Аппарат полномочного представителя президента Южной Осетии по вопросам постконфликтного урегулирования распространил в пятницу обращение югоосетинской делегации на Женевских дискуссиях по безопасности в Закавказье к международному сообществу о так называемых «оккупированных территориях Грузии».
"После грузинской агрессии против Южной Осетии в августе 2008 года, принуждения Грузии к миру и признания Российской Федерацией Республики Южная Осетия власти Грузии создали пропагандистский миф о так называемой "оккупации" и "оккупированных территориях" и упорно продолжают убеждать международное сообщество в том, будто Россия "оккупировала часть территории Грузии". На самом деле такой мир не имеет ничего общего с реальностью, ибо, во-первых, Россия признала реально существовавшее государство – Республику Южная Осетия и российско-югоосетинские отношения базируются на договорно-правовой основе, соответствующей международному праву, во-вторых, территория Южной Осетии не имеет отношения к «территориальной целостности Грузии», т.е., Южная Осетия никогда не была в составе и, соответственно, не выходила из грузинского государства, признанного международным сообществом", - говорится в официальном сообщении аппарата полпреда.
Югоосетинская делегация на Женевских дискуссиях по безопасности и стабильности в Закавказье об этом аргументировано заявляла неоднократно, по этому вопросу было распространено Обращение к международным организациям. Однако грузинским властям и их покровителям на Западе реальные аргументы не важны, им лишь бы бросить обвинения в адрес Российской Федерации и Южной Осетии.
Приводим полный текст обращения югоосетинской делегации на Женевских дискуссиях по безопасности в Закавказье к международному сообществу о так называемых «оккупированных территориях Грузии»:
В последние годы международному сообществу настойчиво навязывается необходимость употребления термина «оккупированная территория Грузии» применительно к Южной Осетии и Абхазии, основанного на так называемой «территориальной целостности Грузии в ее признанных границах». Пользуясь поддержкой некоторых политических кругов в западных странах, грузинские политики и эксперты настойчиво стремятся создать устойчивую терминологию в вопросе грузино-осетинского урегулирования и закрепить в международном праве термины, не имеющие за собой никаких юридических оснований.
Формальным обоснованием подобной позиции грузинская сторона считает закон, принятый Парламентом Грузии в октябре 2008 года - сразу после совершенной Грузией вооруженной агрессии против Южной Осетии, окончившейся разгромом грузинской регулярной армии и принуждением агрессора к миру.
До настоящего времени политическое руководство Грузии пытается демонстрировать своему населению активную работу по сохранению актуальности проблем Грузии в международной повестке дня, спекулируя положением вынужденно перемещенных лиц, за судьбу которых оно несет прямую ответственность, и раздувая истерию вокруг процесса демаркации государственной границы Республики Южная Осетия. Усилиями грузинской пропаганды термин «оккупированная территория» стал использоваться не только в узком кругу «друзей Грузии», но и европейских структурах, крупных международных организациях, Евросоюзе и НАТО, претендуя на роль юридического определения политико-правового статуса Южной Осетии и Абхазии.
Учитывая существующие сегодня реалии, настойчивое использование указанного термина, который имеет совершенно другой исторический и политический смысл в международном праве, не может не вызывать обеспокоенности.
Последствия данной тенденции очевидны:
- Грузия навязывает своим политическим партнерам политику т.н. «деоккупации», в контексте которой полностью теряют смысл Женевские консультации с их основополагающей целью создать условия для сохранения и поддержания мира и безопасности на Южном Кавказе;
- грузинская сторона стремится получить международную поддержку своих требований по выводу дислоцированного в Южной Осетии контингента Российских Вооруженных Сил, являющегося единственным гарантом безопасности Южной Осетии от новой агрессии со стороны Грузии;
- преподнося события августа 2008 года в качестве точки отсчета в урегулировании грузино-осетинских отношений, Грузия хочет перечеркнуть неугодный для нее исторический пласт грузино-осетинских отношений и снять с себя ответственность за вооруженные агрессии против Южной Осетии, которые, начиная с 1989 года, привели к огромным для осетинского народа человеческим жертвам и огромному экономическому ущербу.
В связи с вышесказанным, считаем необходимым представить исчерпывающее обоснование неприменимости термина «оккупированные территории» в отношении Республики Южная Осетия, поскольку Южная Осетия никогда в своей истории не входила в единое с Грузией государственное образование, а югоосетинская территория никогда не была составной частью территории Грузии, за исключением периода сосуществования в рамках СССР.
В 1774 году Южная Осетия, как часть единой независимой Осетии (Алании), представлявшей собой конфедеративный союз самоуправляющихся земель, добровольно вошла в состав Российского государства. Грузия же на тот момент состояла из Картли-Кахетинского и Имеретинского царств и трех княжеств - Гурии, Мингрелии и Сванетии. Все эти территориальные образования находились в различной степени зависимости от Турции и Ирана, что исключает понятие единой государственности и территориальной целостности. В 1801 году Картли-Кахетинское царство вошло в состав Российской империи, а Южная Осетия по географическому принципу была административно определена в состав двух российских губерний - Тифлисской и Кутаисской.
В 1918 году Грузия, будучи российской провинцией, провозгласила независимость от России и образование демократической республики. Стремление народа Южной Осетии быть вне сепаратистской Грузии послужило для националистов, захвативших власть в Грузии, причиной вооруженной агрессии против Южной Осетии в 1920 году и геноцида осетин. После установления Советской власти в Грузии и Южной Осетии, большевистское руководство в Москве, вопреки воле народа Южной Осетии, специальным Декретом включило ее в состав Грузинской ССР на правах автономии. Декрет СССР 20 апреля 1922 года - единственный документ, юридически закреплявший включение территории Южной Осетии в состав территории Грузинской ССР и Советского Союза.
История независимой Республики Южная Осетия начинается не с событий 2008 года, а с процесса суверенизации Грузии и других субъектов правовой системы СССР, который начался в конце 80-х годов XX века. В этом процессе Южная Осетия обладала абсолютно равными с Грузинской ССР субъектностью и правами, закрепленными в Конституции Советского Союза.
Использовать свое конституционное право на независимость от Грузии Южную Осетию вынудили неприемлемые действия руководителей Грузинской ССР, не укладывавшиеся в рамки Основного закона единого советского государства и международного права, гарантирующего всем народам право на самоопределение. Политика национализма в Грузии, курс на выход из состава СССР без учета мнения автономных образований, культивирование идеи моноэтнического государства, враждебность, переросшая в перманентную вооруженную агрессию, начиная с 1989 года – именно на этих факторах основывалось стремление народа Южной Осетии к самостоятельному существованию и развитию вне границ прекратившей свое существование Грузинской Советской Социалистической Республики.
Считаем необходимым вновь подчеркнуть важнейший аспект тех событий: на пути преобразования Юго-Осетинской авто¬номной области в Республику Южная Осетия не был нарушен ни один пункт действовавшего в тот период законодательства – Конституции СССР, Конституции Грузинской ССР, Закона СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации», в соответствии с которыми Южная Осетия воспользовалась теми же основаниями для выхода из состава Грузинской ССР и создания собственной государственности, какие использовала Грузия для выхода из состава СССР.
Более того, Грузия, демонстративно пренебрегая правовыми аспектами и здравым смыслом, под лозунгами «Это наша земля!» и «Грузия – для грузин!» выступила в качестве агрессора по отношению к Южной Осетии, являвшейся автономным субъектом в территориальном устройстве СССР.
Следуя собственным курсом суверенизации, 20 июня 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР отменил все юридические акты и признал недействительными документы, принятые после советизации Грузии в 1921 году. Таким образом, Декрет об образовании Юго-Осетинской автономной области и ее включении ее в состав Грузинской ССР, принятый в 1922 году, также был отменен. Единственный правовой акт, согласно которому территория Южной Осетии де-юре считалась составной частью Грузинской ССР, перестал иметь юридическую силу.
В этих условиях, в соответствии с правом нации и действовавшим на тот момент законодательством, 20 сентября 1990 года была образована Республика Южная Осетия в границах бывшей Юго-Осетинской автономной области. В том же году состоялись выборы в законодательный орган - Верховный Совет, была сформирована структура государственного устройства. Образование Республики Южная Осетия имело все необходимые исторические обоснования и было абсолютно безупречно в политико-правовом отношении.
Начиная с марта 1990 года Южная Осетия никогда больше не участвовала в политических процессах Грузии, не принимала участия в проводимых в Грузии выборах и референдумах, в том числе, в референдуме о выходе Грузии из состава СССР 31 марта 1991 года и в выборах в Верховный Совет ГССР в октябре 1990 года, когда к власти в Грузии пришли националисты во главе с Звиадом Гамсахурдиа. После распада СССР в 1991 году Южная Осетия никогда больше не имела политического или юридического отношения к Грузии.
На второй день после официальной даты распада СССР Верховный Совет Республики Южная Осетия принял Декрет о государственном суверенитете. 9 января 1992 года состоялся референдум о независимости РЮО, результаты которого были закреплены 29 мая 1992 года Актом о государственной независимости Южной Осетии.
К моменту международного признания суверенитета Грузии в 1992 году, Южная Осетия уже существовала в качестве независимого от Грузии суверенного государства. Южная Осетия не имеет и никогда не имела отношения к определению целостности грузинской территории. Нет и не может быть никаких юридических, политических или, наконец, моральных оснований для того, чтобы продолжать рассматривать территорию современной Грузии в границах бывшей Грузинской ССР.
В этой связи считаем необходимым остановиться на истории и политико-правовых аспектах присутствия контингента вооруженных сил России на территории Южной Осетии.
В ночь на 8 августа 2008 года Грузия осуществила вероломную полномасштабную военную агрессию против Южной Осетии с применением всех видов тяжелого вооружения и авиации, грубо нарушив положения Устава ООН, Резолюции 3314 Генассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года и собственные заверения в стремлении к миру.
Факт нападения Грузии на Южную Осетию первой, наряду с другими многочисленными доказательствами агрессии, подтвержден авторитетной международной комиссией во главе с г-жой Тальявини.
Согласно Статье 1 Резолюции 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года, «агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом ООН...». В примечании к статье уточняется: «В настоящем определении термин «государство» употребляется, не предрешая вопроса признания или вопроса о том, является ли государство членом ООН».
В контексте этой Резолюции нападение регулярной армии Грузии на Республику Южная Осетия в августе 2008 года с целью захвата территории Южной Осетии и изгнания или уничтожения ее населения является преступлением против мира и, в соответствии с международным правом, должно повлечь за собой соответствующую этому преступлению ответственность.
Определяя признаки, характеризующие агрессию, ссылаемся на статью 2 Резолюции 3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года, где отмечено, что применение первым вооруженной силы государством, в нарушение Устава ООН, является неоспоримым свидетельством акта агрессии.
В пунктах 1 и 3 статьи 5 Резолюции указано, что никакие соображения любого характера, будь то политического, экономического, военного или иного характера, не могут служить оправданием агрессии.
В статье 7 указывается, что ничто в определении агрессии не может каким-либо образом наносить ущерба вытекающему из Устава ООН праву на самоопределение, свободу и независимость народов, которые насильственно лишены этого права.
Здесь отметим, Грузия ранее грубейшим образом нарушала международное право, совершив вооруженную агрессию против Южной Осетии в 1989-1992 годах. Именно игнорирование международным сообществом правового аспекта этих событий и избежание Грузией ответственности за совершенные тогда преступления были восприняты грузинским руководством во главе с Михаилом Саакашвили как возможность нового безнаказанного вооруженного нападения на Южную Осетию в августе 2008 года и попытки захвата ее территории.
В создавшейся в результате нападения тяжелейшей ситуации, перед лицом реальной угрозы уничтожения, Южная Осетия, в абсолютном соответствии с международным правом, реализуя возможность, предоставленную статьей 7 вышеуказанной Резолюции, Уставом ООН и Декларацией о принципах международного права, обратилась к своему союзнику - Российской Федерации с просьбой оказать необходимую ей военную помощь в отражении агрессии.
Это обращение имело свои исторические основания: 24 июня 1992 года, благодаря успешной посреднической миссии Российской Федерации и с согласия всех заинтересованных сторон, в том числе, и Грузии, в Дагомысе, была достигнуто соглашение о создании на территории Южной Осетии уникального трехстороннего формата миротворческой операции, и грузинская агрессия против Южной Осетии была остановлена. С 1992 года до 8 августа 2008 года в Южной Осетии на безупречном правовом основании несли службу российские миротворцы.
В соответствии с этим обращением, 9 августа 2008 года Российская Федерация ввела на территорию Южной Осетии дополнительный военный контингент, освободила ее территорию от агрессора и 12 августа 2008 года, в рамках операции по принуждению Грузии к миру, завершила все военные действия. 10 октября 2008 года все военные подразделения Российской Федерации, выполняя соглашение Медведева-Саркози, покинули территорию Грузии и отошли на свои позиции на территории Южной Осетии, которые 16 лет занимали миротворцы. Обязательства Российской Федерации, взятые в соответствии с соглашениями Медведева-Саркози, были полностью выполнены.
К сожалению, эти события, не получили должной политической и правовой оценки со стороны международного сообщества. Грузия, по существу, снова избежала ответственности за развязывание полномасштабной войны с соседним государством. И именно эта несправедливость, на которую международное сообщество предпочитает закрывать глаза, предоставляет Грузии возможность с настойчивостью, достойной лучшего применения, продолжать навязывать применение термина «оккупированная территория» в отношении Южной Осетии.
По инициативе югоосетинской делегации в рамках Женевских дискуссий по безопасности в Закавказье рассматривалась правомочность использования понятий «оккупация» и «оккупированная территория» по отношению Южной Осетии и Абхазии.
Было установлено, что в соответствии с кодификацией 4 Гаагской Конвенции о законах и обычаях войны от 18 октября 1907 года и Женевских Конвенций 1949 года, оккупация - это положение, когда «территория фактически находится под управлением вражеской армии». При этом власть оккупированного государства практически прекращается, а управление территорией осуществляется военным командованием оккупационных войск.
Обязательными факторами, характеризующими режим окку¬пବции, кроме изложенного, также являются:
-насильственный характер вторжения вооруженных сил оккупирующей стороны;
-наличие государства-жертвы;
-принятие оккупирующей державой на себя функций управления, установление своей администрации на оккупированной территории или установление полного контроля над оккупированной территорией и ее народом;
-издание оккупирующей державой правовых актов, обязательных для исполнения на оккупированной территории;
-наличие у оккупирующей стороны полицейских функций и т. п.
Ни один из вышеуказанных признаков не соответствует реальному положению дел и не может быть использован по отношению к Российской Федерации и ее Вооруженным Силам. Присутствие российских войск на территории Республики Южная Осетия определено союзническими отношениями двух суверенных государств – Южной Осетии и России, регламентируется их законодательствами и двусторонними соглашениями, полностью соответствует положениям международного права, никоим образом не ущемляет интересы третьих государств и не имеет какого-либо отношения к территории Грузии.
К сожалению, убедительные доказательства, в том числе, независимых экспертов в области международного права, о неприемлемости и правовой безграмотности употребления термина «оккупированные территории» применительно к Южной Осетии по-прежнему игнорируются не только в Грузии, что и понятно по определенным причинам, но и авторитетными международными организациями, в том числе, ООН, которые продолжают регулярно принимать различные документы с упоминанием «оккупации грузинских территорий».
Продолжение этой практики, расцениваемое в Южной Осетии как демонстративное и категорическое неприятие сложившихся политических реалий, все больше осложняет ситуацию, оказывает негативное воздействие на атмосферу Женевских дискуссий и отдаляет перспективу урегулирования югоосетино-грузинских отношений в целом.
