Майклу Джексону понравились уæливыхтæ
Состояние общества зависит от степени активности каждого человека, и наоборот, настроение и возможности каждого из нас — прямой показатель построенных с этим обществом отношений. Иногда необдуманные поступки одних могут свести на нет все достигнутые обществом результаты.
"Ма фæрæдиæм", — говорили мы друг другу, когда стали гореть дома близких нам людей в начале 90-х годов. "Ма фæрæдиæм", — говорили мы молодым ребятам, готовым идти напролом, чтобы ответным ударом уничтожить врага в близлежащих сёлах. На большее у нас не хватило бы сил, и страшно представить, чем бы закончилась маленькая эйфория, когда мы видели, как в августе 2008 года из настоящего агрессора мировые СМИ стремились сделать жертву, до сих пор не признавая геноцид против нас. "Ма фæрæдиæм", — звучало в толпе в декабре 2011 года, когда раздавались возгласы недовольных сограждан с призывом занять здание Правительства, а что было бы после, трудно предугадать.
В результате всех наших блужданий мы получили то, что имеем, и, думаю, не ошибусь, если скажу, что основная масса сбросила какую-то невидимую тяжесть и с облегчением ждёт перемен. Мы хотим перемен, и каждому из нас кажется, что только ему ведомо, как всё очень быстро можно изменить и прийти к желаемому результату. Ушли в прошлое дни, когда мы со свирепым лицом, не скупясь в выражениях, доказывали правоту своих доводов. Когда два родных брата рассуждают по-разному — это нормально, но когда они встают друг против друга и готовы на крайние меры, то это уже говорит о моральном падении общества. И меня радует, что прошли времена, когда любое мероприятие заканчивалось спорами, и даже во время застолий, несмотря на общую договорённость не говорить о политике, постоянно к ней возвращались.
Мы показали всему миру, что ушли от той стадии человеческих отношений, где всё решается оружием и силой, доказав себе и другим, что можем сплотиться во имя общей цели.
Но не будем о грустном, а рассмотрим ту грань нашей жизни, которая испокон веков объединяет нас и даёт возможность распознавать друг друга в огромной массе мирового сообщества — культуру и язык. Как бы хотелось, чтобы распри по политическим мотивам переросли в диспуты о знании языка и традиций. Ведь, завоевав независимость, нам ещё предстоит показать свое лицо, которое будет расплывчатым без нашей уникальной культуры и языка, что пронесли наши предки через многие века. Мы не имеем права коверкать язык, прошедший через сито многовековой истории, и если не остановим процесс нивелирования своей самобытности, то скоро нашими культурными ценностями будут хвалиться другие.
Не так давно в журнале я прочел про гастроли Майкла Джексона в Москве, и на вопрос о самом полюбившемся в России блюде он ответил "Уаливых". Я не совсем понял смысла этого слова, пока не узнал, что во время гастролей его сопровождал наш земляк Аким Салбиев.
А если бы прославленный американец после Москвы приехал в Цхинвал, и его бы угостили осетинскими пирогами, он наверняка возмутился и сказал, что уже пробовал в Москве "уæливыхтæ". Так кто был бы прав? Майкл с Акимом или те, кто придумал красивую упаковку с губительной для нашего языка надписью: "Осетинские пироги". А может, правы предприниматели, готовые для процветания своего бизнеса на вывесках написать "Осетинские пироги", "Осетинские чизбургеры", или "Осетинские хачапури". Но, учитывая тенденцию современности все сокращать, скоро останутся слова — или пироги, или чизбургеры, или хачапури, а на вопрос, что такое "уæливых" или "хæбизджын", наши потомки будут искать смысл этих слов в словаре. Мы же, не теряя времени, давайте переименуем "дзыкка" в "сырник", или "чизбургерник", или "хачапурник" — вдруг это название кому-то не по душе.
Когда иностранцы привозят свои рецепты и демонстрируют национальные блюда, они не переводят названия, и мы в знак признания к народу, который придумал понравившуюся нам еду, очень часто, ломая язык, выговариваем эти непривычные слова.
Находясь в японском ресторане, вместо вилок мы вооружаемся палочками, и, проявляя виртуозность и стойкость, полчаса ковыряем тарелку с рисом, которую могли бы опустошить за минуту столовой ложкой, но не делаем этого из уважения к традициям тех, кто нас угощает и желает приятного аппетита.
Не знаю, как ел Майкл Джексон уæливыхтæ, но уверен, что это блюдо вкусней, когда его кушаешь руками. А те, кто чистым рукам предпочитает вилки и ножи, должны знать, что хорошее блюдо — это шедевр в кулинарии, а его сочетание со способом употребления — национальное достояние народа, которым нужно только гордиться. Когда в государстве нужно что-то изменить, приходится применять не очень популярные в народе методы, и не надо бояться слова "радикализм", если речь идёт о спасении нашей культуры, языка и здоровья нации.
Олег БЯЗРОВ
