В богатом и разнообразном устном творчестве осетинского народа центральное, самое почетное место, несомненно, занимают Сказания о нартах. Эпические сказания, зародившись в глубокой древности, формировались на протяжении жизни многих поколений.
Поэтому в сказаниях не столько описания похождений героев, сколько отражение общественных отношений нартов. Как своеобразная литературная проекция реального осетинского сообщества. Сказания о нартах зародились в условиях родового строя. Это видно и по разделению общества на несколько родов Ахсартаггата, Бората и Алагата. Здесь мы находим отголоски общественных отношений, свойственных раннему патриархату, с яркими пережитками матриархата. В сказаниях о Сатане мы находим свидетельства, позволяющие реконструировать древние формы брачных отношений, свойственных материнско-родовой организации. Вместе с тем эпос, создававшийся на протяжении тысячелетий, не мог не отразить черты последующих общественно-политических формаций. Сказания, не теряя своей жизненности, на протяжении веков развивались, обогащались новым содержанием.
Вместе с тем сказители, говоря о прошлом и настоящем народа, вводили в канву повествования и тему будущего. При этом, что поразительно, с будущим связана не мечта о богатстве и изобилии, а надежда на изменение социальных, общественных отношений, о всеобщем равенстве народов, познании человечеством окружающего мира. И эти предсказания изложены в эпосе не только как желаемые, а как неизбежные.
Самое интересное, что основной пласт таких пророчеств мы находим в главе «Нарт Сослан в Стране мертвых». Само повествование содержит простой сюжет. Любвеобильный нарт Сослан решил в очередной раз жениться. В качестве выкупа братья невесты от него потребовали листья дерева, которое росло только в Стране мертвых. Долго ли коротко, но Сослан смог пройти врата смерти и оказаться в потустороннем мире, где с помощью своей первой жены-покойницы Бедохи и получил заветные листочки. В передвижении по Стране мертвых ему встречались необъяснимые факты, которые Сослану и поясняет его умершая жена. Здесь грешники мучаются за свои земные прегрешения, а праведники наслаждаются радостями, которые они не познали в жизни земной. И все на одной площадке, без территориального разделения на Рай и Ад. Однако нам интересны некоторые пояснения, которые отличаются тем, что связаны не с карой за грехи или наградой за праведность. В повествовании содержится прямое указание об грядущих изменениях в развитии мира живых («Осетинские нартские сказания». Джауджикау.1948 г.):
«Удивляется нарт Сослан: Видел как спорят мешок и переметная сума о том, кто из них больше вместит в себя проса. Зачерпнул мешок проса, и доверху наполнился он. Потом высыпал он это просо в переметную суму, но даже наполовину не наполнилась сума, потом набрала проса переметная сума, высыпала его в мешок – переполнился мешок, и через край посыпалось просо. Что это еще за диво?
– Ты ведь нарт, – сказала Бедоха. – Так чему же удивляешься? Наступит такое время, когда и большому и малому, знатному и безродному будут давать не больше, чем нужно ему для хорошей жизни»
Если мы внимательно рассмотрим это пояснение, то перед нами известный принцип коммунизма: «Каждому по потребностям, и от каждого по способностям». Именно при коммунизме, как нам поясняли, наступит такое развитие техники, производства продуктов питания и предметов широкого потребления, что удовлетворение всех разумных потребностей человека уже не будет проблемой. Надеемся и мы, что коммунизм не был связан только с существованием СССР, а этим названием был обозначен очередной этап развития человечества.
«Поехал я дальше, – сказал Сослан, – и увидел: три дерева стоят среди равнины, и гладки, точно обточены их стволы. И увидел я два чувяка – один из воловьей кожи, другой из сафьяна; на перегонки лезут они на дерево. Но вот соскользнул чувяк из сафьяна и остался внизу, а чувяк из воловьей кожи дополз до верхушки дерева. Как же не удивляться мне тому, что чувяк из воловьей кожи взял верх над сафьяновым чувяком?
– Чувяки из воловьей кожи носят простые люди, а чувяки из сафьяна – благородные, – ответила Бедоха. – Но придет время, и простые люди возьмут верх над благородными и поведут их за собой».
И опять-таки, не это ли предвидение социальной революции, в результате которой в обществе исчезает социальное неравенство, деление на людей по знатности происхождения. Знали ли народные сказители, повествующие при свете лучин в темных саклях, что их эпические предсказания реализуется в большевистский лозунг: «Кто был ничем, тот станет всем!»
«Поехал я дальше. Гляжу – от равнины до самых гор протянута веревка, и так она толста, что нельзя под ней ни пройти, ни проехать, да и перескочить через нее тоже нельзя. Вдруг свернулась веревка и далеко в сторону укатилась. Удивился я, но не понял, что это значит.
– Вижу я, что ты и впрямь ничего не понял на своем пути, – сказала Бедоха. – А значит это то, что под конец весь мир станет для людей открытой дверью».
Не указывает ли этот отрывок повествования на то, что в будущем мир ждет информационная открытость, когда события, происходящие за тысячи километров почти многоценно становятся достоянием во всех уголках мира. Предсказание о том, что развитие общества не оставит для человечества белых пятен. И об этом говорили люди, для которых мир ограничивался порой своим ущельем.
«Вижу, говорит нарт Сослан: опять протянулась веревка от гор до равнин, и тут же смоталась она опять к горам.
– Это значит, что люди, которые с гор спустились на равнину и нашли там хорошую жизнь, со временем снова вернутся в горы, – сказала Бедоха».
Несомненно, что в этом положении сказители эпоса заложили свои пожелания. Но возможно, что со временем именно в горы начнут возвращаться люди, гонимые сюда либо проблемами с экологией, перенаселенностью или возможностью заработать на жизнь. Сегодня нам это кажется маловероятным. Но народные сказители, напевавшие свои песни, считали это неизбежным уже сотни веков назад, тогда когда именно переселение с гор считалось избавлением от нужды и лишений. А о возвращении в горные ущелья едва ли кто бы и думал.
«И дальше рассказывает Сослан:
– Гляжу, у подножия горы бьют родники и кишмя кишит в них рыба, прыгает она из одного родника в другой, и играет в воде, и прыгает, и резвится, а одна другой рыбе совсем не мешает.
– А это значит, что настанет время, когда люди, принадлежащие к разным родам и народам, будут жить дружно, как родные братья».
Возможно, что французские просветители и революционеры XVIII века очень бы удивились, если бы узнали, что реализация лозунга Свободы, Равенства и Братства народов уже была заложена за сотни лет до их появления на свет. Бесконечные вражеские набеги, кровавые столкновения из-за спорного клочка пахотной земли, кровная месть – все это казалось неизменной частью повседневной жизни осетин в прошлом. А сказители древности вещали о наступлении эры справедливости.
«Только отъехал я, и опять вижу чудо: у края дороги в жестокую схватку вступили друг с другом женский платок и мужская папаха. То платок одолеет папаху, то папаха возьмет верх над платком. Так боролись они и вдруг дружно, рядышком стали передо мной. Долго гадал я, что это значит, да так и не разгадал.
– А это, – сказала Бедоха, – предвещает такое время, когда женщина и мужчина будут во всем равны».
Трудно представить, что в условиях древних адатов, можно было даже думать о том, чтобы женщина имела равные права с мужчиной. И тем более утверждать о том, что когда-либо будет достигнут гендерный баланс. Но сказители эпоса считали такую перспективу возможной.
«Устал я, прилег отдохнуть у родника, – рассказывал Сослан. – А когда проснулся, смотрю, на моем берегу зеленая трава, а на том берегу – белый снег. Что это за чудо?
– А это значит, что настанет такое время, когда человеку будет все равно, зима или лето».
В наше время только писатели фантасты конструируют быт человека, не зависящего от смены времени года. Города, которые находятся под искусственной стеклянной сферой, где создан постоянный уровень температуры и влажности. И где снег и дождь бывают лишь как удивительный аттракцион. Мы знаем, что рано или поздно предсказания фантастов сбываются. Но как могли о таком думать люди, для которых зима без лавин, а лето без засухи были сродни чуду. А уж ожидание изменения условий природы было из области сказок. Но существовали и пытливые умы в среде сказителей, для которых проникновение в будущее, очевидно, не являлось невозможным.
«Еду я дальше, – рассказывал Сослан. – Вижу, растут вместе три прямые лозины. Дай, думаю, срежу я одну, что бы изготовить ручку для плети. Только выбрал одну и пригнулся, чтобы срезать ее, как две другие ко мне наклонились и шепчут: «Срежь не ее, а меня!»
– А это значит, что в будущем младшие сестры не будут ждать, пока старшая выйдет замуж, каждая будет выходить, когда ей захочется».
В эпоху, когда создавались сказания, такое было представить невозможно. Даже к моменту издания анализируемого текста очередность выхода замуж сестер в сельской местности соблюдалась строго. Однако кто выразит теперь сомнения в том, что это предсказание не сбылось.
«Еще проехал я – и вижу, лежит на дороге клубок пестрых ниток. И захотелось мне захватить с собой эти нитки. Нагнулся я с седла, схватил конец нитки, стал мотать на руку. Мотал, мотал, а клубок все не уменьшается. Вижу я, что опять передо мной какое-то диво. Бросил я клубок и поехал дальше.
– Тайны вселенной обозначает этот клубок, – ответила Бедоха. – Сколько бы ни стремился ты познавать их, всегда сможешь познать только часть из них.
– Поехал я дальше, и снова катится передо мной клубок ниток. Катится он, катится, разматывается, а нитки снова наматываются на него. Что бы это могло значить? – спросил Сослан.
– Это значит, – ответила ему Бедоха, – что наступит такое время, когда люди настолько размножатся, что без конца будут землю измерять».
Не это ли является предупреждением о перенаселении планеты Земля, о возникновении демографического и продовольственного кризисов.
Несомненно, проницательность сказителей эпоса не может не удивлять. Если мы возьмем отдельно все указанные положения, без литературного обрамления, то перед нами схема развития человеческого общества. При этом изложенная сказителями не как пожелание, а как реальная перспектива.
Другое дело, что возникает вопрос, почему сказители древности связывают эту светлую перспективу со Страной мертвых? Казалось бы, как может быть связан мир теней с будущим. Однако дело в том, что для осетин нет радости даже в райской жизни, если она в мире усопших. Только земная жизнь достойна желания. В эпосе даже описание рая дано в таком духе, что оно далеко от привычных представлений о райской жизни. Поэтому не только нарт Сослан, но и все мертвые страстно хотят вырваться из Страны мертвых, стремятся к живым людям, к солнцу. И именно среди мятущихся душ, которые олицетворяли горести и тяжести мира живых, и должно было возникнуть страстное, неугасаемое желание к переменам.
Роберт Кулумбегов
Юго-осетинская газета «Республика»
