В начале 30-х годов прошлого столетия Дзахо Гатуев, переводчик осетинского эпоса о Даредзанах на русский язык, обратил внимание на особую роль, отведенную в переводимом им памятнике числу «7». Дз. Гатуев попытался выяснить истоки культа этого числа у осетин, в связи с чем, в частности, писал: «Иамон взял жену из-за семи гор, семи рек. Девушка Даредзанти была отдана замуж тоже за семь гор и рек. Лось (в подлиннике - олень) - семирогий. Кони прядают от Амрана на семь гумен. Великан - семиглавый. На фамилию Даредзанти наложили дань семь небесных великанов. Несомненно, что эта цифра вошла в эпос в результате сильного восточного влияния. На востоке ей придается особенное значение: там считают семь морей, семь земель, семь планет, семь цветов, семь тонов музыки и семь металлов. Отсюда же семь небес, на которые восходит пророк Мухаммед».
Как показали дальнейшие исследования, культ числа «семь» распространен у осетин гораздо шире, нежели это представлялось Дз. Гатуев, а по происхождению он связан с аналогичным культом у других индоиранских народов и в целом не отражает позднейших влияний со стороны восточных культур. Основная заслуга в деле изучения культа числа «семь» принадлежит В.И. Абаеву, который привел данные о культе семи богов у осетин и их предков - алан и скифов. Этот же ученый показал генетическую связь рассматриваемого культа с аналогичными культами у других индоиранских народов.
Сведения о скифском пантеоне богов почерпнуты В.И. Абаевым из сообщения Отца истории (Геродот, IV, 59). Оказалось, что число основных богов, которым поклонялись все скифы, равно семи: Табити, Папай, Апи, Ойтосир (или Гойтосир), Артимпаса, «Геракл» и «Арес». Что касается алан, то наличие в их верованиях культа семи богов свидетельствуется сообщением анонимного Перипла Понта Эвксинского (V В. н.э.) о городе Феодосии, который «называется на аланском или таврском языке Ардавда, что значит Семибожный». Действительно, авд в осетинском языке означает «семь», а ард - это культовое понятие, этимологически родственное древнеперсидскому arta-, авестийскому asa- «божество». Таким образом, аланское Ардавда в точном переводе с древнеосетинского означает «богосемный».
У современных осетин культ семи богов впервые отмечен В.Ф. Миллером - это святилище Авд дзуары «Семь божеств» близ селения Галиат в Северной Осетии, именуемое также Узu-дзуарз. Сопоставив весь этот материал с семью амшаспандами зороастрийской (авестийской) традиции, а также - с семью адитьями древнеиндийской мифологии, В.И. Абаев пришел к выводу, что «семибожный пантеон был древним общеарийским трафаретом, который независимо был унаследован» индоиранскими народами, каждый из которых заполнил его «своим содержанием, соответствующим уровню его хозяйственного, социального и культурного развития».
Специалисты по скифской и индоевропейской мифологии высоко оценили открытие В.И. Абаева. М.Н. Погребова и Д.С. Раевский, в частности, писали: «Изучение истории и культуры скифов принадлежит к тем областям гуманитарного знания, в развитие которых труды Василия Ивановича Абаева внесли особенно заметный вклад. Наряду с очерком «Скифский язык» (...) следует вспомнить не менее важное исследование о пантеоне скифов как об одном из вариантов традиционного индоиранского семибожия».
Были приведены и археологические свидетельства почитания числа «7» У сарматов и ранних алан: «Число "7" почитали священным (так, в Соколовой Могиле найдены семь перстней, семь сосудов в ногах, семь узлов на золотом ожерелье, кратно семи количество бус каждого типа на бусинном ожерелье)». Аналогичные свидетельства обнаружены в скифском могильнике из села Аржан (VII в. до н.э.), где в деревянном срубе под курганом «были похоронены царь с царицей, а рядом размещены саркофаги, в которых лежали, кроме того, останки семи знатных старцев и одного юноши».
В трудах по осетиноведению также были предприняты плодотворные попытки дополнить и развить идеи В.И. Абаева. Так, поданным, собранным этнографом Б.А. Калоевым, культ семи богов известен не только в селении Галиат, но и в других уголках Осетии. Например, род Гиоевых из селения Нар поклоняется Регахы авд дзуар-у, т.е. «Семи божествам (местности) Регах», в 3акинском ущелье Северной Осетии поклоняются Пуриаты авд дзуар-у, т.е. «Семибожествам (местности) Пуриат» и, наконец, в селении Ерман Южной Осетии поклоняются Ерманы авд дзуар-у, т.е. «Семи божествам (селения) Ерман». У этого же ученого находим информацию, согласно которой Авд дзуары - это божество, которое «живет на небе, иногда появляется на земле в образе ярко светящейся птицы с большими крыльями, освещающей путь. От Авд дзуары зависит урожай хлебных злаков, увеличение поголовья домашнего скота, избавление людей и животных от болезней».
Чрезвычайно интересный материал по культу Семи богов собран и обобщен А.Д. Цагаевой. В топонимии Северной Осетии встречаются такие названия, как Авды рагъ «Семи (святых) хребет» [в Алагирском ущелье], уæлæсыхы авд Уацuллайы «Верхнего квартала семьУацилл» [в Куртатинском ущелье]. Кроме того, в культовой практике осетин известны семь ритуальных пирогов (чъири), или семь комплектов ритуальных пирогов (авд фæлусти ковæггæтæ) по три пирога в каждом, которые роженица изготовляла в честь св. Марии, чтобы препоручить ей себя и новорожденного. Семь комплектов ритуальных пирогов изготовляли и в первую среду после Нового года в честь домовых, а также во время праздника в честь Дигоризæд - «Покровителя Дигории».
А.Д. Цагаева предоставила часть собранного материала в распоряжение В.И. Абаева. Этот материал, «подтверждающий существование культа семи богов у осетин», В.И. Абаев включил в новое издание своей статьи о семибожии, это: æвдадзы хос // æвдадзи xyacæ «целебное зелье Семи уацов, т.е. божеств», и обычное для осетин дигорцев пожелание покойнику: Авди рохси фæббадæ, что означает либо «Пребывай в сиянии Семи (богов)», либо «Пребывай в царстве света Семи (богов)».
Дальнейшая разработка рассматриваемой темы связана с работой этнолога З.Л. Цховребова, приведшего ряд дополнительных сведений о культе семи богов у осетин и древних иранцев и связавшего этот культ с семичастным делением Космоса в мифологии «Авесты». З.Л. Цховребов отметил, в частности, наличие семибожьего пантеона еще у одного иранского народа - у древних персов, поклонявшихся, согласно информации того же Отца истории, семи богам, имена которых приведены Геродотом в переводе на греческий язык: Зевсу, Солнцу, Луне, Земле, Огню, Воде и Ветрам (Геродот, 1, 131). Кроме того, современные осетины, согласно одному из вариантов этногонического предания осетин, произошли от семи сыновей легендарного прародителя Ос-багатара, что указывает на семичастноеделение древнеосетинского социума.
Эти сведения обобщены и дополнены в исследовании автора этих строк18. Настоящая публикация является значительно расширенной и переработанной версией этой работы.
Начнем с того, что культ семи богов зафиксирован нами еще в нескольких регионах Осетии. Так, в селении Лац Куртатинского ущелья Северной Осетии поклоняются Лæцы авд дзуар-у, т.е. «Семибожествам (селения) Лац». Жители селения Уæллаг Хъемулта в Южной Осетии поклоняются Хъемултайы авд дзуар-у, т.е. «Семибожествам (селения) Кемулта», иначе называемым Багаты авддзуары «Семь божеств (рода) Багаевых». В чисанском обществеЮжной Осетии известен культ Ардисы авд дзуары «Семи богов (селения) Ардис», а в одном фольклорном тексте находим упоминаниеоб Адайы комы авд дзуары «Семи богах ущелья Адай». Ущелье Адай находится в Северной Осетии. К этим сведениям необходимо добавить информацию, записанную этнографом М.С. Хачировым и любезно предоставленную в мое распоряжение: в селении Æлбир в Южной Осетии род Сабантæ поклоняется. Æлбиры авд дзуар-у, святилище которых расположено на пригорке над селом и в материальном плане представляет собой семь гигантских осин (авд гæдыбæласы); в селении Уæлаг Бихъар в Южной Осетии род Беппитæ также поклонялся Авд дзуар-у, святилище которых находилось недалеко от села. Таким образом, культ семи богов распространен по всей Осетии.
Далее, в речевом этикете осетин весьма обычно выражение авды бæркад // авди берекет «изобилие Семи (богов)», употребляемое в благопожеланиях в адрес хлебосольных хозяев дома, а также - девушки выходящей замуж. Вот несколько примеров: А хæдзарæн. авди бæркад! «Да будет в этом доме изобилие Семи (богов)!»; Авды бæркадæй уæд хайджын уæ хорз æфсин! «Да будет наделена ваша славная хозяйка (дома) изобилием Семи (богов)!»; Æ галеу къохи авди берекет фæххæссæд! «Пусть заберет она (т.е. невеста - Ю.Д.) в левой своей руке изобилие (равное изобилию? - Ю.Д.) Семи (богов)!».
Добавлю также, что упомянутое В.И. Абаевым выражение авды рухс «сияние Семи (богов)» в языке осетинского фольклора встречается и в несколько отличающихся вариантах: Авд рухсы фæбад! «Пребывай в семикратном сиянии (или: в семикратном царстве) света!»; Авды рухс дзæнæты фæбадинаг! «(Ты,) достойный пребывания в светлом рае Семи (богов)!».
Наконец, в параллель к словосочетанию авд дзуары «семь богов» в языке осетинского фольклора употребительны такие словосочетания, как авд идаусвги «семь богов», авд зæды «семь ангелов»; авдбадæг бардуаджы «семь сидящих (на одном месте?) богов». В трех последних словосочетаниях компоненты зæд «ангел», идауæг «божество» и бардуаг «божество, имеющее власть над определенной областью природы или животного мира» являются исконно иранскими словами, тогда как термин дзуар «божество», замещающий их в современном употреблении наименования Семи богов, является относительно поздним заимствованием, проникшим в осетинский язык вместе с христианством. Следовательно, в языке осетинского фольклора сохранились дохристианские наименования Семи богов. Именно эти наименования, а также реконструированное В.И. Абаевым *ард авды, употреблялись в говорах аланского языка в качестве обобщающих наименований Семи богов. Эти же названия можно проецировать на скифский уровень.
Кроме того, на основе осетинского æвдиу // æвдеу «демон» В.И. Абаевым реконструировано древнеиранское *hafta-daiva- «семь богов». Данная реконструкция рассматривается некоторыми исследователями в качестве общеиранского названия семибожного пантеона, хотя В.И. Абаев давно от нее отказался, приняв для осет. æвдиу этимологию Ж. Дюмезиля - из древнеиранского *hafta-daiva «без-божный; не бог». Дж. Чонг также отклонил реконструкцию*hafta-daiva-, приняв для æвдиу этимологию Ж. Дюмезиля. Таким образом, на общеиранский уровень можно возводить только аланское название семибожья - 'Арbаßbа, по Дж. Чонгу - из древнеиранского *rtа-hаftа-, а также - два осетинских названия Семибожья - авд идауæги и авд зæды: соответственно из древнеиранского *hafta-vi-tava-ka и древнеиранского *hafta-yazata-.
Мне представляется, что Семь богов имеются в виду и в нартовском сказании «Дары небожителей Сослану», в котором небожители, собравшись на пир, одарили нарта Сослана предметами, злаками и скотом, дотоле неизвестными нартам. Каждый из небожителей сделал подарок, связанный с его функцией.
В одном из вариантов этого сказания число подарков равно семи: покровитель воинов и путников Уастырджи подарил Сослану своего коня, покровитель кузнецов Курдалагон - свой меч, покровитель скота Тутыр - домашний скот, покровитель диких зверей Афсати диких животных, покровитель хлеба (зернового) Уацилла, светлый Реком и чистые Мыкалгабырта - зерна хлебных злаков, покровитель ветров Галагон пообещал оберегать нивы нартов от всяких бед, а покровитель вод донбеттыр пообещал, что велит своим дочерям без устали крутить жернова нартовских мельниц. Если учесть, что в этом тексте святыe Реком и Мыкалгабырта дублируют Уациллу, и что они - избыточные персонажи, практически не встречающиеся в Нартовском эпосе, то фактически речь идет о Семи богах. Правда, помимо перечисленных богов на пиру присутствовал еще и небожитель Сафа, не принявший участия в одаривании нарта Сослана. Думается, что это не является препятствием на пути отстаиваемой здесь гипотезы. Однако роль Сафы сегодня представляется мне иной, нежели пять лет тому назад. Раньше я был уверен в том, что Сафа, в образе которого прослеживаются черты бога-кузнеца, дублирует в рассматриваемом сказании бога Курдалагона, подобно тому, как Реком и Мыкалгабырта дублируют Уациллу. Однако существенное отличие трех последних небожителей от пары Сафа Курдалагон заключается в том, что первые из них участвуют в одаривании нартовского героя, а Сафа - нет. Дело в том, что рассматриваемое пиршество состоялось в доме у Сафы, и именно Сафа призвал небожителей одарить своего воспитанника - нарта Сослана. Нельзя ли, исходя из всего сказанного, сделать вывод о том, что небожитель Сафа воплощал в себе всех остальных (семь) богов, и на каком-то этапе развития осетинского пантеона рассматривался в качестве единого и к тому же верховного бога в семи лицах?
Для положительного ответа на поставленный вопрос есть все необходимые данные. Начнем с того, что Б.А. Калоев, описывая Авд дзуары, сообщает, что это «божество, сочетающее в себе семь общих (напр. Аларды, Уастырджи, Уацилла, Тутыр) и местных божеств», живет оно на небе и «иногда появляется на земле в образе ярко светящейся птицы». Следовательно, Авд дзуары - это единое божество в семи лицах, воплощающееся в образе птицы. Типологически близкую картину находим на абхазской почве, где верховное божество Айтар, покровительствующее плодородию и домашнему скоту, «имеет семь лиц, представляет собой семидольное божество (молитвенное обращение к нему «О, Айтар, семь Айтар, которому подчинены семь божественных сил, составляющих твои доли»). Долями Айтар являются божества: Джабран, Жвабран, Ачышашана, Алышкентыp, Анапа-Нага, Амра (солнце), Амза (луна)». Бог Шашвы у абхазов также является святым в семи лицах, а в древнеиндийской мифологии божество Кришна «воплощает в себе всех других богов». Точно так же бог Варуна - один из главных адитьев в мифологии Ригведы, связанный с изначальным миром и космическими водами, всеобъемлющ, правит семью потоками, которые втекают в его глотку, «словно в полую трубу»; в то же время Варуна окружен этими семью реками, что позволило ведийским поэтам говорить о «семиричности Варуны». В шyмеро-аккадской мифологии существует категория демонов, т.н. «семерка», которая «воспринимается как единое целое». Ср. также образ Семаргла в восточнославянской мифологии - «божество, входившее в число семи (или восьми божеств древнерусского пантеона...) Имя Семаргл восходит, по-видимому, к древнему * Sedmor( о )-golvo, "Семиглав" ».
Как видим, в типологических параллелях нет недостатка, а в записях Б.А. Калоева Авд дзуары прямо назван единым богом в семи лицах. Эти сведения подтверждаются фольклорными записями, в одной из которых читаем: Регахы Авд дзуары, авд лæппуйы сын куыд райгуыра, афтæ сæ «ралгъuт», что означает: «Регахские Семь богов, такую даруй им [=молодоженам - Ю.Д.] милость, чтобы родились у них семь мальчиков». В этом тексте к семи богам обращаются в единственном числе, так, словно речь идет об одном святом. Если бы Семь регахских богов не воспринимались в качестве единого бога, то глагол ралгъuт стоял бы во множественном числе ралгъитут.
Если верна моя догадка, то небожитель Сафа тождествен Авд дзуару. И хотя прямых доказательств для такого предположения не существует, укажу еще на то, что, согласно одному тексту, нартов уничтожил за их гордыню не верховный бог Хуыцау, как это имеет место в подавляющем большинстве текстов, а небожитель Сафа. Следовательно, Сафа действительно мыслился верховным богом, и мог воплощать в себе всех остальных богов. Приняв этот предварительный вывод, обратимся к другим вариантам рассматриваемого сказания.
В варианте, записанном и обработанном в начале XX века А.З. Кубаловым, небожителей ровно семь, а пиршество происходит в доме Сафы Золотого. В этом варианте небожители поднесли Сослану следующие подарки: Уастырджи - свой булатный меч, Уацилла «горсть ячменных зерен», Афсати - удачу в охоте на диких зверей, Фал вара пообещал охранять овец от волков, Курдалагон подарил нартам железную соху, Галагон пообещал посылать ветер, когда нарты будут веять зерно, а донбеттыp пообещал обязать своих дочерей вертеть в речном потоке «зубчатку», к которой прикреплены жернова нартовской мельницы.
В третьем варианте этого сказания часть небожителей явилась на пир со своими сыновьями, которые тоже приняли участие в одаривании Сослана: Хлебный Уацилла подарил ему зерна, а сын Уациллы - соху, Донбетры подарили жернова, Фалвара - бычков, сын Фалвары - коня, Курдалагон - меч, Уастырджи - щит с кольчугой, Громовник - лук и стрелы, Покровитель туч - серую бурку, а его сын - борону. Если из этого текста удалить сыновей небожителей, нигде в других текстах не встречающихся, то мы вновь получим Семь богов, имена которых в целом совпадают с именами семи небожителей двух первых вариантов.
Общими для всех трех вариантов являются теонимы Уастырджu, Уацuлла, Куырдалæгон и Донбеттыр. Имена еще трех божеств упоминаются в двух вариантах: Æфсатu, Фæлвæра и Галæгон. При этом следует учесть, что в первом варианте Тyтыp, являющийся покровителем волков, лишь по недоразумению назван покровителем домашнего скота, каковым в осетинском пантеоне является Фалвара. Вместо покровителя ветров Галагона в третьем варианте упоминается некий покровитель туч, о котором в осетинской мифологии нет других сведений. Следует поэтому заключить, что сей покровитель замещает бога ветров двух первых вариантов. Наконец, вместо патрона диких зверей двух первых вариантов в третьем выступает некий Громовник, сведения о котором в осетинской мифологии крайне скудны. Поскольку в современном осетинском пантеоне функции громовника выполняет Уацилла, присутствующий во всех трех вариантах, функциональная избыточность персоны Громовника вполне очевидна. Он, скорее всего, занял место покровителя диких зверей Афсати.
Следовательно, перечень Семи богов нартовского пантеона можно представить в следующем виде: 1. Уастырджи, 2. Уацилла, 3, Курдалагон, 4. Фалвара, 5. Афсати, 6. Галагон, 7. Донбеттыр. Этот перечень не совпадает с «долями» Авд дзуара, зафиксированными в научной литературе. В списке, приводимом Б.А. Калоевым, как мы видели, значатся Аларды, Уастырджи, Уацилла, Тyтыp и местные божества. По сведениям же А.Д. Цагаевой, «В ответ на вопрос о том, кого подразумевают под семи богами, местные жители обычно из сонма осетинских богов называют Хуыцау/Xyцay (Верховный Бог), св. Георгия [Уастырджu - Ю.Д.], св. Илью [Уацuлла - Ю.Д.], патрона гор [Рагъы дзуар - Ю.Д.], св. Марию [Мадымайрæм - Ю.Д.], Аларды, покровителя селения [Хъæузæд? - Ю.Д.] (в других местах - покровителя ветра и дождя [Галæгон - Ю.Д.], патронаскота [Фæлвæра - Ю.Д.], патрона болезней [Рыныбардуаг Ю.Д.] и т.д.) ».
Привлечение материала из Южной Осетии и селения Лац, не учтенного в цитированных исследованиях, делает эту картину еще более пестрой. Только теонимы Уастырджu и Уацилла оказываютсяобщими для всех известных перечней имен Семи богов. Так, в число Семибожья селения Ерман входили, по Б.А. Калоеву, следующие божества: «Цыргъы дзуар, Аларды, Таранджелоз, Илья [Уацилла - Ю.Д.], Хъуды майрæм, Хисты дзуар, Рыныбардуаг. При молитве дзуары лæг [жрец - Ю.Д.] обязательно сначала произносит слова «Ерманы авд дзуар», а затем перечисляет все эти божества». 15 октября 1993 года во время фольклорной экспедиции мне удалось перепроверить эти сведения, и оказалось, что материал, собранный мною, не во всем совпадает с цитированной информацией Б.А. Калоева. Мой информант - старейший житель села Ерман Фæрниаты Агуыбе показал мне капища всех семи богов, которые расположены вокруг села по неправильному (почти овальному) кругу. Называются они: Мичъына, Уацилла, Цыргъы дзуар, Аларды, Сырхы дзуар, Таранджелоз и Уастырджи. Трудно сказать, чем обусловлены отмеченные расхождения, однако необходимо добавить, что святилище Хъуды майрæм находится в соседнем Кудском ущелье по Военно-грузинской дороге, а святилище Хисты дзуар находится в соседнем Рукском ущелье. Эти два святилища вряд ли имеют отношение к Ерманскому Семибожью.
Что касается Семибожия селения Уæллаг Хъемулта, то, согласно информации, записанной мною 30 апреля 1995 г. со слов жителя села Сæриттатæ Ивана Багаева (1938 г.р.), у них следующие названия: Рагъы жуар - старший над семью богами, иначе называется даужытæ (празднование этого святого приходится на 18 июля), Хъугомы жуар - празднование которого совпадает с празднованием Майрæмыкуажæн в aвгycтe, Батлои жуар, Сагъраты жуар, Maиpæмы жуар, Хуссары жуар и Тибы жуар. Святилище последнего святого находится в селении Тиб Центральной Осетии, т.к. род Багатæ является выходцем из этого селения, и продолжает молиться святилищу своих предков.
Наконец, семь богов селения Лац, согласно информации, записанной В.М. Гусаловым, которую он любезно предоставил в мое распоряжение, носят следующие названия: Тхосты Уастырджu, Хуъцауы дзуары кувæндон, Алардыйы кувæндон (его называют также Тутыры кувæндон), Уациллайы кувæндон, Уастырджийы кувæндон, Саргъауы Уастырджu и Maиæpмы кувæндон.
К сказанному о названиях Семи богов следует добавить информацию, представленную в произведении классика осетинской литературы Сека Гадиева (1855-1915): в молитве, обращенной к богам с просьбой даровать брачащимся различные милости, названы ровносемь богов: Хуыцау, Мыкалгабыр, Хъæуы зæд, Уастырджu, Майрæмхъан, Бынаты xицау и Чырыстон Чырысти. Хотя сам факт наличия в этой молитве Семибожия не вызывает сомнений (ср. выше фольклорный текст, в котором брачащихся поручают покровительству Семи богов местности Регах), названия их, за редким исключением, не совпадают с известными мне названиями Семи богов. Причина расхождений кроется, видимо, в том, что не только в постарийскую эпоху, но и в недавнем прошлом в различных уголках Осетии семибожный «трафарет» наполнялся «своим содержанием». Переименование богов, входящих в семибожный пантеон, особенно интенсивный характер могло принять в эпоху христианизации Алании. Дохристианский семибожный пантеон алан вряд ли сильно отличался от упомянутого общенартовского Семибожья.
Перед тем, как перейти к описанию семи миров, необходимо отметить, что в осетинской демонологии упоминаются авд æвдиуы «семь демонов». Семь демонов, сраженных богом Индрой, упоминаются и в древнеиндийской мифологии. По-видимому, семь авдиу в осетинской мифологии рассматривались в качестве антагонистов Семи богов, а сам факт их противопоставления свидетельствует о наличии в религиозных воззрениях древних осетин элементовдуализма, свойственного и авестийской (зороастрийской) мифологии, где четко и последовательно противопоставляются светлое и темное начала. В связи с этим любопытно отметить выражение авд тары «семь мраков; семь преисподних», встретившееся только у поэта Г. Баракова (1890-1937). Это словосочетание выглядит прямой противоположностью выражения «семикратное сияние», связь которого с функциями Семи богов несомненна. Не исключено поэтому, что семь демонов были покровителями «семи мраков».
Следует добавить, что у повелителя демонов (зин) было семь жен, которые вредили земным женщинам. Сами авдиу тоже вредили женщинам; «злобу свою авдиу проявляет особенно к беременным женщинам». Судя по некоторым данным, у авдиу было семь душ. В одном из стихотворений А. Кодзати находим следующую строку: Mæ уды хуызы бацыдис æвдиу, æвдиу æвдудон «Обличье моей души принял æвдиу, æвдиу, су которого) семь душ». Семь душ имеется также у кошки - у животного, несомненно, имеющего связь с демоническими силами осетинской мифологии. Еще один представитель осетинской демонологии - уæйыг «великан» в подавляющем большинстве случаев его упоминания в фольклоре имеет семь голов авд cæpы. Семиглавым был, в частности, крылатый великан Хъæндзæргæс. Эпитет ваигов авдсæрон «семиглавый» в ряде нартовских сказаний превратился в имя собственное этих существ. Нередко великаны выступают группами по семь, что нельзя не соотнести с семью братьями-великанами (дивами) в персидских сказках60. В осетинских сказках упоминается еще чудовище руймон, которое запрудило реку; это чудовище также является семиглавым. Как видим, семичастное деление характерно и для демонических сил осетинской мифологии.
Обратимся теперь к семичастному делению космоса у индоиранских народов. Мир, согласно Авесте, делится на семь областей, или «семь каршваров». «Иранцы представляли себе их в виде кругов, самый большой из которых - Хванирата - населен людьми. Они считали, что он расположен в центре этих кругов, а остальные шесть окружают его и отделены друг от друга водами и густыми лесами». Семь богов, стоящие во главе авестийского пантеона, создали семь творений, которые образовали мир, а в зороастрийской праздничной обрядности известны семь больших праздников, посвященных семи богам и их семи творениям.
Аналогичные представления существовали и у древних индийцев. Согласно древнеиндийской космографии, Вселенная, отождествляемая с материком Джамбудвипа, находится в центре шести других материков и шести океанов, расположенных вокруг нее кольцеобразно. Как полагают комментаторы Ригведы, именно эти семь миров имеются в виду в одном из гимнов, где говорится о том, что Агни обходит «вокруг семи мест». В другом гимне творец вселенной с семью мирами назван «хозяином племен с семью сыновьями». Ср. также «семь сторон света с разными солнцами». В небесной космографии Ригведы упоминаются «семь склонов», по которым мчится Сома до самого неба. Вообще в Ригведе число «семь» было сакральным: «У Солнца-Сурьи семь лучей и соответственно семеро коней, а у жертвы семь нитей, которые связывают ее с небом. Индра, убив Вритру, выпустил течь семь рек, а Варуна живет у истока семи рек, своих сестер, находясь посредине, что означает нижнее основание мировой оси. Мир ария нередко кодируется выражением "семь рек" (sapta sindhavah). В РВ существует мистическое понятие "семь голосов", которое совпадает то с понятием семи рек, то соотносится с семерыми риши (...) - обозначением группы деифицируемых предков. Об Индре говорится, что он разрушил семь крепостей и убил 21-го противника». К этому следует добавить, что у части древних индийцев существовали также представления о «семи первоначальных элементах».
К арийским представлениям о семичастном делении мира восходит представление осетин о семичастном делении социума. Выше был приведен вариант этногонического предания, согласно которому современные осетинские роды, за исключением дигорских, происходят от семи сыновей легендарного первопредка Ос-Багатара. К этому следует добавить, что ряд современных осетинских сел состоит из семи частей. Так, в Северной Осетии до недавнего времени было семь селений Гæнал, которые были снесены лавиной. Сохранилась поговорка: Авд Гæналы - гæныстон, æстæм - хынджылæггаг «Семь Ганалов являются местом запустения, а восьмой предметом насмешек». Восьмой Ганал - это, очевидно, то, что осталось от семи прежних Ганалов. В Северной Осетии известны еще Авд Уæхъæцы «Семь (селений) Вакац», жители которых, по данным фольклора, часто спорили о том, кто из них лучше. Далее, среди осетинских (дигорских) поговорок находим такие, которые имеют прямое отношение к разрабатываемой теме: Робаси думæг авд гъæуи басуxта «Лисий хвост семь селений сжег» и Тикиси думæг авд Хъабанти басуxта «Кошачий хвост семь Кабановых (аулов) сжег». Согласно же Нартовскому эпосу, «у Бориати Борафарнуга было семь селений». По семь селений (кабаков) было и у двух правителей в одной осетинской сказке.
Крайне любопытно, что ряд других осетинских сел также делится на семь частей, хотя к ним не прикреплены объединяющие названия с числительным «семь» типа «Семь Ганалов». Так, по данным З.Д. Цховребовой, топоним Рукъ в Южной Осетии является общим названием семи селений: Æрхыбыл, Дзуарыбын, Елойтыхъæу, Есетыхъæу, Къозонтыхъæу, собственно Рукъ и Сырхаутыхъæу. Под общим названием Тли также объединены семь селений в Южной Осетии: Абаза, Бадзыгат, Хъæдысæр, Хъугом, Стыр Тли «Большой Тли», Тæгæрджын и Уисто. А такие югоосетинские селения, как Цъорцъох, Кенкан, Миделан, 3абуат, Къарелткъар, Елойтыхъæу и Балан «имеют общее название Карчоxи (Карцух), которое не закреплено ни за одним из них». Под общим названием Цъон также объединены следующие семь сел в Южной Осетии: Ерцъо, Цадыхъæу, Хæмпæлгом, Нымæст хъæууат, Магкотыхъæу, Битетыхъæу и Хуыгатыхъæу. Добавлю также, что на правом берегу реки Чысандон в Южной Осетии имеются семь селений, объединенных под общим названием Дзимыр, хотя на левом берегу той же реки имеются 12 других сел с тем же общим названием.
Семичастное деление нашло отражение и в ряде других фактов этнографии и мифологии осетин. Так, у рода Дзассатæ в Южной Осетии был особый двор, являвший собой крышу, объединявшую семь домов.
В Нартовском эпосе осетин упоминаются авд нapтæ // авд нарт, или авд нарты «семь (групп) нартов ». И хотя мы не располагаем прямыми указаниями на конкретные нартовские группы или роды, входящие в число этих «семи нартов», сохранились косвенные свидетельства того, что нартовское общество действительно делилось на семь групп. Во-первых, в нартовском селении было семь общественных мест для собраний - авд ныхасы, во-вторых, в большом доме рода Алагата нарты пируют, сидя в семь рядов. В-третьих, когда к «матери» нартов, вещей Сатане, явились нартовские юноши с сообщением о нашествии великана, потребовавшего принять его в качестве гостя, Сатана без промедления заявила, что готова принять незваного гостя, если он явится в ее дом в сопровождении «семи нартовских старейшин».
Поскольку на пиры-моления в доме Алагата обычно собираются хорошо известные «три (группы) нартов», или «три нартовских (рода)» - Алагата, Ахсартаггата и Бората, следует заключить, что они входили в число «семи (групп) нартов». Об этом же говорит тот факт, что в одном варианте сказания о мести Батрадза за смерть своего отца герой мстит всем семи группам нартов. Тот факт, что герои Урузмаг, Созрыко и другие, будучи представителями рода Ахсартаггата, названы еще и в числе представителей «семи (групп) нартов», также говорит в пользу выдвинутой гипотезы. В последнем сказании в числе «семи (групп) нартов» назван и род Албегата, из чего можно было бы сделать вывод о вхождении так называемых второстепенных родов в число «семи нартов». Но такому выводу противоречит общее количество второстепенных родов, которых больше десяти.
Как бы то ни было, семичастное деление нартов нельзя относить к случайностям, возникшим по прихоти современных сказителей. Факт совмещения в рамках одной эпической традиции семи- и трехчастного деления социума, последнее из которых отражает трехчастное деление общества древних ариев, не противоречит моему утверждению: по одному из вполне правдоподобных предположений о причинах сакрализации у индоиранцев числа «семь», здесь произошло объединение троичной и четверичной числовых характеристик Вселенной, т.е. по горизонтали мир делится на четыре стороны света, а по вертикали - на три: верхний, средний и нижний миры.
Вполне очевидно, что происхождение семибожного пантеона индоиранцев связано с делением у них на семь частей Вселенной. Одну из реализаций идеи соотнесенности семибожного пантеона с семичастным делением мира можно видеть в древнеиндийской эпической мифологии, в иерархии которой верховное место занимают три бога - Брахма, Вишну и Шива, а следующую непосредственно за ними ступень - четыре божества, называемые «хранителями мира» (локапалы): Индра, Яма, Варуна и Агни. Каждому из них была отдана во власть одна из сторон света: Варуна был хранителем запада, Яма - юга, Индра - севера, а Агни - востока. К этим представлениям восходит и упоминающийся в Ригведе «семичастный народ песнопения».
Таким образом, представления о семичастном делении Мира у индоиранцев предшествовали семичастному делению пантеона и социума, и первоначально не имели линейного характера. Однако впоследствии произошло переосмысление первоначальной семичастной структуры Вселенной, приведшее к расположению семи материков или семи областей в горизонтальной последовательности. Человеческий род зародился на центральном материке, в центре которого возвышалась Мировая Гора (Хара бэрэзайmи - в Авесте, Меру - у древних индийцев). С делением этой горы на три зоны соотносилось деление древнеарийского социума на три функциональные страты (или касты). Следовательно, семичастное деление Вселенной не противоречит трехчастному делению общества, а, напротив, объединено с ним в одну общую структуру. Нартовский эпос со своим трех- и семичастным делением общества представляет собой дальнейшую переработку индоиранских представлений о семичастном делении Космоса и трехчастном делении общества.
С совмещением семи- и трехчастной структуры мы сталкиваемся и в живом быту осетин. Речь идет об упоминавшемся селении Ерман, окруженном горами, на семи вершинах которых расположены обители «Семи богов (селения) Ерман». Что касается самого селения, то оно, во-первых, относится к числу древнейших осетинских поселений на южных склонах Центрального Кавказа, во-вторых, делится на три части: Верхний, Средний и Нижний Ерман. Селение в целом называется Æpтæ Ерманы «Три Ермана» или æртсе хъæуы «три села», либо - æртæ Куырдтаты «три (группы) куртатинцев», так как основная часть современных жителей этого села пере селилась из Куртатинского ущелья. Деление селения Ерман на три части сегодня уже не носит функциональной нагрузки, но вся терминология, связанная с этим делением, в точности повторяет терминологию, связанную с делением нартов и, соответственно, нартовского села на три функциональные части. Следовательно, в прошлом все могло быть иначе: как и у древних индоиранцев, в Ермане соединились семичастное деление пантеона с трехчастным делением общества.
Дальнейшее развитие идеи семичастного деления привело к тому, что члены «семерки» (богов или миров) сами стали делиться на семь частей. Так, мифическая гора Меру, которая, согласно древнеиндийской космографии, возвышается в центре материка Джамбудвипа, имеет, по данным Пуран и Ригведы, семь вершин или «семь узлов». С этой горой нельзя не сравнить семиглавую гору, упоминаемую в персидских сказках. В Ригведе упоминаются также «трижды семь сомкнутых вершин гор». Согласно же осетинской мифологии, божества Уастырджи, Уацилла, Мыкалгабырта и Афсати, включенные, как мы видели, в число осетинского семибожного пантеона, сами имели «семичастные» характеристики. В ряде нартовских текстов упоминаются Авд Уациллайы «Семь Уацилл», которых нельзя не сравнить с упоминавшимися семью Уациллами Верхнего квартала. Упоминаются также Авд Уастырджийы «Семь Уастырджи», Авд Мыкалгабыры «Семь Мыкалгабыров», с которыми борется и которых истребляет герой Батрадз. В варианте этого сказания жертвами гнева нарта Батрадза оказываются: Мыкалгабыртæй авд «семь из (числа) Мыкалгабыров», авд Уастырджитæ «семь Уастырджи» и Уацилатæй авд «семь из (числа) Уацилл». Далее, согласно мифологическому тексту, обработанному К. Хетагуровым, прислуга небожителя Афсати состояла из двух групп юношей, по семь человек в каждой. Одна из них постоянно находится возле божества, а другая занимается хозяйственными делами. Напомню также, что у Борати Бурафарнуга, род которого входил в число и трех и семи групп нартов, было семь селений.
Влияния семичастного деления не избежала и мировая ось. Как отмечалось выше, мир, по представлениям осетин и других индоевропейских народов, по вертикали делится на три части: верхнюю, где обитают боги и птицы, среднюю, где живут люди, а также - дикие и домашние животные, и нижнюю, где обитают злые духи, рептилии и пр. Так вот, верхний и нижний миры, согласно осетинской мифологии, делятся, в свою очередь, на семь частей. Имеется семьнебесных сфер - авд арвы, причем Солнце и звезды находятся впервой, ближайшей к земле сфере, а дочь Солнца живет на седьмом небе и не спускается ниже, так как она раскалена сильнее самого Солнца и опасается спалить своим жаром землю и «небесные звезды» (уæларвон стъалытæ). Согласно же еще одному фольклорному тексту, имеется семь солнц (авд хуры), расположенных одно над другим, а выше седьмого солнца находится обитель некоего Орла (цæргæсы бадæн). Согласно другим фольклорным текстам, у Солнца - либо семь дочерей, либо - одна дочь и семь сыновей, бродящих по свету. Сравните с семью солнцами у осетин «семь пылающих солнц» В «Махабхарате», выпивающих всю воду морей и потоков, а также - «семь сторон света с разными солнцами» в Ригведе.
В осетинских фольклорных текстах гораздо чаще упоминаются «семь преисподних», или «семь подземелий» авд дæлзæххы // авд дæлæмæйы, или «семь подземных миров». В самом нижнем из них обитают черти – хæйрæджытæ или подземные духи - дæлимонтæ. Ниже седьмого подземелья (авд дæлдзæхы бын) томится в плену сын Солнца - мотив, соотносимый с мотивом прикованного Прометея. Согласно другому тексту, ниже седьмого подземелья обитает мошкара (дзынгатæ), что указывает на причисление насекомых к демоническим существам в осетинской мифологии. В седьмом подземелье обитает также гигантская орлица, выводящая ежегодно по семь птенцов; герой сказки, попав в седьмое подземелье, выбирается на землю обычно с помощью этой орлицы. Существует вариант этой сказки, в котором герой, для того, чтобы выбраться из седьмого подземелья на землю, раздобыл чудесное зеркало; перевернув это зеркало, он очутился на земле, так как вместе с зеркалом перевернулась вверх дном и вся земля, а герой провалился на землю.
С семью подземельями осетинской мифологии соотносится «семиярусный погреб» нарта Сырдона (авд æддæгуæлæйы ныггæнд), а сам Сырдон имеет связь с демоническими силами. Семь подземелий, в свою очередь, соотносятся с упоминавшимися выше «семью мраками». Добавлю также, что у рая, который находится либо на небесах, либо - под землей, имеется «семь золотых ворот» - авд сыгъзæрин дуары.
Хорошо известно, что в скифской мифологии нижний мир имел два полюса: он соотносился, с одной стороны, с подземным миром, а с другой - с подводным. Эти представления прослеживаются и в осетинской мифологии. В связи с этим возникает вопрос: не имел ли подводный мир, так же как и подземный, семичастную структуру? Для утвердительного ответа на этот вопрос нет достаточных оснований, однако в произведении осетинского драматурга Д. Туаева, написанном по мотивам осетинского фольклора, находим словосочетание авд денджызы бын «под семью морями», что, возможно, указывает на семислойность морских глубин. Сравните в Ригведе «семидонное море с отверстием на сторону», которое раскрывают божества Индра и Агии. В курдских сказках часто упоминается остров «среди семи морей» или «за семью морями».
Перед тем, как перейти к описанию среднего мира, необходимо отметить, что в персидских сказках также упоминаются семь подземных и семь небесных ярусов, или семь небес, что свидетельствует скорее об общеиранских истоках рассматриваемых представлений, нежели о восточном влиянии на осетинскую мифологию.
Что касается среднего мира, то он, кажется, избежал деления на семь частей по вертикали, так как в этой сфере мироздания семичастное деление проходило в горизонтальной плоскости. Если, однако, учесть, что со средней частью мировой оси могли соотноситься родовые или аульные башни осетин, которые в большинстве своем оказываются трех или семиэтажными (авд æддæгуæлæйы, авдбынатон), то и в этой сфере мироздания картина оказывается тождественной двум другим сферам. Семиэтажная башня, согласно одной сказке, находится в наиболее сакральном месте - в самом центре мира: некий холоп, поселившись в безлюдной стране, похищал девушек и юношей и таким путем основал село в сто дворов, а затем стал его правителем; по просьбе его жены небожитель Уасгерги обнес село железной оградой, а в центре села воздвиг семиэтажную башню, внутри которой бил источник, оживлявший мертвых, а в комнатах было зеркало, глядя в которое можно было видеть все, что происходит в мире. Таким образом, перед нами модель мира, в которой источник соотносится с нижним миром, зеркало, являющееся символом неба-солнца - с верхним миром, а семиэтажная башня, в которой живут правители села - со средним миром. Любопытно отметить, что в Нартовском эпосе «мать» нартов Сатана молится Богу, забравшись с молитвенными подношениями на вершину семиэтажной башни нартов. В адыгской же версии Нартовского эпоса у нартовской крепости семь дверей.
Как на другой пример отражения семичастного деления средней сферы мироздания можно указать на чудесную чашу нартов Уацамонгæ, служившую символом единства всего нартовского общества и имевшую внутри семь ярусов. Никому из нартов не удалось выпить содержимое чаши ниже третьего яруса.
Приобретя статус одного из наиболее сакральных чисел, число «семь» распространилось на все сферы быта и мифологии индоиранских народов. Привожу наиболее типичные примеры сакрального употребления этого числа в осетинском языке и фольклоре.
Представление о предельной степени удаленности передается в осетинском языке идиомой авд xoxы фæстæ «за семью горами». О человеке, пришедшем издалека, говорят: авд xoxы сæрты рахызт «перешел через семь хребтов». «За семью горами есть источник, который оживляет мертвого». Там же, за семью горами в источнике находится кобылица, которая каждый вечер под пятницу, выскочив на сушу, жеребится чудесным жеребенком. Героям Нартовского эпоса, совершающим поход в дальние страны, приходится переправиться через семь рек - авд доны. Ср. у современного осетинского поэта: авд xoxы æмæ авд фурды æддейæ «за семью горами и семью морями». Смертельно раненому герою осетинского эпоса можно сохранить жизнь, если перенести его через семь рек (или семь родников), не опустив на землю. С этим поверием следует сравнить, во-первых, поверие у ираноязычного народа заза, согласно которому человек, «семь раз переплывший Евфрат или Арацани, становится неуязвимым в бою». Во-вторых, сведения из персидской сказки, где упоминается чудесный таз: «Если из этого таза семь раз подряд облить водой голову умершего, то покойник мигом оживет».
Представление об огромном, необъятном пространстве передается в осетинском языке идиомой авд мусы йас «величиной с семь гумeн». О ненасытном человеке говорят: авд гуыбыны йын ис «у него семь утроб». О хитром, пронырливом человеке говорят: уæлыйæ дзы цас ис, авд ахæмы та дзы быныйæ ис, что в буквальном переводе означает: «от него сколько находится наверху (т.е. над землей), в семь раз больше того находится внизу (т.е. под землей)».
Герой одной сказки пашет землю семью плугами (авд гутонæй), герой другой сказки построил для возлюбленной семиэтажную башню на вершине семи гор - авд æфцæджы уæлæ. Точное соответствие последней реалии находим в персидской сказке, где упоминается «крепость семи гор», или крепость «на вершине семиглавой горы».
Очень часто в осетинских сказках упоминаются замки с семью комнатами, причем, седьмая дверь почти всегда бывает запретной. Согласно одной сказке, за седьмой дверью томится в неволе «семиголовый великан, привязанный цепями к семи столбам». Семь узилищ в замке, седьмая из которых - тюрьма, упоминаются и в персидских сказках. В другой осетинской сказке за седьмой дверью находится чудесный подсвечник, исполняющий все желания,
причем сам замок с семью комнатами ассоциируется с потусторонним миром. Герои сказок нередко живут или действуют на развилке семи дорог. Считается, что «там очень хорошая земля». Разумеется, радуга у осетин тоже семицветная (авдхуызон æpвæрдын), а созвездие плеяды носит в осетинском языке название авд хойы «семь сестер».
По сообщению А.Д. Цагаевой, «нередко осетины излечивали некоторые болезни напитком, изготовленным из семи видов злаков (авд хуарей арахъ). Некоторые заклинания произносили осетины в том месте, где сходились семь дорог». По повериям осетин, для снятия колдовства или порчи (хин) необходимо отрезать левое крыло, клюв, левую почку и роговой отросток с левой ноги у петуха, добавить к этому седьмую часть сердца петуха, бросить все это через порог дома человека, подозреваемого в наведении порчи, затем собрать воду с семи родников и, призвав в свидетели Семь божеств, произнести заклинания против колдовства. Согласно другим данным, для снятия порчи необходимо собрать воду с семи ручьев, из под «крутящихся» мельниц (авд зилгæ куыройы бынæй дон), приготовить семь ритуальных пирогов (авд уæлибæхы), приобрести немеченого козленка (æнæныcaн сæныкк), добавить к этому воды, набранной утром в праздник зæрдæвæрæн, и отнести все это знахарке, которая и снимет порчу.
По сведениям, собранным мною в Южной Осетии, сывæллоны исчи куы фæшæсты кæнa, уæд ыл xъyaмæ батутæ кæной авдмыггагæй «если ребенка сглазили, то (для снятия сглаза) на него должны поплевать (представители) семи (разных) фамилий». К этому следует добавить, что и при заключении пари или при решении других спорных вопросов стороны нередко призывали в свидетели семь человек - авд лæджы. Согласно одной сказке небожитель Уасгерги извел семью человека, семь раз давшего ложную клятву именем Бога. С этими поверьями можно сопоставить представления персов, отразившиеся в их сказке: «Если ты сядешь на ковер, семь раз помолишься, дашь обет, попросишь доставить тебя в какой-нибудь город, сомкнешь глаза, то он в тот же миг доставит тебя туда». В этом тексте примечательно то, что для исполнения желания герою следует помолиться семь раз.
С семью родниками встречаемся не только в повериях осетин (см. выше), но и в топонимии Осетии: на левом берегу реки Урсдзуарыдон в Южной Осетии имеется родник с названием Авд суадоны. Самродник сочится из скалы в нескольких местах, и при желании можно насчитать не семь, а десять и даже больше родников. Следовательно, название не связано с количеством родников. Во всяком случае, на противоположном берегу той же реки гидроним Авд суадоны прикреплен к одному единственному роднику, посвященному покойнику. Семь чудесных родников упоминаются и в персидской сказке.
В осетинском языке обычны словосочетания авд лæппуйы «семь мальчиков», авд æфсымæры «семь братьев», авд æрвади то же.
Новобрачным обычно желают иметь семь мальчиков и одну синеокую девочку. В цитированном выше свадебном молении с просьбой о даровании брачащимся семи мальчиков обращаются к Семи богам. Обычное пожелание в адрес первенца - авды хисдæр фод «да станет он старшим из семи (братьев)». В осетинской паремиологии известна поговорка: авд æфсымæры иу æхсæры апп байуæрстой «семь братьев разделили между собой ядрышко лесного ореха». А в топонимии Северной Осетии встречается название Авд æфсымæры кьул «Склон семи братьев». Семь братьев или семь сыновей часто упоминаются и в персидских сказках.
В осетинском фольклоре известен легендарный мудрец Сем из рода Санатæ. Он был седьмым сыном несчастных родителей, первые шесть сыновей которых при рождении либо умерли, либо бесследно исчезли. Уцелевший седьмой сын знал от рождения семь языков, Т.е. язык людей, язык птиц, язык животных и т.д. Крайне интересно, что в адыгской версии Нартовского эпоса герой Ашамаз (осет. Ацæмæз) также был седьмым сыном нарта Яща (осет. Ацæ), первые шесть сыновей которого пали от руки Тлегуцжача. Следует
добавить, что род Ацæтæ в Нартовском эпосе осетин выполняет роль брахманов, т.е. мудрецов. Таким образом, между легендарным Семом и эпическим Ацамазом существует функциональная связь, и тем примечательнее совпадения отдельных сторон их «биографий».
Что касается семи языков, которыми, якобы, владел Сем, то с ними мы встречаемся еще в осетинской поговорке: чъырттым авдсевзаджы зыдта, фæлæ йæ уари куы æрсырдта, уæд дзы йæхиæвзаг дæр æрбайрох «птичка чъырттым знала семь языков, но когда за ней погнался сокол, она и свой родной язык позабыла».
Следует коротко остановиться на свидетельствах культа числа
«семь» у других индоиранских народов. Выше уже цитировались данные, почерпнутые из персидских сказок. Но это далеко не весь материал. Действие в персидских сказках обычно длится семь дней и семь ночей или же начинается на седьмой день (или на седьмую ночь). Чаще всего семь дней и семь ночей длятся пиры и свадьбы. В других сказках вместо семи дней упоминаются семь лет или семь месяцев. Очень часто упоминаются также семь чудесных (или волшебных, или необычных) предметов. Упоминаются также семь мулов, семь жен, семь поколений, семь старух и т.д. В связи с цитированными выше замками с семью комнатами внутри следует упомянуть еще и о следующем поверии у персов: «В те времена было принято: если юноша влюблялся, то он запирался за семью дверьми на семь замков», и только по этому признаку отец (обычно это - падишах) догадывался о душевном состоянии своего сына.
Культ числа «семь» прослеживается и у других ираноязычных народов. Так, у ваханцев при выносе покойника из дома «проходят семь шагов (от дома) и ставят (носилки - Ю.Д.) на землю. Старики становятся в четырe ряда, а возле них кладут материю, ставят лошадей и скот. Грамотей или халифа читает молитву по покойнику». Данный обряд напоминает обряд посвящения коня покойнику у осетин, а семь шагов, проделанные от дома покойника, необходимо сравнить с тремя шагами вслед покойнику у осетин. В праздничной обрядности ваханцев известен праздник под названием «седмица», справляемый на седьмой день пребывания на летовке и т.д.
Не менее интересен материал Ригведы, который частично уже цитировался выше. К сказанному там следует добавить следующие сведения. Семь рек, которые кодируют мир ария Ригведы, и которые заставил течь Индра, убив демона Вритру, часто называются «семь (юных) потоков» или «семь юных (рек)» или «семь юниц». Змей Вритра, убитый Индрой, лежал на этих семи реках. В связи с этим любопытно отметить, что в одном из гимнов упоминаются «семеро Дану», т.е. семь демонов, где Дану - это имя собственной матери Вритры. Ср. также «семь божественных водных просторов», по которым Индра пересек Синдху - 99 текущих потоков. Страна ариев в одном гимне Ригведы обозначена перифразом «(страна) семи рею». Это те самые семь рек, которые называются сестрами богини Сарасвати, и которые текут по приказу бога Сомы. Колесница богов «за один и тот же выезд (...) проезжает через семь рею», т.е., очевидно, через весь мир. В Ригведе упоминаются еще «трижды семь текущих рею».
Что касается «семичастной» характеристики ведийских богов, то к сведениям о семерых Адитьи и о семерых рыжих кобылицах, запряженных в колесницу бога солнца Сурьи, можно добавить следующее. В одном гимне богов «пять раз по семь». В другом гимне о божествах Марутах говорится: «У семерых семь копьев, семь у них знаков великолепия, семь красот они надели на себя». У бога огня Агни, как и у Сурьи, колесница с семью поводьями, а у бога Сомы - семиколесная колесница. Бог-покровитель молитвы и жертвоприношения Брихаспати же - не только с семью поводьями, он еще и семиротый. Семиротым назван и Дашагва - один из представителей мифических предков, первых жертвователей. В одном из гимнов упоминаются также некие семиротые певцы. У Агни не только семь поводьев, но еще и «семь потоков (огня)» на голове, растущих, «словно ветви». Этот же бог дарит «семь сокровищ в каждом доме». Сома и Рудра также приносят в каждый дом семь сокровищ, а божества Amвины открывают «грохочущий загон семивратный для награждений». В одном из гимнов к Агни обращаются со следующими словами: «Ради закона ты сделал семь шагов, создавая для себя самого дружеский союз». По разъяснению комментаторов Ригведы (Гельднер, Елизаренкова), такое ритуальное действие сопровождает заключение дружбы. Кроме того, Сому обычно поторапливают семь молитв или семь сестер.
У жрецов (хотаров), согласно Ригведе, семь обязанностей. «Жертва (умащается) семерыми устроителями». Известны также семь форм жертвоприношения, семь жертвенных ложек), «семь поленьев ограды (костра)» и т.п.
Язык кати принадлежит к нуристанской подгруппе индоиранских языков. В пантеоне кати известны семь божеств рапеи, живущих вместе с солнцем и сидящих на солнечных лучах; эти семь божеств в народном сознании соотносятся с семью звездами Большой Медведицы. Как полагает А.Л. Грюнберг, отождествление этих божеств со звездами, по-видимому, вторично, «хотя не исключено и наличие изначальной связи между указанными божествами и звездами Большой Медведицы». «Подобно богам, они (т.е. демоны у нуристанцев - Ю.Д.) делятся на группы по семь демонов в каждой». В военной иерархии у кати наиболее знатными воинами считались те, кому удалось убить семь врагов. Когда умирал такой человек, то его хоронили не сразу, но, поставив труп на возвышение, готовили из дерева грубое изваяние покойного, которое в течение семи дней слуги покойного воина носили на спине и танцевали, и лишь после совершения данного обряда тело воина предавали земле. При этом «семь дней и семь ночей родственники умершего давали людям угощение».
Разумеется, приведенный в настоящей статье материал не является исчерпывающим даже в своей осетинской части. Что касается инонационального материала, то я и не помышлял об его полном охвате. Помимо отмеченных параллелей на индоиранской почве, свидетельствующих об общих корнях культа Семи богов и представлений о семичастном делении мира, можно привести еще ряд интересных параллелей, указывающих на чрезвычайную распространенность культа числа «семь» по всему миру.
Индейское племя навахо в Америке «имело семь главных божеств». В Гранд-Алле в первое воскресенье поста дети «рубят кустарник, чаще всего ракитник и можжевельник, и вечером зажигают на всех холмах огромные костры. Считается, что, если разжечь семь костров, деревня будет застрахована от пожаров». С семивратным раем осетинской мифологии и семивратной крепостью нартов можно сопоставить знаменитые «семивратные Фивы» - столицу древнего Египта.
Эти параллели при желании можно расширить. Отмеченные осетино-индоиранские параллели свидетельствуют о том, что предки осетин пришли на Кавказ, не только со своим языком, но и со своим эпосом и четко структурированным пантеоном.
Ю.А. Дзиццойты
