Одним из важных источников определения прошлого осетинского народа являются свидетельства многочисленных путешественников и исследователей, побывавших в местах его расселения. Монахи-миссионеры, торговцы, военные, а позже и научные работники оставили нам бесценные факты по истории и этнографии алан и их прямых потомков осетин. Наиболее интересные и содержательные из этих документальных свидетельств мы публикуем на страницах нашей газеты.
Юлиан, католический миссионер (1235 г.):
«Отправившись через степь, где мы не нашли ни домов, ни людей, мы пришли через тринадцать дней в страну, называемую Алания; жители ее представляют смесь христиан и язычников. Сколько местечек, столько и князей, из которых никто не считает себя подчиненным другому. Здесь постоянная война князя с князем, местечка с местечком. Во время пахоты все люди одного местечка отправляются вооруженными на поле, вместе косят на смежных участках и вообще выходя за пределы своего местечка для рубки дров или какой бы то ни было работы, всегда идут вместе вооруженными, они не могут выходить в безопасности из своих местечек небольшими группами за чем бы то ни было с утра до вечера в течение всей недели, исключая воскресенье.
Этот день они настолько чтят с точки зрения религии, что каждый независимо от совершенного им преступления или количества имеющихся у него врагов, может безопасно ходить с оружием или без него даже среди тех, у которых он убил родителей или причинил какое-нибудь другое зло…
Крест настолько уважается ими здесь, что бедным как туземцам, так равно и пришельцам, которые не в состоянии иметь с собой много вооруженных людей, достаточной укрепить изображение креста на конце шеста с хоругвью и, подняв его, нести; это позволяет им во всякое время идти в полной безопасности».
Вильгельм де Рубрук, французский монах (1254):
«Накануне Пятидесятницы пришли к нам некие аланы, которые именуются там аас, христиане по греческому обряду, имеющие греческие письмена и греческих священников. Однако они не схизматики подобно грекам, но чтут всякого христианина, без различия лиц. Они принесли нам вареного мяса, прося покушать их пищи и помолиться за одного усопшего их.
…Аланы в этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха (монгольский правитель –ред.), двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине… Татарам, жившим у подошвы гор аланов надлежало дать нам 20 человек, чтобы проводить нас за Железные ворота ( г. Дербент – ред.). И я обрадовался этому, так как надеялся увидеть татар вооруженными, ибо я никогда не мог увидать их оружия, хотя сильно интересовался этим. И когда мы добрались до опасного перехода, то из 20 у двоих оказались латы. Я спросил, откуда они к ним попали. Они сказали, что приобрели латы от вышеупомянутых аланов, которые умеют хорошо изготавливать латы и являются отличными кузнецами.
Прежде чем добраться до Железных ворот, мы нашли один замок аланов… Там впервые нашли мы виноградные лозы и пили вино».
Иосафат Барбаро, венецианский дворянин и дипломат (1460 г.):
«Название Алания произошло от народа алан, которые на их языке называются ас. Они были христианами, но их изгнали и истребили татары. Это область – гористая с реками и равнинами, на которых встречается множество небольших холмов, сделанных рукой человека и представляющие собой могильные памятники. Каждый из них имеет на своей вершине каменную плиту с небольшим углублением, в которое вставлен крест, высеченный из другого камня; таких холмов там бесчисленное множество и мы слышали, что в одном из них скрыто великое сокровище…
Прямо за островом Кафы (Крым – ред.) на берегу Черного моря находится Готия, далее Алания. Готы говорят на немецком языке, я знаю это потому, что со мною был слуга немец; они говорили между собой и понимали друг друга довольно хорошо. От этого соседства готов и аланов произошло, как я думаю название готаланы. Первоначально там обитали аланы, но с нашествием готов страна была завоевана последними, имя готов слилось с именем аланов, и они стали назваться готаланами т.е. народом смешанным из тех и других. Все они… греческого вероисповедания».
Вахушти Багратиони, грузинский географ (1745 г):
После того как Овсетия была опустошена и овсы поселились в горах Кавказа, Овсетия (собственная) стала называться Черкесией или Кабардо, а горы – Овсетией. Да и теперь значительную часть их называют осами, а менее значительную – двалами. Ущелье Хеви также входить в состав Двалетии, а также и Трусо.
Овсетия страна замкнутая и недоступная, ибо здесь находится высокий Казбек и снежные горы, на которых летом и зимой лежит лед толщиною в 20 и 30 саженей; также имеются теснины и высокие скалистые утесы, реки большие и быстротекущие, по которым затруднительна переправа даже верхом и то в брод, а переправа вплавь совершенно невозможна.
Из злаков произрастают пшеница, ячмень и овес. Об обилии посевов и речи не может быть, благодаря малоземелью и каменистой почве. Что же сеется, то дает обильный урожай. Овсы имеют также сады… к домашним животным овсов принадлежат: овцы с длинными хвостами и малорослые, коровы и быки, лошади, козы, свиньи (в малом числе, но более вкусные, чем в других местах). В Овсетии имеются в изобилии соленые горные источники, весьма полезные для питья человеку и животным, которые от этого жиреют, мясо их делается вкусным, а шерсть мягкою. Из домашних птиц имеются только куры; в диком же виде водятся только мелкие пернатые.
Из зверей попадаются олени, серны, лани, рыси, лисицы, волки, шакалы, барсуки, медведи, зайцы и туры; туры водятся во множестве, целыми стадами. Пчел разводят в ограниченном количестве. Тут имеются руды серебряные, оловянные, железные, серные, селитряные, а также мраморные залежи; но жители не умеют обрабатывать их и пользоваться ими в достаточном количестве.
Мужчины и женщины красивы, миловидны, с тоненькими талиями, в особенности женщины; народ шустрый и горячий. Они надевают на себя рубашку и штаны из небеленного холста, сверх рубашки короткую чоху, а на голени суконные ногавицы. Сверх чохи накидывают на себя бурку; обувью служат плетенные из разноцветной кожи чувяки, приноровленные для ходьбы по льдинам, скалам и травянистым местам. Высшее сословие носит сапоги. Головным покрывалом служит круглая овечья шапка. Они приветствуют друг друга и извиняются, снимая шапки.
Говорят на старом двальском языке; ныне говорят на собственном “осском”, ибо язык черкесов другой; некоторые передовые овсы, а также те, которые бывают в Карталинии и Раче, знают и грузинский язык, а сносящиеся с Черкесией владеют языком черкесским и татарским.
Овсы сильно почитают своих стариков и подчиняются им, как своим господарям; совещаются чрез них и мирятся и во всех своих нуждах обращаются к ним. Богатство их составляет ружье, шашка, панцырь, кольчуга. Медь, золото и серебро тоже имеют, но мало. Уважают гостей и охраняют их, и если потребуется, то за них вся фамилия готова положить голову. Умеют выделывать кожу, ткут сукна, валят их, делают хорошие бурки, знают ремесла кузнечное и слесарное, выделывают деревянные вещи; домов ныне более не строят из камня и известки, но складывают на глине из громадных каменных плит, часто в несколько этажей. Для домов выбирают скалистые и горные хребты, чтобы раз навсегда обезопасить себя от снежных завалов. Когда подымаешься на верхние этажи такого дома, то он дрожит под твоими ногами, но бояться не следует: он не рухнет. Имеются старинные постройки царей из камня и известки, и они составляют крепости, башни, церкви.
Они добывают из земли свинец, селитру и серу. Шитье здешних женщин отличается чистотой и добротой. Варят пиво… гонят также водку и бузу из пшеницы и ячменя и пьют в дни своих праздников и во время пиршеств. Души своих усопших поминают устройством скачек, угощением и пиром. Они уверены, что все это послужит к спасению души усопшего.
Иоганн Гюльденштедт, российский академик (1784 г):
«3 июля через час пути из села Сацхенети мы достигли речки Гриа около селения Ванати, где на левом берегу Батара Лиахви видна крепость Ванати, расположенная на значительной высоте. На речке Гриа расположен осетинский район Чру (с.Цру – ред.)…
Через два часа мы достигли у подножия горы селения Крцхинвал, где я разбил свою палатку. Это местечко находится на левом берегу Диди Лиахви – Большой Лиахви, но церковь его стоит на правом берегу реки.
Из-за лезгинских разбойников нельзя было пустить лошадей пастись на луга, так что пришлось им давать корм на месте. Жители были как раз заняты жатвой пшеницы и ячменя. Липа стояла в полном цвету.
5 июля мы выехали верхом из Крцхинвали в Кутаис. Так как я должен был пройти через осетинский район Джауком, то эристав прислал к нам старейшину этого района, который принадлежал к фамилии Губилто и жил в селе Гупта на Диди Лиахви. Через полчаса мы достигли покинутую крепость Ачабети, в четверти часа отсюда находилось селение Курта, населенное как грузинами, так и осетинами… мы поехали дальше и вверх по правому берегу реки и достигли речки Итрапис, вдоль которой живут отдельные осетинские фамилии, еще через полчаса мы добрались до осетинского селения Гупта. Поднявшись из Гупты вверх по речке мы достигли порядочной речки Паца… На горном хребте между Диди Лиахва и Паца находится маленькое осетинское селение Паца. Вскоре мы достигли селения Схлеппи (с.Мсхлеб – ред.). В этом селении стоит маленькая старая каменная церковь, которая служит теперь убежище кровникам. Кругом церкви лежит много оленьих рогов и имеется также много могил. На одной из новых могил стоят палки с косами, которые оставили женщины в знак скорби…
Из Схлеппи я отправился верхом на северо-запад и через час достиг осетинского селения Сверцери, проезжая мимо мы увидели большую драку примерно между 100 людьми. Драка возникла вследствие того, что один из них невежливо обращался с гостем другого. Драка была настолько сильной, что даже женщины, по прибытии которых обычно устанавливается мир, ничего не смогли поделать…
Через три часа мы достигли небольшого озера, а спустя полчаса небольшого селения Цона. Это селение вместе с селением Кударо три года назад было опустошено имеретинскими князьями, вследствие чего все сторожевые башни были наполовину разрушены …Я отпустил осетинских старейшин, наградив их 10 рублями, и направил свой путь в Имерети».
Юго-осетинская газета «Республика»
