданный вокруг миротворцев, которые, как неожиданно оказалось, не справляются с мандатом, стало возможно раскручивать грузинской стороной во многом благодаря неуверенному реагированию командования миротворцев, как российского, так и осетинского батальонов. Вялость их позиции даже в самых выигрышных случаях просто непонятна: грузинской стороне удалось переломить ситуацию на основании факта вывода на парад в День Республики тяжелой техники югоосетинских вооруженных сил, несмотря на вопиющий факт нарушения грузинской стороной Дагомысского соглашения – не просто вывод техники, но обстрел с ее применением мирного населения, к тому же в день праздника, когда большинство людей находились на улице. Возможно, наше мнение однобоко и необъективно, ведь генералу Кулахметову продлили мандат еще на один год, но нас беспокоит только судьба миротворческой миссии, которая по сегодняшний день считалась успешной, уникальной, и все стороны были довольны присутствием трехсторонних смешанных сил по поддержанию мира.
Борис Чочиев на брифинге 31 октября вспомнил предыдущие этапы миротворческой миссии, когда в случае перекрывания трассы населением придорожных грузинских сел командующий лично в оперативные сроки прибывал на место и буквально разгонял толпу. «Конечно, сейчас не 1995 год, и даже не 2000-й, поэтому, критикуя миротворцев, мы должны учитывать, что во время вооруженных событий прошлого года грузинский миротворческий батальон уже даже принимал участие в боевых действиях. Это происходит потому, что фактически грузинские миротворцы, которые составляют треть миротворческого контингента, подчиняются Ираклию Окруашвили, а не Командующему. Когда 20 сентября министр обороны Грузии отдавал приказ обстреливать Цхинвал, Командующий находился рядом, но Окруашвили не захотел с ним даже встретиться. А с другой стороны, назовите мне какой-нибудь другой конфликтный регион в мире, где успешней, чем у нас проходит миротворческая операция?», – сказал Борис Чочиев.
После обстрела города 20 сентября наблюдатели от МС признали, что стрельба велась со стороны грузинских населенных пунктов. И уже 26 сентября вопрос их присутствия в зоне конфликта стал предметом обсуждения на заседании парламента Грузии. Итак, если грузинский наблюдатель, наравне с другими в составе ССПМ признал, что стреляли из Никози, а грузинская сторона упорно отрицает такой факт, стало быть стреляли какие-то группировки на территории Грузии, которых военное командование не контролирует. Внятного ответа на этот вопрос не добились и в парламенте от Ираклия Окруашвили, который лишь утверждал, что «ведется расследование». Рассматривая вопрос о незаконных вооруженных формированиях на заседании СКК 24-25 октября в Москве, грузинская сторона пыталась постричь под одну гребенку свои бандитские группировки и наше министерство обороны, касаясь вопроса о демилитаризации зоны конфликта. Работая над выполнением своего знаменитого нового трехэтапного плана по урегулированию, именно так будет ставить вопрос грузинская сторона. Впрочем, в протокол встречи все же вошла формулировка «неподконтрольные вооруженные формирования».
Пересевший в женское кресло новый министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили начал раскручивать свою карьеру с участия в урегулировании конфликта и даже преуспел в этом. В частности, как раз МИД распространил заявление о том, что "в последнее время в конфликтной зоне Цхинвальского региона заметно активизировались местные вооруженные формирования осетинских "добровольцев", которые, по их же заявлениям, находятся в подчинении "министерства обороны так называемой Южной Осетии и выполняют приказания соответствующего "министра". А их действия приобретают все более наглядный характер и отличаются особенной недоброжелательностью по отношению к военным наблюдателям ОБСЕ", это же подтверждает и отчет военного мониторинга Миссии ОБСЕ в Цхинвальском регионе". Наш МИД ответил, что отчетов мониторинга не читает, потому что их не передают осетинской стороне, и если кто-то обижает наблюдателей ОБСЕ в Южной Осетии, то об надо сообщать, в первую очередь, осетинской стороне.
Определенно Г.Бежуашвили, в прошлом неудачный министр обороны, плохо понимает, что такое разоружение и кого следует разоружать (это он первым сообщил, что в Джорджа Буша была брошена «ручная граната РПГ-5»). В заявлении МИД Грзии также говорится, что "грузинская сторона требует, чтобы Смешанная контрольная комиссия и миротворческие силы приняли соответствующие меры для разоружения и расформирования указанных формирований, а также обеспечили полную демилитаризацию зоны конфликта, как это предусмотрено ранее достигнутыми между сторонами соглашениями". Гела, кажется, уже даже начал ждать от СКК и ССПМ результатов своего заявления.
10 февраля парламент Грузии заслушает доклад правительства о деятельности миротворческого контингента, и если оценка будет неудовлетворительной, т.е., если миротворцы не «исправятся», парламент поставит вопрос об их выводе «с территории Грузии». На сколько ходов вперед продумана политика России в такой ситуации, это видно из взаимоисключающих заявлений двух российских ведомств, непосредственно связанных с вопросом урегулирования грузино-осетинского конфликта: Минобороны и МИД РФ. Сергей Иванов заявил, что Россия готова обсудить возможное изменение статуса миротворцев, а Сергей Лавров сказал, что: «Работа миротворцев ведется по мандату, выданному СНГ и одобренному ООН. Соответственно, согласие на вывод миротворцев или изменение их мандата должно дать Содружество». То есть ясно, что ничего не ясно.
В отличие от России, у США, как мы видели, есть конкретный план действий по урегулированию. Частью плана является интернационализация миротворческого контингента, с привлечением украинцев или теперь еще латышей. Но механизма для осуществления этого плана у США в Южной Осетии пока нет. В Абхазии эти интересы можно проводить через «группу друзей ООН», что касается Южной Осетии, то у нас работает лишь Миссия ОБСЕ, которая еще не создала группы своих друзей.
Что касается российских планов, может быть, вопрос прояснится в Любляне 15 ноября на очередной встрече СКК, где России придется отстаивать имеющийся сейчас четырехсторонний формат СКК и присутствие миротворцев. Но помимо тактических задач российской стороны в урегулировании грузино-осетинского конфликта есть стратегические цели России в связи с размещением своих войск в дальнем зарубежье. Вот цифры, говорящие об этих намерениях: на подготовку и участие в обеспечении коллективной безопасности и миротворческой деятельности в 2003 году было выделено в бюджете 1,4 млрд.рублей; в 2004 году – 63,7 млн. рублей, , в 2005 году – 61,1 млн. рублей. Сколько будет выделено в бюджете на 2006 год, остается только догадываться.