Угол падения

«Мессия», завербованный грузинскими спецслужбами ради «спасения» Южной Осетии, Вова Санакоев, называющий себя осетином, как это ни странно, действительно родился в Цхинвале, хотя поколение младше 50 лет его не видело здесь никогда. Он покинул горячо любимую родину в 25 лет и больше в Цхинвале не объявлялся. «Родина – там, где человеку хорошо», - решил он. Это и стало основным лозунгом его жизни. В 1975 году он уехал на Чукотку, понятно зачем – за длинным рублем. Выбор такого ландшафта характеризует Вову исчерпывающе: этот приживется, где угодно, лишь бы хорошо платили. Неизвестно, намывал ли он золото или копал уголь в карьере, а может, жил в чуме, пас оленей и копил денежку, но к 1993 году чулок таки наполнился. Вова съехал из чума, тепло попрощавшись с чукчами, среди которых, как он уверял потом, все это время проводил пропаганду осетинского языка и культуры. Жить отправился в Сочи – вечная мерзлота давала знать о себе, хоть и хвастал недавно Вова в разговоре с молодой грузинской телеведущей в прямом эфире, что у него нет простатита. Потянуло на солнышко, когда со скопленными деньгами да ловкостью рук уже можно было стать графом Монте-Кристо, ведь Советского Союза, страны управдомов, больше не было.
В Сочи Вову тоже кидало из стороны в сторону – от торговли петрушкой на базаре до гостиничного бизнеса, пока его положение не стабилизировалось. Он, как сейчас говорят, хорошо раскрутился, стал состоятельным чукотским эмигрантом. Но Вова нуждался в самоутверждении, чего было трудно достичь среди ему подобных новых сочинцев. И он стал оказывать поддержку осетинам, приезжавшим в Сочи, радушно принимал югоосетинских детей, а также тех, кто получил ранения во время войны, на отдых и для прохождения реабилитации. Это хорошая вещь – совесть, Вове было не очень удобно, что большинство осетин, живших в России на момент начала войны в Южной Осетии, приехали поддержать свой народ, а он не смог – важные дела не отпустили его с Чукотки. Теперь он хотел нагнать упущенную возможность послужить Отечеству. Меценатство шло не только полным ходом, но еще и шумно: Вова мало интересовался христианскими постулатами (он как-то больше по петрушке), поэтому творил милосердие не втайне, а публично. О сочинском богаче Вове Санакоеве в Цхинвале узнали многие, кто лично, кто – заочно.
К 2003 году процветавший Вовин бизнес вдруг захирел: жадность тому была причиной или пришло время расплачиваться по счетам – пусть разбирается Прокурор города Сочи. Нам лишь известно, что дела пошли совсем плохо, пришлось Вове искать запасной аэродром, и он вспомнил о Цхинвале. Здесь важен один существенный момент: есть такая порода людей, близких родственников Остапа Бендера, которые, входя в город с «северо-западной стороны», первым делом смотрят, что плохо лежит и что можно немедленно прибрать к рукам. Например, один предприниматель, занимавшийся финансовой пирамидой, как-то признался: «Я жил в городе К. до тех пор, пока его жители не поумнели и не перестали вкладывать деньги в мою пирамиду».
Покрутившись в Цхинвале, Вова понял, что в нем не просто что-то плохо лежит, в нем вообще ничего не лежит. Почти полтора десятка лет экономической блокады не пошли на пользу республике. И Вова обратил свой взор к правительству. Он рассчитывал взамен на благотворительность получить высокую должность в руководстве Южной Осетии, а потом, может, и в президенты баллотироваться, считая, что заслужил это. Но таких меценатов-осетин, оказавших несравнимо большую поддержку Южной Осетии, было очень много, многие и сейчас продолжают благотворительность. Краснодарские бизнесмены Колиевы, потомки известного осетинского просветителя Аксо Колиева, которые постоянно оказывают материальную помощь Лицею искусств – только один частный пример. У этих благородных людей не принято требовать материальной благодарности за сделанное ими добро.
Вове отказали в руководящей должности, и он обиделся. А вот это уже чисто тбилисская черта характера – те, кому не дают должность в правительстве, уходят в оппозицию и устраивают потом революции. Что ему оставалось делать? В. Санакоев решил переквалифицироваться в оппозиционеры, а там посмотреть, что из этого выйдет, он начал выступать с критикой политики властей Республики, всячески привлекал к себе внимание. В Грузии внимательно отслеживали перипетии Вовиной судьбы и составили его психологический портрет: истеричный, не в меру самолюбивый, амбициозный и мстительный – полный набор психотипа «розового революционера».
Оставаться в Сочи он не мог, кредиторы донимали его, долги висели дамокловым мечом, продать ему было нечего, кроме Родины, и он переехал жить в Тбилиси, прямо в руки своего бывшего одноклассника, генерала Бабуцидзе, недавно ушедшего в отставку с поста замминистра госбезопасности. Но, как говорится, бывших гэбэшников не бывает. Почему он не продал Чукотку, где прожил 18 лет, или Сочи, где состоялся и утвердился как «новый осетин»? Если бы в Грузии была политически востребована Чукотка, Вова в трудную минуту назвался бы чукчей и продал бы ее с оленями вместе.
Итак, В.Санакоев был обласкан грузинскими спецслужбами и 24-го ноября 2005 года официально получил грузинское гражданство. То, как Вове вручал паспорт лично Саакашвили, и как новый грузинский гражданин пытался по-грузински сказать благодарственную речь, видел весь город. Это и явилось поводом для его позорного выдворения за пределы Южной Осетии.
Как раз в это время в грузинском эфире появился новый канал «Алания», созданный для вещания на Южную Осетию. На нем для привлечения зрителя пару месяцев крутили порнофильмы. Зритель же хватался за сердце и бдительно прятал пульт от детей. На кого такой канал был рассчитан, стало ясно очень скоро – на тех, кто одинаково хорошо переваривает физиологическое и политическое порно. На таком фоне на порнушной «Алании» объявился Вова и заявил, что отныне он будет учить осетин, как спастись от Кокойты. Осетины, которые жаждали вообще-то спасения от Грузии, а не от Кокойты, ему не поверили. Но нашлись те, кто сообщали ему грязные сплетни и слухи, а Вова лепил из них «аналитическую» передачу «День за днем». Личная месть Вовы, обиженного на президента Кокойты, хорошо сочеталась с интересами закулисного режиссера – министра внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили, создавшего этот канал специально для грязной пропагандистской работы против Южной Осетии. Степень глубокой зависимости В.Санакоева от своих работодателей наводила на мысли о масштабе гонорара или размере крючка, на который его насадили в грузинских спецслужбах, возможно, заплатив его долги. Почему Вову не смущал тот факт, что он начал ядовитую антиосетинскую кампанию, не подумав о родной сестре и о своей третьей по счету жене, которые живут в Цхинвале? Когда через пару дней на стене дома его сестры появилась надпись, соответствующая моральному облику ранимого Вовы, он обиделся до глубины души и искренне возмущался на своем порноканале: «За что? Что плохого я вам сделал, осетины»?! И продолжал вести антиосетинские передачи, оправдываясь тем, что он не против осетин, он только против Кокойты, но при этом тиражировал мысль о том, что Южная Осетия – просто бандитская территория. Как говорится, «ничего личного, просто бизнес». Цхинвальцы, слышавшие раньше о сочинском богаче Вове Санакоеве, были откровенно сбиты с толку: какая метаморфоза должна произойти с человеком, чтобы он сделал такой крутой вираж в своей судьбе – от подчеркнутого патриотизма и тостов во славу независимой Осетии до самого грязного предательства? Метаморфоза с Вовой произошла очень простая – у него кончились деньги.
2006 год стал переломным в политике грузинского руководства по отношению к Южной Осетии. Это был год президентских выборов и референдума о независимости, спецслужбы Грузии заработали на полную мощь, западные доноры отстегнули гранты на новые проекты, начались поиски «альтернативного лидера» осетинской национальности, который должен был в паре с Вовой расколоть осетинское общество.
В Южной Осетии не очень верили в возможность масштабного предательства со стороны соотечественников, но это не важно. Важно то, что пока в Южной Осетии сверяли действия грузинской стороны с принципами информационной и психологической по книгам Сунь Цзы, в стане Вано Мерабишвили оказался еще один осетин, остро нуждавшийся в деньгах для расплаты с кредиторами – однофамилец, но вряд ли друг Вовы, Дима Санакоев. То, что предатели обычно не дружат, это тоже закономерность, каждый из них считает, что лично он перешел на сторону врага по идейным соображениям, и тщательно маскируют свой грешный меркантилизм, а лучший способ скрыть свою продажность – это как можно больше кричать о справедливой борьбе за счастье любимой родины. Находятся люди, которые попадаются на эту удочку: почести, оказываемые предателям, кажутся им лучшим доказательством верности этого пути, и пропагандистскую ложь они даже не пытаются просеивать, а пропускают полностью в умы и сердца.
Вова упал с крутой высоты: бывший осетинский меценат, любитель осетинской культуры и традиций, оказался совсем в другом месте – там, где он был вынужден перетряхнуть свою родословную в поисках какой-нибудь грузинской крови. И нашел, причем целю четверть – какая-то бабушка или прабабушка, чью фамилию он так в точности и не вспомнил, оказалась грузинкой. Правда, этот факт не прибавил грузинам симпатий к Вове – предателя рассматривали брезгливо, как некий экспонат, нечто дурно пахнущее, и причислять его к грузинским родственникам не очень хотели, ну и, кроме того, им нужен был чистый осетин, продавший свою осетинскую родину.
«От имени и по поручению» очень скоро В.Санакоев начал активную политическую работу, создал НПО «Союз Национального Спасения Южной Осетии», куда вошли он с Димой, да пара Каркусовых. «Союз» должен был сформировать ЦИК, списки избирателей, пригласить наблюдателей и журналистов, провести предвыборные встречи своего кандидата – Димы с грузинским населением и провести «альтернативные выборы» в Ередви. На самом деле они выполняли всего одну функцию – быть в наличии на грузинской стороне, улыбаться в камеру и без конца говорить о мире и о том, что хватит, мол, воевать.
Сразу после выборов для продолжения проекта спецслужбы тщательно отобрали людей, преимущественно полукровок, для «альтернативного правительства», в котором Вова занял должность министра информации, науки и новых технологий. Рассчитывал он, конечно, на большее, хотя бы на кресло куртинского премьер-министра, но по дальнейшему сценарию ему отводилась другая роль. Истеричность Вовы могла понадобиться на массовых митингах и прочих помешательствах, таких как предстоящий «марш мира» против Южной Осетии. Кто-то же должен кричать в мегафон, подстегивая толпу? В.Санакоев остался на своем порноканале и с остервенением продолжил вести передачу аналогичного каналу содержания, но что-то смущало его, что-то напрягало, когда он смотрел на европейские вояжи Димы, на его встречи с грузинским президентом, на его рукопожатия и поцелуи с другими грузинскими руководителями, например, с Бурджанадзе. Вову никто не целовал, и ему опять стало обидно.
Затаив обиду, В.Санакоев, тем не менее, продолжал работать в роли тележурналиста и революционного деятеля. Основу заявлений В. Санакоева составляли материалы, направленные на дискредитацию руководства РЮО, которое якобы не контролирует ситуацию в Республике и не способно ее изменить к лучшему. Он также старается навязать мысль о том, что существует конфликт внутри самого руководства Республики, прежде всего, между осетинами и русскими, при этом Вова, озвучивая заготовки спецслужб, что-то, конечно, изобретал и сам.
Грузинская госбезопасность ему сильно помогала, поддерживая передачу информационными поводами – то в связи с перекрытием оросительных каналов, то закрытием дорог, то задержанием грузинской полицией осетин, оказавшихся, конечно, бандитами. В.Санакоев не может не понимать, какие события обычно следуют за информационным штурмом, но его мало беспокоит кровопролитие, почву для которого он готовит своими руками. Он продолжает с еще большим энтузиазмом поливать грязью основные ценности Южной Осетии – государственность, стремление к независимости, воссоединению Осетии.
Эта дешевая пропаганда сопровождается общим фоном ужасного положения населения, но тут Вова уже не один, грузинские СМИ подключены к общей кампании по созданию образа Южной Осетии, как криминальной республики с бедствующим народом и массой нерешенных социальных вопросов. Почему бы Вове не забрать своих близких – сестру и жену из этого, как он считает, кошмара, где они ежеминутно рискуют жизнью, в благополучный, райский город Тбилиси? Ответ ему известен, но сказать об этом в передаче, да и просто вслух, для Вовы было бы самоубийством: он потому не забирает в Тбилиси своих родственников, что кампания грузинского руководства по внезапной любви к осетинам закончится сразу, как только проект с двумя Санакоевыми провалится, и тогда ему самому придется восстанавливать свои связи на Чукотке.
Таким образом, налицо огромный и неоценимый вклад, который внес Вова в общее дело Грузии по включению Южной Осетии в свой состав далеко не мирным путем. Он заслужил уже следующую ступеньку в карьерном росте предателя. И не просто ступеньку, а самую высокую – в беседе с близкими людьми он не раз отмечал, что собирается сменить непопулярного в грузинской среде Дмитрия Санакоева, хочет быть избранным на должность руководителя Южной Осетии на выборах «в местные органы власти», которые, по его данным, состоятся осенью 2008 года вместе с президентскими и парламентскими выборами в Грузии. Не исключено, что он уже продумал и предвыборную кампанию, и сторонников подобрал. В самом деле, может быть, на удручающем фоне пресного Д.Санакоева грузинская политическая элита представляет Вову как более лояльного политика, подчеркивая такие его преимущества, как солидный возраст, способность к ведению полемики, владение политической терминологией, отсутствие простатита и, самое главное, тот факт, что он, в отличие от Димы, не участвовал в вооруженных действиях против Грузии.
Незаслуженно оставаясь на нижней ступеньке, Вова время от времени впадал в панику, что хозяева могут бросить его за ненадобностью, когда кампания завершится, и начинал искать себе пути отхода. Так, из достоверных источников известно, что в феврале 2007 года В. Санакоев искал возможность встречи с кем-либо из членов правительства или Президентом РЮО, чтобы обсудить вопрос о своем возможном возвращении на родину. Тогда же он рассказывал в узком кругу, что создание т.н. «альтернативного правительства» - хорошо продуманная политика Грузии, где не учитываются интересы Южной Осетии, а он, как патриот своего народа, противостоит этому. Что побудило его искать дорогу на бывшую родину – может, заговорила совесть? Да нет, просто начались мероприятия по реорганизации марионеточных органов власти и созданию временной административной единицы, в связи с чем занимаемая им должность министра информации и науки была упразднена. Он остался без портфеля и перспектив. От мыслей о Чукотке неприятно холодило под сердцем.
В.Санакоев, терзаясь сомнениями, просил гарантий для возвращения в Цхинвал, хотел уточнить условия своего второго предательства. Поговаривали, что он просил не прощения, а, напротив, настаивал, чтобы перед ним извинились и дали хорошую должность. Вову не оставляла мысль стать главой Южной Осетии. Искаженную информацию, получаемую от близких родственников о своей «выдающейся роли» в жизни осетинского народа, он не мог воспринимать объективно – тщеславие не позволяло ему увидеть обычную лесть. Все же он не поверил в то, что блудного сына отблагодарят за возвращение. Похоже, единственное, что ему обещали – это то, что ему за все это ничего не будет. Вове этого показалось мало, и он продолжает активно сотрудничать со спецслужбами Грузии, помогая, к примеру, в поисках новых предателей.
Так, известно, что после общения с ним некоторых представителей различных слоев Южной Осетии, к последним через короткое время обращались сотрудники спецслужб Грузии с попытками склонить их к сотрудничеству.
Но за те свои минутные сомнения и крамольные мысли Вова должен отработать еще одну часть проекта против Южной Осетии. В августе этого года спецслужбами Грузии создается движение по типу «Кмары», названное: «Кокойты, фандараст»! Возглавил его, конечно, В.Санакоев, которому поручена организация провокаций путем проведения массовых истерик с конечной целью - дестабилизировать ситуацию и обосновать причину ввода войск в Южную Осетию. Именно такая акция в виде «марша мира» запланирована на сентябрь, чтобы помимо прочего сорвать Съезд осетинского народа и День Республики. Участники акций нанимаются за определенную плату, ну а Вова работает на то, чтобы привлечь еще и добровольцев. Они не понесут ответственности за возможное кровопролитие, они просто отработают свой гонорар. Насколько можно назвать ответственным за последствия самого В. Санакоева – вопрос. Может ли человек в здравом уме и рассудке согласиться демонстративно повести чужих детей во главе колонны, в которой определенно будут провокаторы, подготовленные для осуществления дестабилизации любым способом? Опыт уже осуществленных провокаций и терактов, устроенных грузинскими спецслужбами на территории РЮО, говорит именно об этом. Подвергать опасности мирных людей и с той, и другой стороны - на здравый рассудок это никак не похоже и приходится поверить в упорные разговоры о том, что Вова – действительно бывший пациент сочинской психиатрической лечебницы.
Подводя итог этого печального этапа жизни В.Санакоева, можно сказать одно: осетинскому народу безразлична дальнейшая судьба предателей, сделавших свой выбор сознательно. Каждый находит свой способ остаться в памяти людей, Вова и ему подобные решили войти в историю осетинского народа именно таким образом, это дело их вкуса и совести. Нам важней, чтобы Грузия, которая собирается с помощью таких, как он, победить осетинский народ, понимала, что Вова Санакоев принес несравнимо больше вреда осетино-грузинским отношениям за весь период конфликта, чем сами грузины. Пусть грузинские власти знают, что пригрев предателей и науськивая их против Южной Осетии, они только безнадежно углубили пропасть, разделившую осетин и грузин за время последних войн.