Военнослужащий Министерства обороны Южной Осетии полковник Эльбрус Бестаев в национальной армии с 1996 года. Он служил под командованием всех министров обороны, начиная с первого легендарного военачальника Валерия Хубулова. До армии некоторое время проработал в ОМОНе, то есть всю свою сознательную жизнь в военной форме.
В августе 2008 года Бестаев был капитаном, оперативным дежурным в составе дежурной смены оборонного ведомства. В интервью пресс-службе МО РЮО он поделился воспоминаниями о тех пяти судьбоносных для Южной Осетии днях.
- Ситуация с первого августа была крайне напряженная, практически каждый день приходилось поднимать личный состав управления и подразделений по сигналам боевой тревоги, Цхинвал и населенные пункты подвергались обстрелам из различных видов оружия. В тот период оперативные дежурные несли службу в управлении Минобороны, которое дислоцировалось на первом, втором и частично третьем этажах восьмиэтажного здания президентской администрации, другие оперативники несли дежурство на командном пункте Вооруженных сил, расположенном в бункере под зданием парламента. Нас было четверо оперативных дежурных - Адик Пухаев, Лева Габараев, Рома Хасиев и я, на дежурство заступали через сутки. Заступил я на дежурство в Министерстве обороны утром 7 августа, а в пункте управления Адик Пухаев. Со мной были помощники Алборов и Дзудцов.
- Как вы поддерживали связь с командным пунктом?
- На командном пункте находились Верховный главнокомандующий Эдуард Кокойты, Министр обороны Василий Лунёв, Секретарь Совбеза Анатолий Баранкевич, практически все командование, офицеры отделов и служб. Женщины-военнослужащие тоже все были на своих рабочих местах. Командный пункт был оснащен всем необходимым для управления войсками, имелись карты, оборудованные рабочие помещения, автономное энергопитание. Все виды связи у нас были и работали исправно, но потом пошли очень сильные помехи. В этих случаях мы по очереди перемещались на командный пункт и докладывали обстановку.
- Что входило в обязанности оперативного дежурного?
- В обязанности оперативного дежурного входило докладывать обстановку, доводить команды до офицеров управления и всех командиров подразделений, оповещать офицеров по разным сигналам. Тогда у нас было много подразделений и с ними со всеми надо было круглосуточно поддерживать связь с применением переговорных таблиц. По несколько раз в сутки выходили на связь с постами, выполняли текущие поручения, так что дежурства проходили в авральном режиме.
- Как развивались события в ночь с 7 на 8 августа?
- Как уже сказал выше, в ту ночь мы с помощниками находились в дежурке, которая располагалась на первом этаже здания правительства, но вход с южной стороны. Вечером 7 августа стрельба стихла, но примерно в половине двенадцатого начался массированный обстрел города, в том числе реактивными системами залпового огня «Град». Несколько снарядов и ракет попали в верхние этажи здания. Сложно передать словами, что в этот момент происходило. Здание шаталось настолько сильно, что было трудно удержаться на ногах, даже крепко схватившись за металлическую решетку.
Один снаряд, пролетев со свистом, упал совсем рядом с северной стороны здания. Глубина воронки была выше моего роста, сам проверил.
Взрывы происходили совсем рядом, один снаряд упал в двух метрах от главного входа в министерство. Все окна и двери вместе с рамами выбило ударной волной, после чего дал команду своим помощникам по возможности забаррикадировать входы в управление, во все кабинеты, сам оставался на связи с командным пунктом, продолжал работу. Обстрел не прекращался.
Все это время военнослужащие прибывали, забирали оружие и сразу выдвигались на командный пункт или в районы сосредоточения своих подразделений. За короткое время все оружие, которое хранилось в пирамидах, все средства связи были выданы, за выдачу оружия также отвечает оперативный дежурный. По графику поддерживал связь с дежурными на командном пункте, с Адиком Пухаевым, однако от разрывов снарядов стоял такой грохот, что часто мы не могли отчетливо слышать друг друга.
Утром 8 августа по улицам уже передвигалась одиночная военная техника противника, пехоты не было. Один танк заехал на автостоянку прямо перед нашей дежуркой, это площадка между 8-этажкой и зданием банка, повернул башню в нашу сторону и мы были уверены, что будет произведен выстрел, но по какой то причине этого не произошло.
Потом танк выехал на улицу Сталина и поехал в северном направлении.
- Что происходило в командном пункте?
- Связь с командным пунктом уже была неустойчивая. Попытался связаться с Адиком Пухаевым, на вместо него на связь вышел министр Лунев. Доложил обстановку как положено. Лунев прибыл к нам очень быстро, оценил ситуацию и приказал забаррикадировать все входы, запереть решетчатые входные двери и выдвинуться на командный пункт, что мы и сделали. Добравшись до места увидели, что здание полностью охвачено огнем, но командование пока находилось в помещениях. От угарного газа уже невозможно было нормально дышать и Баранкевичем было принято решение переместиться в северную часть города, в других направлениях. Перебежками между зданиями начали передвигаться в сторону шестой школы, так как знали, что там дислоцируется разведывательный батальон. Обстрелы города с грузинской стороны и перестрелки были настолько интенсивными, что пули и снаряды падали как град. Жилой трехэтажный корпус перед почтой и еще один рядом уже горели. Кое как добрались до 6 школы.
- Какая была обстановка на территории 6 школы?
Там находился наш спецназ и выполнял задачи по предназначению, отряды выходили на задания и возвращались для пополнения боеприпасов и подзарядки радиостанций, снова уходили. Здесь был и Знаур Николаевич Гассиев, офицеры управления, в подвале было очень много мирных жителей. При мне получил ранение доброволец Аслан Агузаров, наша медсестра Алла Габатова оказывала ему помощь, перевязывала раны, к сожалению спасти не смогли его.
В какой-то момент с юга по улице Ленина в нашу сторону начал передвигаться грузинский танк и беспорядочно стрелял по жилым домам. По зданию 6 школы почему-то стрельбу произвел только из пулемета. Этот танк наши ребята подбили. В этот момент сразу стала приближаться грузинская спецтехника, эвакуатор подцепил подбитый танк и уволок. Кстати, перед 6 школой наши подбили 2 танка, второй был уничтожен выстрелом из здания Научно-исследовательского института, там также находились бойцы спецназа.
К вечеру интенсивность обстрелов города снизилась, но уличные бои продолжались. Девятого рано утром с комендантом штаба Лери Кочиевым в очередной раз выдвинулись к пункту постоянной дислокации, город был превращен в руины, мы видели картины из фильма-апокалипсиса. По улицам то тут, то там появлялась грузинская техника, наши ее обстреливали, выводили из строя, уничтожали. Девятого числа интенсивный обстрел города вновь возобновился.
У меня была рация, подключенная к нашим каналам, и я мог слушать радиопереговоры. Честно говоря, ситуация была катастрофическая. Многие из военнослужащих погибли, получили тяжелые ранения, слишком серьезным было превосходство противника в численности, оснащенности вооружением и военной техникой.
- Когда увидели первых российских военнослужащих в Цхинвале?
- Это было 9-го августа как раз рядом с шестой школой примерно в 13.00. В это время шел очень серьезный обстрел города. Был дан приказ всем бойцам выйти и занять позиции, потому что большое количество вражеских подразделений заходило в город. Но до нас они уже не дошли, потому что русские уже были в городе.
- Если бы российская армия не успела войти в город к тому моменту?
- Единственное, что я знаю точно, никто из наших не собирался сдаваться. Все наши военнослужащие, которых я видел в эти дни, были готовы сражаться до последнего вздоха.
Кстати, 26 августа, когда Президент Медведев подписал указ о признании независимости Южной Осетии, я также находился на дежурстве. Можно сказать, что эпохальные события я встретил на боевом посту.
- Вас ведь должны были сменить через сутки после дежурства?
- Да, через сутки должна была пройти смена дежурства, но нам на смену никто не прибыл, предполагаю, что эти офицеры были задействованы в боевых действиях. Мы были на ногах четверо суток, за эти дни из кабинетов ничего не пропало, какой-то порядок после артобстрелов мы навели.
- Где находилась ваша семья?
- Шестого августа я их отправил во Владикавказ. Это мне стоило огромных усилий, уезжать они не хотели. Приехал я к ним 11 августа после того, как сдал свое дежурство, на разбитой обстрелянной машине без стекол и фар. Сегодня я с огромной благодарностью вспоминаю всех простых людей в Северной Осетии, которые мне встретились на пути и помогли. Одна женщина на пункте ремонта машин просто принесла мне заднее стекло и подарила, на пункте вулканизации шин мне привели в порядок четыре колеса, категорически отказавшись взять деньги, и таких людей было много.
Хочу отметить исключительное, просто поразительное мужество наших военнослужащих, которые все эти дни бились как звери за каждый метр нашей земли, сказать безмерное сердечное спасибо российским военным, которые пришли нас защитить и погибали, спасая наш народ. Спасибо разведчикам, артиллеристам, связистам, медикам, снабженцам – всем, кто находясь четыре дня в этом страшном пекле, продолжал выполнять свои обязанности.
