Анализируя вероятность возникновения вооружённой конфронтации на Южном Кавказе в ближайшее время, большинство экспертов рассматривают несколько вариантов развития событий. Первый, но отнюдь не новый и наиболее лелеемый политическим руководством Грузии, связан с «российской военной угрозой». При этом, несмотря на череду громких заявлений грузинских политиков о готовящейся военной агрессии против Грузии [1], данный вариант развития событий международными экспертами оценивался как маловероятный[2].
В этой связи политические демарши М. Саакашвили, Г. Вашадзе, П. Закареишвили и др., направленные на обвинение России в стремлении к «превращению Грузии в «несостоявшееся государство», созданию препятствий для реализации ее европейского и евроатлантического выбора и «возвращению Грузии на российскую орбиту насильственным путем»[3], скорее служили пропагандистским целям стремления подержания имиджа Грузии, как страны, «территории которой подверглись оккупации». Цель этих действий политического руководства Грузии, как представляется, добиться получения от «западных партнёров» политических, экономических и военных преференций. Очевидно, что в сложившейся внешнеполитической ситуации Россия заинтересована, скорее в сохранении на Южном Кавказе своего «статуса-кво», чем, нежели в дестабилизации обстановки. При этом обострение вооружённого противостояния в регионе, принесёт очевидную выгоду Грузии, поскольку облегчит задачу удерживания внимания международного сообщества на проблеме российско-грузинских противоречий. На общем фоне миролюбивых заявлений грузинских политиков о том, что Грузия будет стремиться разрешить проблему «оккупированных территорий» Абхазии и Южной Осетии только мирным путём, возникновение очага вооружённого конфликта было бы желанным, для грузинских политиков, подтверждением агрессивности российского внешнеполитического курса на Кавказе. Военная конфронтация в регионе вынудит страны Запада проявить большую сговорчивость при рассмотрении вопроса о вступлении Грузии в НАТО, а так же оказании ей иной военной и политической поддержки. При этом второстепенное значение приобретает ответ на вопрос об ответственности за развязывания конфликта. События августа 2008 года убедительно продемонстрировали, что современный уровень развития технологий ведения информационных войн позволяет ввести в заблуждение мировое сообщество и в его глазах оправдать агрессора. Так результатом проведённой в 2008 году политическим руководством Грузии, мощной дезинформационной кампании, стал перевод акцентов с оценки собственных просчётов при проведении внутренней национальной политики во внешнеполитическую плоскость. При этом, объявляя территории Абхазии и Южной Осетии оккупированными «в результате военной агрессии Российской Федерации» [4], политическое руководство Грузии добилось восприятия мировым сообществом собственно грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов как, в первую очередь, до сих пор неразрешённого, российско-грузинского конфликта. При этом, несмотря на многократные заявления грузинских политиков о том, что соблюдение территориальной целостности страны является принципиальным основополагающим вопросом, которым Грузия не поступится ни при каких условиях [5], для них совершенно очевидно, что начало силовых действий в отношении Цхинвала и Сухума вызовет ответную реакцию со стороны России.
В данных условиях, как представляется, сохранение мира в регионе во многом будет зависеть от политической выдержки России как стороны, не заинтересованной в дестабилизации военно-политической ситуации на Южном Кавказе, а также от её способностей адекватно реагировать в дипломатической, информационной и военной сферах на возможные провокации, в том числе и со стороны грузинских спецслужб.
В этой связи вызывает интерес состояние боеготовности грузинской армии. По мнению ряда военных экспертов, восстановить боевой потенциал своей армии, после поражения в августе 2008 года, Грузии удалось уже через год. При этом произошло, увеличение численности военнослужащих с 32 тысяч человек в 2008 году [6] до 37,8 тысяч в 2009 [7]. По сравнению с августом 2008 г. наземная компонента грузинской армии выросла на одну регулярную пехотную и артиллерийскую бригады. Поэтому, принимая во внимание две формируемые бригады резерва армейского типа, а также силы национальной гвардии можно говорить о росте её численности примерно в полтора-два раза.
Несмотря на то, что в связи с экономическим кризисом бюджетные расходы Министерства обороны Грузии значительно уменьшились (с 1 миллиарда долларов - около 9% от ВВП, в 2008 году, до 406 миллионов долларов в 2012 году), конвертация последних в боевую мощь вооружённых сил пришлась именно на послевоенный период, когда по ранее заключенным контрактам поступило и продолжает поступать вооружение и военная техника (например, турецкие БТР Ejder) [8]. Это позволяет утверждать, что в послевоенный период уровень оснащенности грузинской армии стал выше (кроме флота), чем в августе 2008 года, даже с учетом понесенных в ходе боевых действий потерь в вооружении и военной технике. Этому во многом способствует расширяющееся военное сотрудничество Грузии и стран НАТО. Стоит заметить, что в последнее время активизировалось военное сотрудничество Грузии и США. Так накануне визита в Грузию Хиллари Клинтон, Вашингтон подарил Тбилиси 2 катера береговой охраны стоимостью в 2 миллиона долларов (всего на улучшение инфраструктуры грузинской береговой охраны США в 2012 году было выделено 10 миллионов долларов). В июне 2011-го департамент обороны США безвозмездно передал Грузии 30 автомобилей Hummer М1151 и 10 бронированных машин Hummer М1151А1, общей стоимостью 5 миллионов долларов. В апреле 2012-го было официально объявлено о поставках 28 бронемашин с повышенной защитой от мин. Кроме этого США занимаются подготовкой подразделений грузинских вооруженных сил, как на территории Грузии, так и в учебном центре армии США в Хоненфилс (Германия). При этом регулярно проводятся совместные учения войск Грузии и стран НАТО.
Помимо США в послевоенном перевооружении Грузии принимали участие Франция, Турция, Израиль, Болгария и другие страны. Круг поставок широк: от стрелкового оружия и боеприпасов к нему, до тяжелой бронетехники, современных комплексов противотанковой и противовоздушной борьбы. После войны 2008 года в грузинской армии доля военной техники импортного производства увеличилась до 50%.
Как представляется, баланс интересов в регионе выглядит следующим образом: Абхазия и Южная Осетия, решая проблемы своего государственного строительства, не заинтересованы в обострении военно-политической ситуации; её обострение также не выгодно и России, которая заинтересована в соблюдении в регионе своего «статуса-кво»; Грузия, при этом, продолжает укрепление своих вооружённых сил, однако в настоящее время ещё не обладает достаточной военной мощью для самостоятельного силового решения проблемы возвращения территорий Абхазии и Южной Осетии.
В контексте вышеизложенного уместным представляется вопрос о планах грузинского руководства по применению своих вооружённых сил.
Большое значение грузинское руководство придаёт участию подразделений грузинской армии в операции США (ISAF) в Афганистане. Так до сентября 2012 г. в ней было задействовано 900 грузинских военнослужащих, несших службу в составе американского воинского контингента в афганской провинции Гильменд (военная база «Шуквани») и французского в Кабуле. Это был второй по численности показатель среди стран, не являющихся членами НАТО. Ситуация изменилась в октябре 2012 года, когда руководством Грузии дополнительно был направлен в Афганистан ещё батальон военнослужащих. В результате численность грузинских военных была доведена до 1700 человек, что позволило Грузии занять лидирующие позиции по «поставкам солдат в угоду заокеанским партнёрам».
Таким образом, руководством Грузии задействовано примерно 5% всех грузинских войск в операции НАТО в Афганистане. Между тем, сами грузинские военные не стремятся проходить «афганскую школу». По данным тбилисской газеты «Квирис палитра», в Грузии возникли проблемы с набором контрактников для службы в Афганистане. Сообщается, что в первом квартале 2012 года около 100 военнослужащих написали рапорта об отказе проходить службу в этой исламской республике. При этом отказников не сдерживают даже высокие штрафные санкции (28 тыс. лари - примерно 17 тыс. долларов), предусмотренные за несоблюдение условий контракта [9]. Вместе с этим участие грузинских военных в операции НАТО в Афганистане всё чаще вызывает критику и со стороны политической оппозиции. Так в марте этого года действующие в Грузии оппозиционные партии подписали совместную декларацию, в которой выразили возмущение командованию альянса непропорциональным вкладом Грузии в обеспечение безопасности в Афганистане на фоне сокращения численности контингентов других стран[10].
Несмотря на перечисленное, действующее политическое руководство Грузии, продолжает рассматривать участие грузинских военнослужащих в военной операции США в Афганистане как одну из приоритетных задач. Складывается впечатление, что, направляя своих солдат в «горячие точки», фактически «торгуя» их жизнями, руководство Грузии рассчитывает на получение от США неких бонусов в виде политической, финансовой и военно-технической помощи.
Следующей приоритетной задачей грузинских вооружённых сил является обеспечение суверенитета и восстановление территориальной целостности страны. Поскольку у Грузии со всеми соседями (кроме Турции) есть неразрешённые территориальные противоречия, остаётся вопросом, где и как собирается применить президент Грузии своё любимое детище – вооружённые силы?
Больше всего претензий Грузия имеет к России, которую она обвиняет в оккупации территорий Абхазии и Южной Осетии, а также считает главной угрозой своей национальной безопасности. Свидетельством тому могут служить результаты голосования в ходе принятия новой «Концепции национальной безопасности»[3] в декабре 2011 года. Примечательно, что концепция была принята парламентом Грузии 111 голосами «за» при трех – «против». Критика со стороны оппозиции касалась только необходимости ужесточить формулировки в отношении России, которая в документе упомянута 44 раза. Однако, несмотря на искусственно поддерживаемый грузинским руководством кризис межгосударственных отношений между Грузией и Россией, который, к сожалению, имеет место, в обозримом будущем Вооружённые Силы Грузии по основным характеристикам своего боевого потенциала едва ли будут способны эффективно противостоять российской армии и вести против неё успешные наступательные боевые действия.
При этом Грузия имеет неразрешённые территориальные противоречия с Азербайджаном и Арменией. Спорной территорией с Азербайджаном остаётся село Эрисимеди и часть монастырского комплекса «Давид Гареджи», из-за противоречий вокруг которого в мае прошлого года между Азербайджаном и Грузией разгорелся серьёзный пограничный конфликт. Комментируя эти события, замглавы МИД Грузии Нино Каландадзе заявила, что грузинская сторона «не намерена транжирить свои земли», и все спорные вопросы между Грузией и Азербайджаном решатся «по соглашению между дружественными странами». Однако при этом она подчеркнула, что «…вопрос уступки монастырского комплекса никогда не будет обсуждаться» [11].
Территориальные противоречия между Арменией и Грузией, как представляется, носят более глубокий характер. Так остаются спорными 96 километров (из 206 км.) армяно-грузинской границы. Грузия претендует на село Бавра Ширакской области Армении (близ армяно-грузинской границы в районе Самцхе-Джавахети) и прилегающие к нему территории. Территориальные противоречия, связанные с этим селом, в ноябре 2009 года уже привели к инциденту между пограничниками двух стран (в СНБ Армении факт инцидента был подтверждён). Армянская сторона пыталась в ответ на действия грузинской установить пограничные столбы, однако это встретило сопротивление грузин[12]. Кроме того Грузия также считает своей армянскую область Лори. При этом на различных уровнях грузинской стороной предпринимаются активные попытки по её «возвращению». Так в грузинских СМИ было инициировано обсуждение вопроса о передаче Грузии всех, находящихся на этой территории церквей, а так же обращение грузинской диаспоры Лоре-Ташира (в июле 2012 года), с требованиями пересмотра государственных границ Грузии с Арменией и воссоединения Лорийской области с Грузией[13]. Ранее, в сентябре 2010 года, вопрос делимитации границ обсуждался в ходе визита главы МИД Грузии Г. Вашадзе в Армению. После этого визита состоялась одна встреча межправительственной комиссии, однако сблизить позиции сторон пока не удалось[14].
Принимая во внимание современные тенденции развития азербайджано-грузинских межгосударственных отношений, тот факт, что концепцией национальной безопасности Грузии отношения с Азербайджаном признаются «стратегическими» вероятность вооружённой конфронтации между этими странами представляется незначительной.
Менее предсказуемым представляется развитие взаимоотношений Грузии и Армении. Так в концепции национальной безопасности Грузии армяно-грузинские отношения оцениваются не более чем «тесное партнерство». Многолетние попытки руководства Армении направленные на их сближение всё это время не встречали равноценной реакции грузинской стороны. Вероятно, причина этого кроется в том, что Грузия не хочет рассматривать в качестве своего стратегического партнёра государство, связанное стратегическим партнерством с Россией. Возможно, на формирование данного вектора грузинской внешней политики оказывает влияние наличие антиармянского нарратива в Грузии. Так в 2011 году организация «Интерньюс» с целью исследования уровня общественной толерантности и вопросов обеспечения прав человека в Грузии провела мониторинг печатных СМИ. Наиболее примечательными представляются данные об этнических группах в целом. Исследование показало, что 60%, т.е. превалирующая часть публикаций в печатной прессе, посвящена армянам (причем большей, частью в негативном свете). Абхазам, с которыми грузинам довелось дважды воевать за годы независимости, посвящено всего 11% материалов. Остальные данные распределены следующим образом: азербайджанцам и туркам-месхетинцам – 7%, осетинам – 5% и т.д. Среди религиозных меньшинств опять же чаще всех упоминаются армяне (47%), в то время как, например, мусульмане, численность которых в стране постоянно растет, остаются в тени: им посвящено лишь 24% материалов[15]. Основной причиной данной ситуации, видится сформировавшееся противоречие между целями проводимой руководством Грузии политики построения в стране моноэтнического общества и стремлением армянской диаспоры страны к сохранению национальной самобытности.
При этом принимая во внимание напряжённость в межгосударственных отношениях Азербайджана и Армении, неоднозначно оценивается сделанное в августе 2011 года заявление президента Грузии о том, что «…враги Азербайджана, являются одновременно врагами Грузии» и последовавшие за этим антиармянские выступления азербайджанских политиков[16]. Всё это, в совокупности с общей тенденцией М. Саакашвили решать территориальные противоречия с применением военной силы (как в случае с Абхазией и Южной Осетией), вынуждает прогнозировать (при возникновении определённых геополитических условий) возможное обострение армяно-грузинских противоречий.
Таким образом, в ближнесрочной перспективе маловероятной представляется возможность военной конфронтации на Южном Кавказе. Однако по мере увеличения военного потенциала Вооруженных Сил Грузии, их боевой мощи, при складывании определённых геополитических условий и обстоятельств, с высокой степенью вероятности можно прогнозировать повторение грузинским руководством попыток решения политических разногласий с соседями вооруженным способом. Возможно в ходе президентских (2013 г.) выборов к руководству страны придут трезвомыслящие политики, не признающие силовые методы в отношениях с соседями и, дай Бог, эти прогнозы не подтвердятся. Тем не менее, будущее Грузии, как и всего региона, еще не написано. Сегодня надо быть готовым к предстоящим событиям. В том числе и к тому, чтобы после них восстанавливать мир. Ведь прав был А.П. Чехов, говоря что «если в первом акте на стене висит ружьё, то в последнем, оно обязательно выстрелит».
Использованная литература:
1. Грузинские эксперты видят в учениях "Кавказ-2012" угрозу нападения РФ на Грузию, 24.04.2012. http://www.kavkaz-uzel.ru
2. Читидзе: США осознают российскую угрозу в отношении Грузии, однако, не хотят раздражать Россию, 6.06.2012. http://www.apsny.ge
3. Концепция национальной безопасности Грузии, 23.12.11
4. Закон об оккупированных территориях (23.10.08 г.) www.parliament.ge
5. http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/908397-echoelement-text
6. Tseluyko V. Force Development and the Armed Forces of Georgia under Saakashvili // Moscow Defense Brief, № 3, 2008, P. 14-15.
7. Официальный сайт МО Грузии, www.mod.gov.ge
8. Aminov S. Georgia's Air Defense in the War with South Ossetia // Moscow Defense Brief, №3, 2008.
9. Грузинские контрактники не хотят в Афганистан, 20.03.12, http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/67872/
10. http://peacekeeper.ru/ru/module=newsaction=viewid=14399/
11. Тбилисские иллюзии, http://www.echo.msk.ru/blog/kavkaz_politic/890168-echo/
12. Армения-Грузия: пограничная напряженность нарастает. REGNUM. 12.09.11., http://janarmenian.ru
13. Батыев Б. Эдишер Гвенетадзе: «Вы не встретите ни одного грузина, который бы в этом сомневался», VESTI.az., http://azerros.ru/templates/azerros/images/logo.png
14. Армения-Грузия: пограничная напряженность нарастает. 12.09.11 г., http://janarmenian.ru/
15. Tabagari Giorgi, Chachua Diana, Monitoring of Media Coverage Ethnic, Religious and Sexual Minorities in Georgian Printed Media, Internews Georgia, 1 May 2011 – 31 July 2011.
16. Парламентарий: «У Армении территориальные претензии ко всем своим соседям», 3.0911., http://day.az/politics/
