В августе 2013 года будет отмечаться пятая годовщина войны «08. 08. 08». Многое и многими будет сказано и написано по этому случаю, но на сей раз я претендую на приоритет: в этом году первым о той войне вспомнил и написал я, и сделал это первого января.
С настоятельной просьбой написать что-либо о тех событиях обращался ко мне давний старший друг, глубоко мною уважаемый Маргиев Алексей Георгиевич, наш подвижник-архивист. О войне у меня уже, конечно, много чего есть написанного, однако просьба Алексея Георгиевича для меня всё равно что приказ, и несколько раз я приступал к работе, но всё время чувствовал, что чего-то не хватает… И вот наконец поймал тему: Медведев!
В 2012 году, теперь уже году прошлом, появился и приобрёл скандальную известность анонимный фильм «Потерянный день», посвящённый «08. 08. 08», где лейтмотивом внушалась зрителям мысль о том, что тогдашний президент России Дмитрий Анатольевич Медведев является причиной длительного, губительного запаздывания российского реагирования на грузинскую агрессию, то есть, попросту говоря, из-за него все те жертвы, которые понесли южные осетины за двое суток жестоких боёв один на один против восьмикратно превосходящего противника. Отставные военные чины с подкупающе искренними интонациями валили всё на своего главкома, сами оставаясь белыми и пушистыми.
Был информационный проброс о том, что фильм сделан осетинскими авторами, на что из Южной Осетии последовало возмущённое опровержение со стороны Союза журналистов, госинформагентства «РЕС» и даже парламента. Согласен – такой материал мог быть сварганен только в Москве, и только людьми из кругов, заинтересованных в дискредитации Д. А. Медведева.
Фильм раскрутили настолько, что первые лица России вынуждены были выступить каждый со своим комментарием – и В. В. Путин, и сам Д. А. Медведев. Ушлые журналисты сразу обратили внимание на некоторые нестыковки в комментариях, что само по себе стало предметом заинтересованных рассуждений. Обсуждался фильм, и, соответственно, поведение Медведева и в Осетии, прежде всего в Южной Осетии. Мнения были разные, мне приходилось слышать и упрёки в адрес Медведева; это неудивительно, так как слишком свежи в памяти те двое страшных суток смертельной схватки. Ведь за общим термином «война» часто умышленно прячут более точную дефиницию: «геноцидная агрессия».
Различные авторы рассматривали те или иные вопросы, большей частью военного характера; одни более объективно, другие с заметной конъюнктурщиной. Власти России критиковались часто, причём и авторами-россиянами, и что характерно, из обоих противостоящих лагерей патриотов и либералов. Впрочем, в серьёзных материалах эти слова часто берутся в кавычки: «патриотов» и «либералов».
Не претендуя никоим образом на истину в последней инстанции, я предлагаю коллегам по экспертно-аналитическому цеху взглянуть на проблему методологически более выдержанно, а именно исходить из общего контекста глобальной политики, её основного тренда к лету 2008 года.
Начинать надо, очевидно, с констатации сохраняющейся стратегии Запада (США, НАТО, ЕС, далее везде) по системному подавлению России. Эта стратегия многими аналитиками, историками, философами воспринимается как досадная инерция «холодной войны», и ещё недавно прогнозировалось даже её постепенное затухание. В известной мере такие настроения генерировались и в качестве прикрытия наступательных действий Запада, убаюкивания российского общественного мнения и понижения уровня политической воли российского руководства. Действительно, опросы общественного мнения ещё несколько лет назад показывали, что около половины населения России пребывало в идиотской уверенности, что у страны нет врагов. Эта позиция имела сильных сторонников и в российском руководстве, в его «либеральном» крыле. При теперешнем американском президенте затеяли даже «перезагрузку» американо-российских отношений…
По моему глубокому убеждению, эта стратегия, имеющая давние исторические причины и объективные основания, в настоящее время является ошибочной. Если раньше она пожирала огромные ресурсы, которые при иной мировой стратегии можно было бы направить в позитив, то сейчас речь идёт уже не о социально-экономических или военно-политических издержках и угрозах: речь идёт об апокалиптической опасности самому существованию человечества, и это уже метаисторическая постановка вопроса. При этом кардинальные научные открытия последних лет («вертикаль Панова – Снукса» и др.) указывают на то, что времени для согласования общечеловеческой стратегии выживания остаётся почти катастрофически мало.
На этом фоне действия США против РФ для информированного наблюдателя выглядят безумием – и в действительности безумием и являются. Но, как говорится, нам от этого не легче, а наоборот: протуберанцы этого безумия обжигают и бьют в числе первых по нам, южным осетинам, потому что мы находимся на геополитической передовой фронта.
Давно и всесторонне рассчитано, что южное направление является для России наиболее уязвимым; что контроль над Кавказом решает судьбу московского центра силы; что удержать Северный Кавказ в составе России в близкой историко-политической перспективе невозможно без восстановления российского геополитического контроля над Южным Кавказом (или хотя бы обеспечения его длительного, хотя всё же и временного, нейтралитета).
Отсюда ясно, почему такое внимание с самого начала, т. е. с развала СССР, уделялось Грузии. Её геополитическое положение исключительно выгодно для антироссийской деятельности на Кавказе, и мы видим, что в Грузии последовательно реализовались радикально антироссийские политические проекты. Включая, разумеется, «революцию роз», т. е. захват власти М. Н. Саакашвили.
Режим Саакашвили использовал против России все возможные способы подрывных действий, от террористических до политических (по российскому телевидению был показан видеоматериал о связях «болотных» оппозиционеров с грузинскими политиками), все – кроме военных действий. До 8 августа 2008 года.
Южная Осетия и Абхазия стали «камешками в шестерёнках», не позволяющими сконструированному механизму отработать так, как планировалось. При этом особенную ненависть вызывала Южная Осетия – за свою открыто заявленную верность историческому союзу с Россией. А ещё за то, что наше геополитическое расположение чрезвычайно неудобно для Грузии, и наоборот, очень благоприятно для России: наша Республика с этой точки зрения является российским стратегическим плацдармом, находящимся в непосредственной близости от Тбилиси.
Поэтому, триумфально взяв под контроль Аджарию, чему тогдашний Кремль не только не препятствовал, но и содействовал, Саакашвили следующей целью выбрал Южную Осетию. В окружении грузинского президента быстро убедились, что аджарский сценарий здесь не пройдёт, и ставка была сделана на силовое давление. Против непокорного народа началась террористическая и административно-силовая борьба: осетин взрывали, отстреливали, ловили и избивали, сажали в грузинские тюрьмы. Одновременно велась информационно-психологическая обработка с целью создания в югоосетинском обществе атмосферы отчаяния и безнадёжности, а кое-кого сумели перекупить. Территория, контролируемая югоосетинскими властями, мало по малу неуклонно сокращалась.
Всё, о чём я выше написал, отлично видели и понимали в Москве. Там в аналитических структурах, обслуживающих интересы крупного российского капитала, растущих гигантских государственных и частных корпораций, работают люди высочайшей квалификации. С учётом этого обстоятельства, должен признаться, после 2004 года я некоторое время недопонимал текущей российской политики в отношении Грузии: ведь после попытки силового подавления Южной Осетии в августе 2004 года (напомню, грузинские войска тогда даже захватили ключевую высоту «Паук», но к 19 августа были отброшены с потерями) стало совершенно очевидно, что грузинский режим будет наращивать силовое давление на южных осетин, неумолимо выдавливая их в Россию. Почему же российская политика в отношении югоосетинских проблем носила выраженно оборонительный, осторожный до отвращения (как бы чего не вышло) характер, вместо того, чтобы активно противодействовать грузинскому нажиму? Думаю, что причина тому кроется во внутреннем состоянии принципиально нового историко-политического субъекта власти, сложившегося в Москве при Путине: внутри этого субъекта происходили динамичные, непростые и часто трудные процессы конфигурирования, консолидации, появления интересов всё более высокого уровня.
Ко второй половине 2006 года этот процесс дошёл до рубежа, когда стало ясно, что в высшем российском руководстве сложились новые политические реалии, и Южная Осетия признана «красной линией», отступать за которую невозможно (в скобках отмечу, что аналогичный процесс, насколько можно видеть, совершился в «путинском» субъекте власти ко второй половине 2012 года в отношении Сирии: Ливия пала, не дотянув до получения решающей поддержки, но Сирия поддержку получила).
Вопрос с Южной Осетией, таким образом, с начала 2007 года ставился не в плане «защищать или не защищать?», а в плане «как защитить наиболее эффективно?». Или можно сформулировать то же самое в другом виде: «как наиболее оптимально реализовать российские интересы на югоосетинском и в целом на грузинском направлении?»
И при таком условии сразу же естественным порядком возникает ответ: наилучшим решением ситуации стало бы нападение Грузии на Южную Осетию и спасительное вмешательство России. Вот тогда в ситуации обозначился бы очевидный агрессор в лице Саакашвили, очевидная жертва в виде гражданского населения Цхинвала и осетинских сёл, очевидные преступления против миротворческих сил с международным мандатом, и очевидно вынужденное реагирование России по принуждению агрессора к миру с целью защиты своих сограждан и миротворцев. Морально, политически и юридически безупречная схема!
Конечно, у меня не было и быть не могло прямых доказательств принятия к реализации такого сценария. Но так, и только так, объяснялся логически непротиворечиво ход событий в течение 2006 – 2008 годов.
Осетинские сограждане всё помнят, но для стороннего читателя коротко обрисую основную канву происходившего.
На протяжении всего этого периода, до августа 2008 года, южных осетин регулярно убивали. Погибло до сорока человек, в основном от снайперского огня, но часто и расстрелами из засад, либо после захватов и похищений. Убивали военнослужащих, милиционеров, гражданских лиц; убивали с таким расчётом, чтобы примерно каждые сорок дней хоронили очередного убитого – непрерывные похороны, похороны, похороны… Десятки осетин были схвачены в ходе спецопераций и заточены в грузинские тюрьмы на длительные сроки – тоже один из весьма эффективных методов давления, ведь у каждого посаженного есть семьи, родственники, друзья. Жёсткими действиями грузинских силовых структур в Знаурском, Цхинвальском, Ленингорском районах от осетинской зоны контроля отхватывались всё новые и новые куски, всё туже сжимая вокруг Цхинвала петлю-удавку.
И всё это время Россия отмалчивалась, либо невнятно что-то бубнила и ворчала в ответ на непрекращающиеся убийства её граждан – ведь практически все южные осетины имеют российское гражданство – враждебным режимом у её южных границ. Россия утиралась, когда грузинские министры предлагали попотчевать её фекалиями. Россия болезненно морщилась, когда засланные из Грузии террористы били по Северному Кавказу, раскачивая там ситуацию. И Россия старательно уворачивалась от каких бы то ни было конфликтов с Америкой, заискивала перед НАТО, принимала на высшем уровне Саакашвили, и т. д. и т. п. Русский медведь сидел в своей обложенной загонщиками берлоге и изредка тяжело ворочался, угрюмо оглядываясь окрест…
Было бы неверно оценивать грузинских и тем более западных планировщиков как лохов, которым элементарно сделали замануху и раздели. Так почему же Саакашвили всё же решился на нападение?
Игра между российскими и западными планировщиками шла очень сложная и чрезвычайно тонкая. Да, это была уже не ельцинская Россия. Как сказал Путин, «руки у Россия окрепли», имея в виду именно структуры специального действия.
Демонстрация Россией политического маловолия, надо полагать, вряд ли была принята за чистую монету в западных, да и грузинских серьёзных аналитических центрах – в этом смысле борьба шла на равных. Но российский планировщик сумел сыграть на неустранимом факторе западной политики – на ситуативном соотношении групповых интересов в элитах. То самое, что в девяностых годах, да и в начале двухтысячных, губительно влияло на российскую политику, неся всё новые невыносимые испытания для южных осетин – теперь было обёрнуто против самих антироссийских сил. В Америке разворачивалась кампания выборов президента!
Вот, на мой взгляд, ключевой момент комбинации: претенденту на президентство «ястребу» Маккейну нужно было некое яркое событие, какой-нибудь триумфальный шаг в поддержку его политической позиции, чтобы поднять свой рейтинг до победного. В условиях такого предельно масштабного политического противоборства интерес рвущейся к власти группы отодвигает не устраивающую её информацию на задний план, а преимущество получают те соображения, где присутствует пусть не доминирующая, но хотя бы значимая вероятность успеха и тем самым усиление данной политической линии.
На американскую политическую конъюнктуру наложилась и внутриполитическая ситуация в Грузии, где режим Саакашвили, как на заказ, подвергся сильной атаке оппозиционных сил, а в его окружении зрела мысль о необходимости какой-либо победоносной акции, чтобы в очередной раз надолго лишить оппозицию козырей. Подчёркиваю, что и в Грузии имелось немало разумных, ответственных людей, отдающих себе отчёт в высокой степени непредсказуемости развития событий в случае начала наступления на Южную Осетию; но предостережения этих людей всё меньше слышали в окружении грузинского президента, и в первую очередь он сам – импульсивный, порой истеричный, мало склонный к длительным и глубоким раздумьям, с привлечением различных объективных данных и информации экспертов.
В первых числах августа я находился в Турции на грузино-осетинской встрече, и обнаружил ожидаемую мною, но всё же в своём роде удивительную ситуацию: все грузинские коллеги-эксперты, в чьих объёмных знаниях предмета и незаурядных аналитических способностях я не раз убеждался, в один голос заведомо исключали возможность военного нападения грузинского режима на Южную Осетию, мотивируя это именно самоубийственным безумием такого решения. Между тем как раз в те дни грузинские силовики убили сразу шестерых осетин и пятнадцать ранили; после получения этой информации мне стало ясно, что война начнётся в ближайшие дни, и я несколько раз пытался объяснить это грузинским политологам – безрезультатно. Доказательством того, что Саакашвили решится на принятие решения о «наведении конституционного порядка», для меня стала реакция югоосетинских – т. е. по сути дела российских – властей на это групповое убийство российских граждан, проживающих в Южной Осетии. То есть именно отсутствие реальной, «физической» реакции. Уверен, что именно в эти дни у Саакашвили психологически созрело, всплыло из подсознания решение о ликвидации Южной Осетии, окончательном решении осетинского вопроса в Грузии, а приезжавшая из США К. Райс в той или иной форме санкционировала это решение.
В эту логику рассуждений идеально укладываются и знаковые события в России. Напомню, что Путин улетел в Пекин на открытие Олимпиады, а Медведев, как сейчас можно понять, целенаправленно подавался Западу и Грузии как номинальная фигура, ничего не способная решать самостоятельно в серьёзных вопросах, а к тому же как записной либерал сугубо прозападного толка. Находился он в эти дни аккурат на отдыхе – катался на пароходе по Волге. Более того, именно в эти дни затеяли поразительно несуразный переезд управленческой структуры российских вооружённых сил из одного места в другое, как бы парализовав тем самым непосредственное управление войсками. Министр обороны Сердюков прохлаждается в Анапе! Да и сами войска в Южном Федеральном округе, после так-сяк проведённых манёвров, были в большинстве своём вроде бы возвращены в места постоянной дислокации… А тут ещё мировая информационная отвлекаловка – начало Олимпиады. Ну всё, абсолютно всё складывалось один к одному как нельзя более удачно для проведения «маленькой победоносной войны» против Южной Осетии, с огромными политическими приобретениями для Саакашвили и, тем более, для Маккейна!
И они не выдержали.
Понимаю, что мне иные югоосетинские и российские морализаторствующие политики или журналисты могут выдвинуть обвинение в клевете на Россию, которая, видите ли, злодейски решила извалять грузинский режим в югоосетинской крови и порешать быстренько свои задачи. Что на это можно ответить?
Во-первых, в жизни, и тем более в судьбоносной борьбе такого размаха, в каковую мы на Юге Осетии вовлечены уже двадцать с лишним лет, всегда имеет место иерархия интересов, подчинение высших ценностей низшим. Да, иногда тактически приходится принимать непопулярные решения; в острых ситуациях это могут быть в сущности своей решения трагические, оправдываемые только лишь высшими интересами. Для примера приведу решение, принятое несколькими лидерами наших боевых групп (отрядов самообороны) 25 – 26 апреля 1992 года, когда нас оставили против гамсахурдиевских национал-экстремистов почти безоружными: командиры понимали, что этим решением обрекают на смерть сотни людей, и это трагедия… но родину нельзя было оставлять, никак. Моё поколение хорошо помнит те дни и недели мая, июня, июля 1992 года, когда каждый день погибали и получали ранения десятки людей.
Я не раз писал о том, что все эти годы южные осетины были народом-гарнизоном российского геополитического плацдарма за южными границами России – так уж сложилась наша судьба. И по большому счёту, нет ничего неожиданного, особенно для военных стратегов, в том, что в изложенной мною схеме Южная Осетия, её силовые структуры, её народ, её государство, стали элементами крупной операции, переломившей ход истории и южной части нашего народа, и целого мира. Наивные люди, или тем более злобствующие циники, могут назвать нас «пешками», призвать перестать быть «разменной монетой» в российской политике и т. д. – ну, это уж зависит от первичной установки. Одно могу сказать определённо: мы знали, на что шли.
Перед новым, 2013 годом, просматривая ещё раз фильм «Потерянный день», я обнаружил в интернет-комментариях ясное понимание вышеизложенного. Например (орфография и пунктуация сохранены): «ели бы русские вовремя отреагировали Асетия сейчас не была бы независимой, а действия расценивались бы как агрессия и вторжение войск на территорию грузии. на это и был расчет саакашвили и буш, так что все правильно зделали, людей жалко но другого выбора не было». Или вот ещё: «Вячеслав Елпаев 1 нед. назад Глупые рассуждения, не ужели до сих пор не поняли??? Если бы россия ответила сразу и не дала Саакашвили развязать руки полностью, Абхазия и Осетия никогда не стали бы НЕЗАВИСИМЫМИ а так и висели бы в воздухе. Прекрасно понимая что Грузия проиграет и никогда уже не станет членом НАТО, а Саакашвили уже никогда не отмоется. Но только жерт во имя будующего было не избежать. Так нужно было, что бы наши солдаты пошли на жертвы чтобы решить вопрос с независимостью Осетии и Абхазии».
В августе 2008 года для руководства нашей Республики и поддерживающего его большинства в силовых структурах и в народе в целом настал час истины. Президент Э. Д. Кокойты, надо полагать, был в достаточной мере посвящён в рассчитанный российскими планировщиками сценарий ожидаемых событий, но столь же понятно, что это один из тех политических секретов высших лиц, о которых молчат всегда. Но я подчёркиваю, что и в боевых подразделениях, вплоть до рядовых бойцов, безошибочной интуицией, развившейся за долгие годы тяжких испытаний, даже, я бы сказал, часто неосознанным инстинктом понимали, чувствовали, что наступает развязка.
Я вернулся в Цхинвал вечером 7 августа (не успел вывезти семью, это было для меня самое тяжёлое обстоятельство в те дни… ну да не об этом речь). Оглядываясь сейчас на те события, могу сделать главный, итоговый вывод: южные осетины не дрогнули.
Президент Кокойты, которого мы называем Джабелич (по слегка изменённому отчеству), выстоял под колоссальным грузом небывалой ответственности, и когда 10 августа утром мы увиделись и обнялись на изуродованной артобстрелами улице Коблова, я сказал ему всего два слова: «Фидар лӕу!» («Стой крепко!»). Президент выдержал.
Выдержали и бойцы подразделений, принявшие – без всякого принуждения, лично каждый для себя – решение сражаться. Невзирая ни на что. Слава им!
Выдержали те ополченцы, кто не стал отсиживаться в подвалах, а вышли и влились в боевые подразделения, приняли смертельный неравный бой.
Выдержали граждане, мирные жильцы, в первую очередь сами цхинвальцы – выдержали, перетерпели этот двухсуточный ад бомбардировок, обстрелов системами залпового огня, танковых выстрелов и уличных боёв.
С моей точки зрения, пожалуй, российские военные аналитики ошиблись только в этом. В том, что мы сумеем выдержать вооружённую борьбу за Цхинвал и победить в беспощадных уличных боях, выбить противника из столицы Республики. Некоторые мои российские знакомые более или менее открыто это мне подтверждали. Действительно, классической теорией военной науки такое признаётся невозможным. Силовые структуры югоосетинской Республики совершили то, что никем не ожидалось и не просчитывалось – они победили в сражении, в котором победить никак не должны были. Не случайно первая цифра югоосетинских потерь, озвученная российским руководством, составляла полторы тысячи человек – именно столько должно было погибнуть, по всем военным расчётам, на данной территории города при данной плотности населения и той интенсивности вражеского огня. Более того, 9 августа по грузинскому радио эту же цифру в 1500 «убитых бандитов» озвучил Саакаашвили, и ровно 1500 мешков для трупов Грузия перед этим закупила в Турции… Нам помогли спастись подвалы жилых домов и несколько построенных в советские времена бомбоубежищ.
А самое главное – от полного уничтожения горожане спаслись потому, что осетинские подразделения не дали возможности грузинским зондеркомандам приступить к зачистке населения.
Кто-нибудь сомневается в наличии зондеркоманд? Но ведь некоторые грузинские офицеры предупреждали цхинвальцев, что за военными идут убийцы – «мы вас не тронем, а они должны зачистить город». В сёлах они это сделали.
Подхожу к самому нерву этого рассмотрения.
Да, сидя в первую ночь с семьёй в подвале трясущегося от близких разрывов снарядов дома, я в глубине души тоже надеялся, что российские войска за ночь пройдут Рукский тоннель, спустятся по Транскавказской автомагистрали и прорвутся на помощь погибающему Цхинвалу. Но я знал, что так быстро ничего не сделается. С утра начался штурм Цхинвала, вспыхнули ожесточённые перестрелки, и вот уже полдень, вот уже четвёртый час дня, крайним напряжением сил и героическим самопожертвованием осетинские воины ведут бои с противником, а российских войск всё нет и нет. Выбит из города враг, заняты к ночи оборонительные позиции, и вновь на Цхинвал обрушивается смертоносный ракетно-артиллерийский огонь грузинских батарей, стирая его с лица земли – и вновь нет от него спасения. Начинается второй день, повторные попытки штурма Цхинвала, перестрелки по периметру, продолжает работать грузинская артиллерия, «Грады» - а войск из России всё нет. И лишь к вечеру, к ночи вторых суток войны передовые подразделения российских войск подтягиваются к Цхинвалу и входят в боевое соприкосновение с грузинскими агрессорами.
Для нас, сражающихся с захватчиками и укрывающихся в подвалах, эти часы и дни тянулись невыносимо медленно. Если быть до конца честным, то и я ожидал вмешательства российских войск уже утром 9 августа. Ведь я своими глазами видел бронетехнику, стоящую (правда, в небольшом количестве) возле Рукского тоннеля с северной стороны, и даже ободряюще рассказал об этом соседям поздним вечером 7 августа.
Президент Медведев, отвечая на вопрос о фильме «Потерянный день» (более точное название было бы «Двое суток цхинвальского ада»), заявил, что все необходимые решения, включая решение о ракетном ударе, были приняты им не позже четырёх часов ночи. Думаю, так оно и было. Но ни Медведев, ни кто-либо другой из высшей обоймы российских политиков не может сказать и не скажет о реалиях политического процесса в ту ночь, на следующий день, и далее…
Думаю, что в течение первой ночи обстрелов Цхинвала все заинтересованные стороны получили от своих разведывательных систем достоверную информацию о массированном применении по мирному населению поражающих средств неизбирательного действия. Однако ответного российского ракетного удара по грузинских батареям не последовало, не последовало и авианалёта российских штурмовиков – потому что для неотразимого аргумента об агрессии нужно было дождаться наступления грузинских войск. Оно состоялось с утра 8 августа.
Создатели фильма, отрабатывая заказ, сообщают о том, что артобстрелы, захваты сёл и новых позиций начались грузинскими войсками с 14 часов 7 августа. Иными словами, война, по их утверждению, началась именно тогда, и президент Медведев должен был немедленно отдать приказ об исполнении уже разработанных (при президенте Путине) военных планов по применению вооружённых сил России за её пределами. Да что там – высокие военные чины заявляли даже о том, что надо было нанести по грузинским войскам превентивный удар!
Совершенно ясно, что это чистой воды лицемерие, потому что даже узкоспециализированный военный офицер не может иметь столь куцего кругозора и примитивного мышления, чтобы не понимать – такое действие Медведева точно и стопроцентно означало бы российскую агрессию против Грузии. Вот был бы подарок Маккейну и иже с ним! Отдельные бои и обстрелы в сёлах, при всей их болезненности, не давали России возможности решить задачу политического обеспечения применения вооружённых сил за своей границей и признания Абхазии и Южной Осетии. Да, коллеги, признания – потому что и это было запланировано с самого начала, с того самого 2006 года. Почему? Да потому, что иначе военная операция просто не имела никакого смысла для России (ну, конечно, кроме спасения жизней миротворцев и южных осетин, не так ли?).
Когда Саакашвили увидел, что даже открытые боевые действия локального характера не вызывают реального противодействия России – а это, без сомнения, был последний зондаж российской решимости, российской воли – он окончательно поверил в безнаказанность. И попался.
Грузинские войска ворвались в Цхинвал и частично его захватили. Вот в этом моменте анализа надо указать уже на действия самих российских военных. По их собственному признанию, приказ на вскрытие пакетов, где были расписаны все необходимые действия, они получили 7 августа в 23 часа 58 минут. Массированный обстрел Цхинвала начался, напомню, в 23 часа 35 минут. Таким образом, непосредственно военный механизм был запущен уже через 23 минуты после начала артогня по Цхинвалу. На мой взгляд, это блестящий показатель отличной готовности к ожидаемому развитию событий, т. е. доказательство высокой квалификации российского планировщика.
И вот 8 августа в Цхинвале идут уличные бои, по истекающему кровью городу и, добавлю, районному центру Дзау наносятся авиаудары грузинскими самолётами. Что мешало поднять в воздух российские самолёты и прикрыть Южную Осетию от грузинской авиации? Отсутствие приказа верховного главнокомандующего Медведева? Ложь! Ложь, потому что самолётов не было ещё и тогда, когда российская войсковая колонна шла к Цхинвалу и по не й беспрепятственно отбомбились грузинские самолёты. Но на вопрос о том, какой военачальник не додумался задействовать авиацию для прикрытия хотя бы собственных войск, в фильме ответа нет. Зато в литературе, в том числе в солидных монографиях, я с удивлением прочитал, что российские войска, оказывается, взяли Цхинвал под контроль к концу дня 8 августа! Что и говорить, грубовато пытаются задним числом подправить историю под себя те военные чины, которые обязаны были исполнить в точности расписанные в пакетах команды. И кого пришлось на самом деле «пинать», как выражаются создатели фильма, премьеру Путину, пришлось прилететь во Владикавказ?
Представляю, как хотелось бы военным чинам замолчать вопиющий факт, что командующий вошедшей группировкой генерал нарвался на грузинскую засаду и даже получил ранение (а с ним и тележурналист), и был спасён, как и сопровождавшие его лица, лишь ценой самопожертвования офицера Ветчинова. Какой придурок организовывал такое передвижение центра управления?
Цхинвальцы, и я в том числе, хорошо помнят прохождение российских подразделений по центральным улицам города – как выяснилось, это они проводили зачистку. Очередная глупость – в уже освобождённом и уже зачищенном от врагов городе. Какой-то умник зарабатывал себе служебное поощрение…
Были и другие странности ввода российский войск в Южную Осетию и далее в Грузию, об этом лучше меня знают и помнят те полевые командиры и рядовые российских подразделений, кто вёл и выигрывал контактные бои с противником.
Но больше всего в разбираемом фильме меня задело упорное именование югоосетинских бойцов ополченцами. Их, конечно, хвалят – куда же деться от неотменимого факта освобождения и защиты Цхинвала самими югоосетинскими воинами. Но, господа генералы, смертельную двухсуточную схватку с заведомо превосходящим врагом выиграли именно регулярные осетинские боевые формирования: подразделения министерства обороны, комитета государственной безопасности, министерства внутренних дел, сотрудники прокуратуры, таможни… И только в небольшой мере – немногие ополченцы. Зачем же так принижать югоосетинские вооружённые силы? И, кстати, зачем понадобилось урезать югоосетинскую армию до полной несерьёзности – это же уму непостижимое решение: сократить союзную России силовую структуру, доказавшую свою исключительную боеспособность!
10, 11 и 12 августа были последовательно решены все текущие задачи принуждения агрессора к миру. Была разгромлена военная инфраструктура Грузии, захвачено огромное количество вооружений, в том числе высокотехнологичные западные изделия военного назначения. Восстановлен контроль Цхинвала над всей территорией Южной Осетии, причём в Ленингорском районе это было сделано без единого выстрела. На ключевых позициях встали российские воинские формирования. Также в Абхазии была освобождена от грузинского контроля Кодорская зона.
Затем, после политически выверенной паузы, в течение которой в основных мировых центрах осознали происшедшее и прошла дипломатическая подготовка, Россия устами своего президента Медведева провозгласила признание Южной Осетии и Абхазии в качестве независимых суверенных государств. При этом Медведеву даже удалось встроить в российские политико-дипломатические усилия президента Франции Саркози.
Тот же Медведев сообщил ошеломлённому Западу, а вместе с ним и всему миру, что отныне Россия будет твёрдо отстаивать свои интересы – мир изменился, и это придётся уяснить всем без исключения. При этом в отношении Грузии Россия действовала с полным соблюдением принципа минимальности, тщательно избегая каких бы то ни было избыточных военных, экономических и тем более геополитических решений. Многие эксперты, в том числе и осетинские, кто с недоумением, кто с возмущением, говорили мне о том, что геополитическая реконструкция территории бывшей Грузинской ССР не доведена до конца, потому что не проделан коридор на Армению. Но в том-то и дело, что Россия, её высшее руководство, не рассматривало и не рассматривает в качестве врага саму Грузию, её народ, её государство. Врагом был политический режим с его лидером. И я бы настоятельно рекомендовал не забывать этого и некоторым из своих сограждан в Южной Осетии. Наш враг – не грузинский народ, а идеология нацизма.
Между тем по сегодняшний день в самой России не стихают стенания и причитания по поводу и принуждения агрессора к миру, и признания Южной Осетии и Абхазии. Вот Сергей Маркедонов, приглашённый научный сотрудник программы «Россия и Евразия» в Центре международных и стратегических исследований в Вашингтоне, пишет о российско-грузинских отношениях в «деловой газете» «Взгляд»: «Первое, что приходит на ум – это вопрос о статусе Абхазии и Южной Осетии. Можно спорить о правильности российского выбора в августе 2008 года, но очевидно, что отказаться от него сегодня Москва не может, не понеся при этом значительных политических издержек». Зачем же спорить, господин Маркедонов? Хотя, может быть, из Вашингтона видней… А вот последний пример: статья некоего Виктора Крестьянинова в «Аргументах недели» «Тбилиси поворачивается к Москве лицом». «По мнению экспертов, - пишет он (нельзя ли огласить полный список этих самых экспертов, чтобы мы знали своих недоброжелателей поимённо?), - часть войны за эту почти неразрешимую проблему (отношений между Россией и Грузией. – К. Д.) лежит и на Кремле». А на ком в Кремле-то? «Точнее, на бывшем президенте и нынешнем премьере Дм. Медведеве. В 2008 году он, как говорится, решил показать себя «решительным парнем» - рубанул сплеча и быстро признал суверенными государствами Абхазию и Южную Осетию. Пиар для него получился на славу. Но такая поспешность породила большую загвоздку для страны (…) не стоит торопиться принимать окончательное решение, лишать страну возможности манёвра и загонять её угол». Что ни фраза – то перл! Иногда, честное слово, кажется, что всем российским «либералам» делают прививки подлости. «Рубанул сплеча» - это ведь именно про всё то, о чём эта статья, т. е. об эпохальной, длительно и скрупулёзно спланированной геостратегической операции России, ставшей своего рода «Рубиконом» для возрождающейся евразийской державы. Пипл схавает, господин Крестьянинов? По этой гнусной логике лучше было бы дать Саакашвили реализовать своё «окончательное решение» по южным осетинам! Но самое мерзкое написано дальше: «Тем более, как показало время, абхазские и югоосетинские элиты этот царский жест Москвы не оценили». С какого «либерального» бодуна сделал этот вывод г. Крестьянинов? Ведь факты диаметрально противоположны. Джабелич (извините – президент Кокойты) в своём историческом послевоенном послании народу и парламенту Южной Осетии подчеркнул, что имена Медведева и Путина золотыми буквами вписаны в историю осетин. Очень показательную статью в сборнике материалов II международной научно-практической конференции «Национальная идея и государственная политика» опубликовал первый заместитель руководителя администрации президента Южной Осетии Константин Петрович Пухаев, также возражающий против пропагандистского посыла фильма «Потерянный день». Я, работавший государственным советником президента Кокойты, солидаризуюсь с выражениями благодарности Медведеву, и добавлю, что не знаю ни единого представителя югоосетинской, с позволения сказать, элиты, кто имеет другую точку зрения. Что касается народа, то достаточно было бы посмотреть, как встречали Медведева во время его визита в Южную Осетию 13 июля 2009 года и 8 августа 2012 года. Кстати, Пухаев в своей статье приводит трогательные цитаты из сочинений школьников, студентов, стихи цхинвальцев, посвящённые России, российским военным, и – да! – российскому президенту Медведеву. Такие хватающие за сердце строки не пишутся по казённому распоряжению – они исходят из искренней и непреходящей благодарности спасителям.
Другим приёмом является умолчание Южной Осетии в текстах политологических гуру. Этот приём, не украшающий реноме автора, используется, например, Александром Крыловым в его статье «Тбилиси включил коммерческое чутьё» на сайте Научного общества кавказоведов 28 декабря 2012 года (высказывался он на «Голосе России»): «Российское и грузинское руководство заявляют о том, что по принципиальным вопросам - по Абхазии и по членству Грузии в НАТО - изменений нет и не будет». С Крыловым я знаком, не раз встречались на различных форумах; собственно, он и есть президент Научного общества кавказоведов – и спрашивается: а что, Южная Осетия в этот ряд «принципиальных вопросов» не попадает? Если нет – извольте объяснить, почему!
Этим же приёмом пользуется некто Беслан Кмузов, интервьюируя госминистра Грузии по вопросам реинтеграции Паату Закареишвили: «А если Грузия, а вслед за нею и международное сообщество, признает Абхазию?» Господин Кмузов, а почему же априори устраняется аналогичная возможность в отношении Южной Осетии?
Вот ещё начальник, главный редактор информационного агентства «Вестник Кавказа» Алексей Власов, стоило в Южной Осетии заикнуться о воссоединении осетин в составе России, бросился уверять, что идея эта опасная и авантюрная – а с ним многие и многие, и имя им легион. И радостно пишут о том, что сейчас в Грузии новая власть, она хорошая, будет дружить с Россией, а значит, и южным осетинам надо с ней налаживать отношения. Что ж, кто же возражает против хороших отношений с грузинами; но истина всегда конкретна, и надо спросить этих радетелей о благе южных осетин – как именно строить взаимоотношения, если грузинское государство не признаёт государство югоосетинское?
У всех деятелей этой линии, проявляющих поистине отеческую заботу о судьбах Южной Осетии и населяющих её людей, есть одна общая, чрезвычайно характерная черта: они, словно сговорившись – а и в самом деле, может и правда сговорились – никогда и ни в каком контексте не касаются одного, всего лишь одного, но совершенно необходимого фактора: мнения, устремления, воли самих южных осетин. Народ, создавший и защищавший своё государство ценой больших жертв, выводится за рамки политологических построений; право говорить от его имени без малейших на то оснований присваивают все кому не лень. Такое уже не раз бывало с 1990 года, когда была дерзко провозглашена Республика южных осетин, но всегда воля народа пробивала себе дорогу, невзирая на попытки сбить его с толку и навязать ложные цели. Так будет и сейчас.
Ход истории ускоряется. Всё стремительнее череда событий, и уже вполне различимы новые грозные вызовы, с которыми сталкиваются народы и государства. Только крупные, по настоящему суверенные общности могут рассчитывать на самосохранение, на успех в борьбе мировых могуществ. Поэтому заявлена Путиным концепция Евразийского союза, где новое единение национально-государственных образований народов Евразии призвано уберечь этот материк от кровавого хаоса. В этом единении органично должен найти своё место и осетинский народ. А ядром этого гиганта станет Россия, ведомая своими проверенными лидерами – Путиным и Медведевым.
Много разного говорилось за прошлые годы о знаменитом тандеме этих лидеров. Сколько усилий было приложено для того, чтобы расколоть его, противопоставить друг другу этих лидеров, и всё впустую. Не знаю, кто придумал этот политический «магнит», где на одном полюсе предстаёт Путин в роли авторитарного государственника-патриота, а на другом – Медведев как либеральный демократ-западник, но эффективность этого замысла вряд ли можно оспорить.
И есть некая глубокая символичность в том, что признание Республики Южная Осетия было достигнуто нами именно во время нахождения на посту президента России человека, чья фамилия психологически сразу же ассоциируется с международно известным народным символом России – Русским Медведем.
Коста Дзугаев
