Мы часто сетуем, что в Южной Осетии слишком много политических партий. Что это ненормально для страны, которая находится в непростом экономическом и политическом положении. Да и враг все еще у ворот.
Однако ситуация с партийным многоцветьем - это особенность не только сегодняшнего дня. Нечто подобное уже было в истории Южной Осетии.
После свержения самодержавия в регионах бывшей российской империи царила политическая вольница. В каждом уголке бывшей единой страны к власти приходили разные партии, устанавливая партийную гегемонию. Впрочем, и проигравшие борьбу за власть партии продолжали свою деятельность, рассчитывая на скорый реванш. В 1917-1921 годах в Грузии при абсолютном лидерстве меньшевиков действовали партии эсеров, большевиков и даже анархистов. Причем устойчивость партийного мировоззрения членов этих партий была условной.
Так, известный палач Южной Осетии Валико Джугели, ярый член партии меньшевиков, ранее был ...большевиком. И это неудивительно, ведь большевики и меньшевики представляли два крыла одной революционной партии РСДРП, образованной в 1898 году.
Понятно, что и осетины, многие из которых участвовали в деятельности этих партий, перенесли эту политическую палитру и в Южную Осетию. Однако все они - меньшевики, эсеры, большевики - ставили для себя главной целью - суверенитет Южной Осетии. Но пути к достижению этого каждый видел свои.
Формирование государственного национально-территориального образования представлялось в организации общего политического органа - Национального Совета. Первое заседание Совета прошло 5-9 июня 1917 года в поселке Дзау. Среди его участников были большевики, меньшевики, эсеры, духовенство, один анархист и беспартийные представители. В это время будущее политико-государственное устройство окраин российской империи было еще не определено. Поэтому Национальный совет не ставил пока вопрос немедленного территориального обособления Южной Осетии, более важным считая вопросы развития национальной культуры и образования, проблему землепользования и владения лесными угодьями.
Однако после того, как меньшевики Грузии 26 мая 1918 года объявили о создании независимого государства, вопрос статуса Южной Осетии стал актуальным. При этом считалось, что его решение имеет реальную перспективу. Дело в том, что власти Грузии в то время были достаточно слабы как в военном, так и в экономическом плане. В 1918 году правительство Ноя Жордания пригласило в Грузию германские войска, которые вскоре заняли все стратегические пункты страны. Но что интересно, в Южную Осетию немецкие батальоны не вошли, хотя необходимость занятия горных перевалов диктовалась простой военной логикой. Да и сами представители тифлисских властей больше забрасывали просьбами Цхинвал признать «грузинскую республику», чем попытками политического переустройства Южной Осетии.
В то время Национальный совет практически владел всей полнотой власти на юге Осетии. В Цхинвале жили представители осетинской интеллигенции и духовенства, которые и составили основу его управленческих кадров. В доме Григола Магкоева на Богири (район Цхинвала) располагались органы управления, милиция, суд. С правительственными структурами в Тифлисе связи были номинального характера. В первое время в национальном движении большевики не были представлены широко.
Поэтому требования осетинских представителей к правительству Грузии не носили непримиримого характера. Территориальное обособление допускалось в рамках единого государства, было даже предложение образовать национальный кантон. В этом такая позиция была созвучна даже сегодняшней позиции официального Тбилиси, навязывавшего несколько лет назад Южной Осетии кантональное существование в составе Грузии. После вывода из Грузии германских войск и приходом в страну сил Антанты (военно-политический союз стран Европы и США) позиция меняется.
Югоосетинские представители теперь попытались апеллировать к международному сообществу. Осенью 1919 года Национальный Совет обращается к миссиям держав Антанты, представленных в Закавказье, со специальным «меморандумом народа Южной Осетии», где обозначалась идея объединения севера и юга Осетии. Документ был составлен на русском языке, несколько экземпляров на французском, официальном языке международной дипломатии.
В партии меньшевиков состояли талантливые осетинские инженеры Рутен Гаглоев и Александр Дзассохов, историк Захарий Ванеев, эсерами были просветители Александр Тибилов и Петр Тедеев, большевиками - Александр Джаттиев и Арон Плиев. В те годы партийное расслоение допускало разделение только на уровне партийной идеологии, но никак не на позициях национального строительства. Представители партий отнюдь не были слепыми исполнителями воли своих партийных бонз из меньшевистской Грузии или белогвардейской России. Наглядный пример: меньшевистский комиссар Владимир Харебов лично раздал винтовки осетинским повстанцам. Для меньшевистских властей в Тифлисе стало неприятным сюрпризом участие в вооруженном восстании части их осетинских единомышленников. Осетинские эсеры, поддерживавшие белогвардейское движение, тем не менее, выступали против перехода белых полков из оккупированной Северной Осетии на юг Осетии. Даже осетинские большевики, характеризующиеся большей покладистостью, всегда с недоверием относились к действиям своих грузинских однопартийцев.
Таким образом, по внутренней сути политическая разобщенность носила в Южной Осетии условный характер. Ведь порой даже политические лозунги у партий были одинаковые. Забавный эпизод: член Горийского уездного комитета меньшевик А.Дзассохов жил в Цхинвале вместе с семьей в доме в переулке ул.Хетагурова. Здесь всегда было много гостей, особенно родственников из деревни, приезжавших на базар и остававшихся на ночь. Очевидно, такое постоянство тяготило супругу А.Дзассохова, которая однажды сделала ироничное замечание мужу-революционеру: «Александр, я понимаю, что все вы придерживаетесь лозунга - пролетарии всех стран, соединяйтесь! Но почему все пролетарии должны соединиться именно в нашем доме?!»
Многопартийность в те годы воспринималась как объективная реальность. Считалось, что осетины - и меньшевики, и большевики, и эсеры, - несмотря на различные методы и лозунги, делают общее дело строительства светлого будущего своей Родины.
К сожалению, сегодня иной позиции придерживаются некоторые политические силы внутри Республики. Партийная обособленность грозит перейти в обособленность политическую. Но не надо забывать, что политическая деятельность должна способствовать развитию государственности страны, а не быть катализатором напряженности в обществе. Понимание этого отражает степень состоятельности тех или иных политических объединений.
