Лаура Джабион, самая драматичная певица Зармона, приковывающая к себе внимание, где бы ни взяла в руки гитару, на баррикадах в 90-х или на онлайн-концертах перед скайпом сейчас, на сцене не поет. Поет друзьям, видео с ее песнями есть в интернете, она записала не один альбом. В последнем собрала не только свои, но и произведения других музыкантов Зармона. У Джабион разноплановый широкий репертуар. Но в последние годы она отказывается выступать на сцене. В интервью информагентству «Рес» она попыталась объяснить, в чем «нерв» ее мелодий и песен.
– Лаура, ты, можно сказать, одна из столпов Зармона и действующая зармонжау. Зармон – это городской осетинский романс, «песни с философско-духовным содержанием, музыкально-поэтическое направление культуры, начавшее складываться в Цхинвале в первой половине прошлого века и ясно оформившееся в конце 80-х годов». Это официальное определение этого явления. Что такое Зармон в развитии, во что он вырос?
– Зармон – это во многом судьба, которая ведет своих почитателей по непроторенной, порой неприветливой дороге жизни, на которой им предопределено привнести свет в культуру своего народа. Каждый из нас, мне кажется, пришел в этот мир с обозначенной миссией, от которой, даже при большом желании, никуда не сбежать. Кто-то через сцену и публичную жизнь хочет блистать внешностью, кто голосом. Тоже не худший вариант при засилии фанеры... Каждому – свое. Для представителей Зармона творчество есть средство самовыражения, основанного на глубоких текстах гениальных осетинских поэтов, на которые нам дано слышать музыку. Мы годами поднимали из забытья стихотворения выдающихся авторов в то время, когда внушалось осетинам, что наш язык немелодичный, скудный… Мы поставили перед собой задачу доказать обратное и внесли в сокровищницу осетинской культуры несчетное количество музыкально-поэтических сочинений на злободневную тематику в жанрах, привлекательных для современного слушателя. Это подняло престиж и вызвало интерес у осетинской публики к родной культуре. Сегодня только глупец может отрицать красоту и богатство осетинского языка, качественное разнообразие жанров осетинской песни.
– В каждой песне, на стихи Коста, Хаджеты или Азау, любовная или гражданская лирика, веселая мелодия или грустная, кажется, что ты говоришь про пережитое лично тобой. Почему твои песни такие «наполненные»? Потому что блокада и войны, потому что любовь, потому что патриотизм? Хоть это слово и вязнет уже в зубах.
– Да уж, пережито немало... Правда, еще в юности, когда я пыталась найти свое место в профессии, специалисты во мне «находили» трагика. Но точно также записывали и мой смех. Моим лирическим песням свойственны как восторженные, так и печальные ноты. И у меня появлялись песни от шуточных до грустных, в зависимости от навеянного стихами настроения или моего собственного состояния души. И в них личная драма.
Но в блокаду родились другие песни - «Асæст», «Æтт, ирон зараег-ма иу хатт!», «Рæстдзинад»... В них звучит моя боль, боль моего народа в трагический период его истории.
– Ты в курсе событий политической и общественной жизни Юга и Севера Осетии, а тем более, культурной. Как ты оцениваешь происходящие сегодня в национальной культуре процессы, что с осетинским языком, с осетинской песней?
– Вряд ли я могу похвастаться «знанием» всего. Да, я всегда находилась в гуще событий, как говорится, ни разу «не сбегала» ни в одну из войн. Но у моей памяти есть свойство не держать в себе хронологическую последовательность происходящего. Я, скорее, реагирую на процессы с духовно-нравственной позиции. Что касается современной национальной культуры и ее популяризации среди молодежи, думаю, что ее бичом является, как и раньше, формальная, вялая «заинтересованность» властей в ее развитии. Нет понимания важности культуры и цели поднятия ее уровня до мировых стандартов, нет единой, продуманной программы с соответствующим финансированием для работы творческих коллективов и отдельных единиц, продвигающих осетинскую тему в своих произведениях. Мы вот, зармонжау, много лет создаем произведения и выносим их на аудиторию, вопреки обстоятельствам, можно сказать, на голом энтузиазме. Но одно дело, когда мы делали это в период разгула грузинского шовинизма, а другое дело, когда приходится делать, натыкаясь на равнодушие и безучастие своих же, обязанных по долгу службы. Пройден долгий, трудный творческий путь, и есть результат, который радует - в наших сочинениях осетинская музыка, осетинское слово звучат достойно и привлекают к себе внимание и любовь не только родной публики, но и ценителей извне Осетии. Но многие ли хотят пойти следом за нами, через такие же лишения, если отношение к национальной культуре и ее творцам не поменяется?!
– Как тебе сентябрьский рок-фестиваль в Цхинвале? Можно надеяться, что он станет ежегодным?
– Я сама многолетний преданный поклонник «Бонварона», «Мемориала» и «Пиковой дамы». Во многом эти группы формировали Iron Rock и мои музыкальные предпочтения. В последние годы Iron Rock увидел достойное продолжение в двух замечательных группах – «Kroydon» и «Dzioff». Также сильно обнадеживает детский ансамбль «Гипс» под руководством Георгия Гучмазова. Долгожданный сентябрьский рок-фестиваль – знаковый, поворотный этап в культурной жизни Осетии.
Хочется верить, что власти не только юга, но и севера Осетии и впредь будут поддерживать это важное начинание. Фестиваль прошел на ура и наши монстры рока, «старая гвардия», дали жару. И молодые им не уступали. Лично я получила огромное удовольствие от фестиваля.
– Лаура, я была свидетелем – тебя приглашали выступать перед широкой публикой. Почему ты в последние годы не выходишь на сцену?
- Как это ни прискорбно констатировать, но меня почти всегда звали на сцену «за так», типа «ты же осетинка, о каких вознаграждениях ты можешь говорить». И никому невдомёк, что выход на сцену требует определенных составляющих - оборудования, инструментал, организационной работы, не говоря уже о физической и эмоциональной нагрузке артиста. Когда-то я ухищрялась находить выходы из положения (сценический гардероб, инструмент и пр.) силами ближайшего (и не очень) окружения. Но сколько же можно? Мне не хочется более «борьбы с ветряными мельницами». Я за время моей деятельности усвоила то, что такова специфика нашего менталитета. Суетиться из-за этого - зря терять нервы и драгоценное время. Поэтому я направила силы на то, что более реально и результативно, на студийное записывание песен у отзывчивых друзей. И такая работа, по большому счету, движется в довольно медленном темпе по тем же прозаическим причинам. Редко когда с неба может «упасть» дармовая оркестровка моих песен, большая часть которых до сих пор ждёт своего часа. Но дорогу осилит идущий. Три альбома записано.
Как сказал Исидор: – «Æнусон амонды дæгъæлтæм цæуы фæлварæнты фæндаг».
Беседовала Салима Туаева
