Уацамонгæ и чаша Святого Грааля

(Научно-студенческая конференция ЮОГУ)

Историческая память человечества сохранила группу древних реликвий – таинственных предметов чудесного происхождения и наделенных чудесными свойствами. Это – золотое руно в греческой мифологии, скатерть-самобранка в русских народных сказках и золотая ткань (сыгъзæрин тын) Нартов, меч Эскалибур, котел Аннувна в кельтской мифологии и рог Амалфеи в греческой, чаша Грааля, чаша Уацамонгæ и др.
Все эти реликвии фигурируют в мифах как конкретные предметы-реалии и одновременно выступают как символы и знаки-представления древних народов о благополучии, изобилии, добродетели и чести.
Отметим сразу, что все перечисленные реликвии, вокруг которых создана огромная и влиятельная культурная традиция, прямо или опосредованно относятся преимущественно к греко-скифско-аланскому миру и мифологии – факт, кажется, дождавшийся, наконец, научного осмысления и оценки и ожидающий популярного признания как драгоценного и далеко не анонимного вклада предков современных осетин в европейскую цивилизацию.
В энциклопедической статье о святом Граале всемирно известный ученый С.С. Аверинцев написал о том, что «Грааль обладает способностью чудесно насыщать своих избранников неземными яствами». «Эта черта, - писал Аверинцев, - сближает Грааль с мифологическими символами изобилия - рог Амалфеи в греческой мифологии и котел в мифах и ритуалах кельтов и другими».
Темой нашего сообщения и является то, что не упомянуто вовсе, но, быть может, подразумевается в многоточии этой статьи – чаша Нартов Уацамонгæ или Нартамонгæ в ряду древних реликвариев.
Мы рассматриваем чашу Нартов Уацамонга и позиционируем этот сакральный предмет и символ как прообраз древних реликвариев – вместилищ для материализованной святыни, обладающих чудесной силой.
Моральные основания для подобной точки зрения мы имеем, прежде всего, в истории и мифологии нашего народа, его духовной и материальной культуре и языке.
Научные основания разработаны в трудах отечественных и зарубежных ученых по языку, истории, этнографии и мифологии алан.
Основы историографии и этнографии алан были заложены в Х1Х веке, и получили свое развитие в ХХ веке, когда, благодаря бесценным трудам В.И.Абаева и Жоржа Дюмезиля, аланы стали объектом пристального изучения во всем мире, а 70-80 годы ХХ века стали настоящей «болдинской осенью» аланианы и нартиады.
Бернард Бахрах «История алан на Западе» (1973), Ричард Кавендиш «Король Артур и Грааль: артурианские легенды и их значение» (1978), научные труды Скотта Литтлтона «Святой Грааль, Котел Аннувна и Нартамонгæ» (1979), «От Меча в Земле к Мечу в Камне: о возможном отражении алано-сарматского ритуала инициации в артурианской традиции» (1982), «О вероятности некоторых артурианских тем в японской мифологии и фольклоре» (1983), Скотт Литтлтон и Линда Петерсон «Сарматские связи: новый взгляд на происхождение артурианских легенд и легенды о Святом Граале» (1978), Линда Петерсон «Алан из Лота» (1985) – вот далеко не полный список научных исследований, посвященных аланам и нартам.
Весомый вклад в современную аланиану вносит замечательный историк Гаглойты Юрий Сергеевич, автор многочисленных работ и большого труда по истории алан.
Откровением последнего времени стала универсальная концепция словообразования, предложенная выдающимся осетинским ученым Нафи Григорьевичем Джуссойты, и которая, вместе с Историко-этимологическим словарем В.И.Абаева поставит, быть может, последнюю точку в сомнениях и научных дискуссиях о месте и значении языка алан для языков индоевропейских народов. Большой вклад в обозначенном направлении вносит Юрий Дзиццойты.
Другим откровением стали переведенные на русский язык «От Скифии до Камелота» (1994) Скотта Литтлтона и Линды Малкор, «Аланы в древних и средневековых письменных источниках» Аугусто Алеманя и «Артур – король драконов» Говарда Рида.
Эти книги стали доступны широкому читателю благодаря подвижническому труду Константина Карленовича Кочиева, Вячеславу Басати, Борису Басати и Борису Бештауовичу Басати и главе издательства исторической литературы «Менеджер» и … внуку Александра Тибилова, отца-основателя нашего университета.
Огромное спасибо! Спасибо всем ученым, которые в эти судьбоносные для нашей Родины годы своими трудами укрепляют наш дух, восстанавливая легендарную славу и доблесть тех, чья кровь течет в наших жилах с неизбывностью живительной влаги в священной чаше Уацамонгæ!
Уацамонгæ и чаша Святого Грааля – что это? Две разные чудесные реликвии или все же одно и тоже? Одна и та же сакральная реликвия, ставшая общим достоянием индоевропейской культуры? Вот основной вопрос, над которым мы сегодня размышляем.
Василий Иванович Абаев этимологизирует слово Уацамонгæ как сложение «wac» - «божественный, святой» и «amongæ» – «указующий» от «amonnyn» – «указывать», то есть, «божественная указательница». По своей функции, отмечает Вассо Абаев в Историко-этимологическом словаре осетинского языка, она имеет культовое значение и близка к «кубку героев» у скифов.
«Раз в год каждый правитель в своем округе приготовляет сосуд для вина. Из этого сосуда пьют только те, кто убил врага» - свидетельствует Геродот.
Сказания о Нартах хранят описание Уацамонгæ как четырехугольной чаши, которая хранится в доме Алагата и присутствует на пирах Нартов. Она неиссякаема и постоянно наполняется чудесным черным пивом. Чаша служила для Нартов «определителем» доблести. К тому из героев, кто совершил славнейшие подвиги и правдиво рассказал о них на нартовском пиршестве, чаша поднималась сама. Если кто-нибудь из пирующих хвастался понапрасну, Уацамонгæ не трогалась с места.
Так миф определяет характерные черты Уацамонгæ: это – сосуд для питья определенной формы, обладающий свободой и самодостаточностью («сама поднимается»), чудесным свойством бесконечного воспроизводства своего содержания («уæлийæ исгæ – бынæй ахадгæ») и одновременно наделенный функцией судьи, определителя безупречной истины и «указателя» безупречного героя («нартамонгæ»). Обладая такими чудесными функциями, Уацамонга «позволяет» хранить себя в доме Алагата, а периодически, как приз за доблесть достается то Нарту Тотрадзу, то Нарту Сослану, то Нарту Батрадзу.
Сразу возникает ряд вопросов - как долго она хранится в доме призера и когда еще она возвращается к «себе домой», на свое законное место, т.е. к Алагатам, жреческому роду Нартов? При этом мы, разумеется, не озадачиваем себя праздным вопросом – откуда берется, кто же варит пиво, которое не иссякает в Чаше, но следующее, что привлекает наше внимание, это связь и прямая соотнесенность содержимого Чаши с истиной и доблестью. Связь, которую Чаша устанавливает «по собственному велению», сама.
Содержимое Чаши, как передает миф, – черное пиво или брага, чудесный нерукотворный напиток.
Какими свойствами обладал этот напиток, кроме того, что он был «чудесным» на вкус? Что особенного было в нем?
Здесь следует вспомнить две вещи: первое – слово «куывд». В осетинском языке оно имеет два значения –«молитва» и «пир». «Пир-молитва» - застолье, как особый ритуал обращения к богу. Таким образом, получается, что в процессе застольной молитвы, Нарты под руководством Алагата осуществляли таинство общения со своими богами, а по специальным случаям с помощью Чаши устанавливали Истину и Героя.
Второе – известно, что наши предки создали особую, отделенную от гастрономической, культуру производства и употребления алкогольных напитков. Эти напитки или напиток предназначался для ритуальных целей – возможно, для своеобразной активизации подсознания, вхождения в состояние транса для установления метафизического контакта.
Понятно, что все, что предназначалось для ритуала и таинства, не могло не быть законспирированным, засекреченным. Известно также, что именно род жрецов Алагата был ответственен за отправление богослужения. По всей видимости, именно Алагата, жившие, как и Ахсæртæггатæ и Боратæ, обособленной общиной, очевидно владели секретными рецептами культовых напитков, они же, по праву, хранили сакральную Чашу в своем доме.
Наградой Герою становилась не только честь Хранителя Уацамонгæ, но – и это главное – он удостаивался чести и законного права иметь отныне собственный доступ к неиссякаемому чудесному напитку, а через него, следовательно, и прямой доступ к сверхъестественному, к чуду, к божественной благодати - к Фарну. Высота нравственных ценностей Нартов очевидна – только Истина и Личная Доблесть есть прямой путь к Богу.
Несколько слов о котле Аннувна. Кельтский котел Аннувна (или котел из Аннувна) обладает, как и Уацамонгæ, «способностью устанавливать, признавать или отвергать очередного владельца», Аннувн, как и Уацамонгæ, неиссякаемый сосуд. Именно за ним отправляется Артур в подземную страну мертвых, как рассказывается в валлийской поэме Х века «Опустошение Аннувна». Эта поэма приписывалась поэту 6 века Талиесину.
Параллели между кельтской и нартовской мифологией являются общим местом в сравнительном исследовании двух мифологий, а присутствие вначале скифов, затем сарматов и, наконец, алан на Британских островах начиная с 1 века нашей эры – факт, установленный исторической наукой. Факт, столь же неоспоримый, как и присутствие наших предков в соседней с Британией Галлии, на территории которой в 5 веке существовало традиционно два аланских королевства – Северная Алания (столица Орлеан) и Южная Алания (столица Тулуза).
Длительные исторические контакты с аборигенами отпечатались не только в местной топонимике, в языке и материальной культуре, но и в выраженном через мифологию, мировосприятии аборигенов.
Мы напомним об одной древней кельтской легенде. В ней рассказывается о том, что в одной деревне умели варить совершенно особое чудесное пиво, секрет приготовления которого передавался из поколения в поколение и сохранялся в строжайшей тайне. Многие чужаки пытались выпытать заветный секрет, но тщетно. Тогда решили получить секрет силой - напали на деревню, истребили всех жителей, кроме одного мужчины и его подростка-сына. Когда завоеватели приступили к пыткам, мужчина согласился раскрыть тайну напитка, но поставил свое условие – завоеватели должны были прежде убить его сына и только в этом случае он раскроет секрет. Немало удивившись, они, однако, исполнили его пожелание. «Я боялся, что мой сын по молодости мог не выдержать пытки и раскрыть тайну. Я же вам ничего не скажу».
Понятно, что эта удивительная история рассказывает не о фанатической преданности гастрономическому рецепту, но о фанатической преданности чему-то несоизмеримо большему, чему-то, что важнее жизни собственного дитя. Легенда, по сути, сообщает о подвиге во имя Веры и о жертвоприношении своим богам, и, возможно о том, какую жертву способны были принести кельты для того, чтобы оградить от чужаков известные им одним пути перехода к метафизике Бытия. А ведь этноним «кельт», как и этноним «скотт» - шотландец, обозначает не что иное, как «скиф»!
По традиционной версии Грааль - это чаша, из которой пил Христос на Тайной вечере и в которую его ученик Иосиф Аримафейский, снявший Христа с креста, собрал Его кровь. Брошенный в темницу, Иосиф питался тем, что производил Грааль. После освобождения Иосиф вместе с Лазарем и Марией Магдалиной отправляется на Восток для проповеди христианства. Он встречает двух языческих королей, Эвелака и Серафа, крестит их и дает им новые имена – Мордрен и Насьен. Затем Иосиф направляется с Граалем на Запад, высаживается в Марселе и пересекает Галлию. В Корнуолле его снова бросают в темницу, откуда его вызволяют Мордрен и Насьен, а Грааль питает их воинов во время похода. Сила святыни наносит Мордрену увечье, а Насьена ослепляет, после чего он возносится на небо. Мордрен обречен жить до тех пор, пока к нему не явится рыцарь короля Артура. Перед смертью Иосиф передает Грааль своему сыну, которого, как указывают Литтлтон и Малкор, в разных текстах зовут то Иосиф, то Ален.
Эта версия изложена Робером де Бороном в его романе «Иосиф» и в различных «Историях» и «Поисках Грааля».
Известно также, что Иосиф Аримафейский некоторое время вел миссионерскую деятельность в монастыре Гластонбери (отметим – именно в тех местах, которые связаны с королем Артуром), а затем направился на Пиренейский полуостров.
Генезис легенд о Граале, замечал С.С. Аверинцев, вызвал в науке 19-20 веков много споров.
«Спорна сама этимология слова Грааль: Sangreal - переосмысление от Sang real – «истинная кровь» (кровь Христа); Gradalis - от греческого Gratalem – «большой сосуд для смешения вина с водой»; Gradalis - от Graduale –«церковное песнопение»; Graal - от ирландского cryol – «корзина изобилия» и др.»
«Ортодоксально христианский, апокрифический или язычески-мифологический исток той или иной детали легенды, пишет Аверинцев, остается предметом дискуссий; но бесспорно, что образ Грааля нельзя сводить без остатка ни к метафорике церковного таинства, ни к кельтскому мифу».
Американский исследователь Скотт Литтлтон отмечает, что предположение о восточном происхождении артуровских легенд и легенды о Граале часто выдвигалось разными исследователями. Родиной артурианы предположительно считались и Кавказ, и Индия, и Сирия.
Современная западная историография обнаруживает пристальный интерес к присутствию алан в Европе, о чем красноречиво свидетельствует число научных трудов о скифах и аланах на Западе, об их роли и месте в становлении европейской цивилизации. Создается впечатление, что западные историки в поисках новых подходов к истолкованию истории, культуры и духовности европейской цивилизации, неизменно упираются в эпоху, так называемого, «темного средневековья», которая в действительности была эпохой расцвета и мощнейшего влияния Алании и алан на политическую и культурную жизнь молодой Европы.
Именно в эпоху темного средневековья после падения Римской империи, молодые европейские народы, освободившись от римского владычества, строители свои национальные языки и государства и становились нациями, непрерывно контактируя с массами пришлых с востока народов, ибо это еще была и эпоха Великого переселения народов.
В сложнейших процессах государственного строительства на окраинах бывшей Римской империи аланы играли роль настолько заметную, что, к примеру, галлы предложили предводителю алан в Галлии принять корону. А мифологический Король Артур стал первым в истории Великобритании «собирателем земель» британских, королем-объединителем, королем- строителем государства.
Популярность на Западе собственного имени Алан, многочисленные топонимы на территориях современной Франции, Испании, Венгрии, Великобритании – бессмертные свидетельства значения алан в истории Европы.
Скотт Литтлтон, Линда Малкор и Говард Рид, автор монографии «Артур – король драконов», на обширном мифологическом, историческом, археологическом и этнографическом материале сумели воссоздать связь политической и духовной истории Европы с историей и культурой алан через мифологию артуровских легенд.
Артур – король драконов Говарда Рида предстает на страницах его монографии предводителем алан, а его рыцари Круглого стола – ярким примером военной аристократической демократии, доставленной на Британские острова верхом на легендарных скакунах алан.
Напомним, что Круглый стол короля Артура – стол, за которым сидят равные. Артур – первый среди равных. Эта иерархия отражает идеологию военной демократии алан, а круглый стол – возможно первая в истории человечества вещная формула демократии и ее современный символ – все, сидящие за круглым столом - равны, а вождь – первый среди равных. Подарок наших предков европейской цивилизации в длинном списке других даров – от рыцарской культуры, куртуазного отношения к женщине и военного искусства, искусства верховой езды и до мифов Старшей Эдды и Одина, рунической письменности и штанов, в которые они одели европейцев!
Этимологии имени Артур подтверждают аланское происхождение легендарного короля. В.И.Абаев предлагал этимологизировать имя Артур как Арт-Хур (огонь-солнце). Недавно Нафи Джуссойты предложил новую и безупречную этимологию имени Артур. В соответствии с разработанной им теорией словообразавания Артур = Аldar (по схеме фонетической эволюции - var+tur= vala+tar= vara+tara; tara=putra; putra=furt; furt=vard; artar=aldar), Артур– «сын солнца»
Остров Аваллон, куда по преданию был перенесен смертельно раненный Артур (в кельтской мифологии Аваллон –«остров блаженных», потусторонний мир). По этимологии Нафи Григорьевича Avallon = (a) var + on= bar +on , т.е. страна Бара, т.е. Барастыра.
Чаша Грааля является неотъемлемой частью легенд об Артуре и рыцарях круглого стола. Она являлась над Круглым столом в замке Артура, за которым собирались его рыцари, чтобы поведать о своих странствиях и деяниях. Как и на молитвенном пиру Нартов, Чаша сама направлялась к тому из рыцарей Артура, кто рассказывал правду и чьи деяния были истинно героическими.
Иными словами, роль Уацамонгæ в нартовских сказаниях аналогична роли Грааля в легендах о короле Артуре, на что указывал Жорж Дюмезиль, а Скотт Литтлтон, Линда Малкор и Говард Рид убедительно доказали в своих исследованиях:
«Оба священных сосуда настолько похожи по своей роли, что можно отнести их происхождение к единой сармато-аланской традиции» - пишут Скотт Литтлтон и Линда Малкор.
Скотт Литтлтон и Линда Малкор подтвердили гипотезу о Граале, как образа Уацамонгæ, «принесенного в Британию языгами (т.е. аланами) во 2 веке н.э.».
Поскольку регламент сообщения не позволяет излагать детали исследования американских ученых, мы остановимся на некоторых очевидных параллелях или совпадениях в мифах о древнейших реликвиях индоевропейцев.
Напомним, что таинство причастия к божественному духу в христианстве осуществляется, не только через таинство крещения, но, в том числе, и через испитие из чаши особого церковного вина, символизирующего кровь Господню. Что это, как не отголосок древнего мифа о Уацамонгæ? И не является ли христианский ритуал причастия к божественному через вино счастливым сохранением древнего таинства?
Однако, вино в церковном потире – условный символ крови и причащения.
Что, если содержимое Уацамонгæ, это тоже символ? Что, если, притом, что наши предки владели, быть может, даже в совершенстве техниками перехода, содержимое Уацамонгæ все-таки не напиток в физическом смысле слова, а некая субстанция, неиссякаемая и животворная? Такую субстанцию принято называть святым духом – неиссякаемым и животворным, причащающим и указующим на истину и героя.
Здесь уместно вспомнить, что у пророка Заратуштры, жившего предположительно между 10 и 6 веками до нашей эры, божественный дух, который он называл «фраваши», ассоциируется с водой. (Отметим в скобках, что таинство крещения, как приобщения к божественному духу в христианстве, осуществляется именно через воду). Параллель очевидна и многозначительна. В бесконечности древнейших времен она имеет точку пересечения в архетипических образах, лежащих в основе мифологии индоевропейцев.
Так, может быть, субстанцией, содержащейся в Уацамонгæ, и была фраваши, божественный дух? И не является ли в таком случае исполненная фраваши Чаша Нартов Алагата древнейшим прообразом зороастрийских и христианских символов и святынь?
Логика этого предположения могла бы объяснить и видимое противоречие мифа – чаша хранится в доме Алагата, затем у Сослана, у Тотрадза, наконец, у Батраза. Быть может, в доме жрецов Алагата хранился оригинал, а победителям выдавали его копию, которую жрецы умели наделить божественной силой?
Иными словами, Алагата могли изготовлять образы-копии оригинала, и, будучи жрецами, умели наделять их функциями и духовной энергией оригинала. Подобно иконам, которые, будучи образами святых, также наделены чудотворящей силой. В таком случае нет никакого противоречия и, более того, становится понятно, каким образом чаша покидает дом Алагата – она тиражируется в копиях. Подобное предположение помогает, во-первых, объяснить разнообразие географии появлений чаши или чаш от Иерусалима до Британии и разные ее названия – Нартамонгæ, Амонгæ, чаша Грааля, котел Аннувна, а, во-вторых, установить неслучайность связи Уацамонга и Грааля, легенды о которой, и в этом ее отличие от Уацамонгæ, проникнуты отчетливыми христианскими мотивами.
На самом деле, отличие это только кажущееся и вполне формальное. Менялись времена, а с ними и идеологии. Чаша Уацамонгæ всегда была при аланах, но в новых условиях, в эпоху стремительного распространения христианства она, очевидно, подверглась некоторой
стилизации.
Легенда передает, что Грааль появлялся то в Галлии в замке Монсегьюр, то в Британии - в замке Корбеник, (топоним Корбеник предположительно этимологизируют как французско-валийское «cor(s) benoit» - «благословенный рог» (рог изобилия). Мы бы предложили читать «cor(s) benoit» как «хорз бынат» - «хорошее, правильное место», как иначе можно назвать замок Грааля?) и т.д., т.е. в местах компактного проживания алан в Европе.
Аланы пришли в Европу воинами-победителями. Это был типичный «балц» алан, в который они отправились со своей далекой Родины, увозя с собой свои награды за честь и доблесть – чаши Уацамонгæ.
Эти аланы были не только воинами, но в духе времени, были воинами Христа. Известно, что большинство галльских алан обратилось в христианство к середине 6 века (Бахрах).
Аланы, расселившиеся в Арморике (Бретани) и Галлии, пополнили ряды высшего духовенства и активно занимались миссионерской деятельностью. Боевой меч алан не ржавел в ножнах, но в правой руке многие из них теперь держали крест.
В 5 веке нашей эры алан Гоар, уроженец Аквитании (юго-запад Галлии на границу с современной Испанией), стал первым среди алан почитаться святым.
«Среди христианского духовенства, - пишут Литтлтон и Малкор, - известны и другие аланы. В начале 6 века эпископом в Ле Мане был некто Алан. В Базатах почитался святой Алан, выходец из Бретани, живший в 7 веке. С 6 века в Аквитании почитался другой святой Алан. В начале 7 века в Бретани почитался другой святой Алан. В начале 7 века в Бретани потомки Гоара чтили еще одного Алана. Около 700 года некто Алан основал монастырь в Лаворе, где в Средние века хранились его мощи. Этому Алану в округе было посвящено, по меньшей мере, шесть церквей. В конце 8 века еще один святой обитал в окрестностях Нанта. Последний из известных святых с таким именем жил в Бретани в 1460-х годах… Вообще, кажется удивительным, что племя кочевников, почитателей чаши, могло дать христианской церкви хотя бы нескольких святых».
Активное обращение к христианству героев-рыцарей и святых хранителелей Уацамонгæ не могло не привнести в культ Уацамонгæ черты христианской идеологии. Уацамонгæ или несколько чаш-образов Уацамонгæ, по всей вероятности, хранившиеся из поколения в поколение у целой плеяды святых Аланов молодой христианской церкви, приобретали новое идеологическое оформление. Так в начале нашей эры европейское человечество шагнуло с Олимпа, чтобы совершить новый исторический подъем – на Голгофу. Фривашни получает новое имя - кровь Христа. А Уацамонгæ обретает новую жизнь и новое содержание. Она становится чашей святого Грааля (а может святого Гоара?).
Но и с новым именем, обновленная, она, является только святым и героям, оставаясь вечной загадкой, а обладание ею – остается вечной и заветной мечтой человечества.