Интервью с писателем Нафи Джусойты
- Нафи Григорьевич, какова Ваша оценка сегодняшнего состояния осетинской литературы? Упадок или ренессанс: какое из этих определений точнее отражает нынешнюю картину?
- Думаю, нет никакого ренессанса, но и говорить об упадке вряд ли правомерно. Дело в том, что общественная жизнь страны резко изменилась - был разрушен, в угоду мировой реакции, советский строй, страна была ограблена, стала формироваться вновь частнособственническая капиталистическая экономика. В нравственно-психологической и идеологической сущности человека вновь ожили и набирают силу индивидуализм мещанский и эгоизм кротовой слепоты у так называемого «нового» человека… Это - явное разрушение человеческой сущности. И литературе необходимо найти эстетический ключ к изображению процесса формирования общества мещанского индивидуализма и эгоистической бездуховности.
Когда найдут осетинские писатели такой ключ, я не знаю, и твердить о каком-то подъеме в нашей литературной жизни пока преждевременно.
- Сегодня часто и убедительно говорят: дорога к Коста - это то, что объединяет людей Осетии, помогает постичь их национальный характер, познать проблемы своей истории… Правильно ли мы воспринимаем, за завесой красивых слов, реальное значение наследия Коста, одним из отличительных особенностей которого было неравнодушие к судьбе своего народа, к бедам простого человека? Одним словом, социальная роль литературы, - какова она сейчас? Или поэт - трибун народа - образ, ушедший в прошлое?
- Наследие Коста мы воспринимаем довольно верно, но одно дело - понимать уроки великого поэта и мыслителя, другое - следовать им в своей повседневной практике - общественной и творческой. Это - редкостно трудная миссия. Коста принес всего себя в жертву, борясь против угнетения властителями обычных тружеников, создающих всюду и всегда средства материального и духовного благополучия и развития общества.
И нам, осетинским писателям, к сожалению, не дано уподобиться в своей творческой судьбе Коста Хетагурову.
- Может ли сегодня творчество Коста и других классиков осетинской литературы пробудить в массах новых писателей и поэтов, творящих на родном языке? Удастся ли сохранить преемственность поколений в литературе? И чем сегодня, на Ваш взгляд, можно объяснить «определенный дефицит» индивидуальностей среди молодых писателей? Естественным ли «ритмом поколений», избытком ли информации, обрушивающейся на них и мешающей достаточно рано проявить себя, или какими-то другими причинами?
- Осетинские писатели и ныне, и в недавнем прошлом старались идти в русле традиций своих лучших предшественников. В этом же духе стараются писать современные труженики литературы. Но ярких сдвигов в литературном процессе пока не видать…
Объяснить сие можно тем хотя бы, что современный писатель должен быть в своих возможностях на уровне высших достижений современного мирового искусства слова. Горький еще в 1934 году внушал писателям такую максиму: «Писатель должен знать как можно больше. Я за то, чтобы знать все». Чтобы приобрести такие знания, нужны десятилетия упорного и неотступного труда даже при высокой одаренности.
Последнее двадцатилетие в жизни нашего народа было неимоверно трудным. Всему народу, в том числе и писателям, было не до накопления необходимых для серьезного творчества знаний. Надо было выжить, отстоять свою родину, свое право на самостоятельную национальную будущность.
И мне кажется, что лет через десять ситуация в развитии нашей культуры, в том числе и в развитии искусства слова, изменится, сложится на новом уровне, но в духе традиций Коста и лучших его последователей.
- А каковы основные тенденции в современном осетинском литературном процессе? Можно ли говорить сегодня о четких проявлениях постмодернизма в осетинской литературе, скажем, на страницах журнала «Дарьял». Сегодня постмодернизмом нередко называют то, чему не могут найти другого определения, в том числе и любые текстуальные экзерсисы и литературный трэш, так что этот термин трансформировался в нечто ругательное: когда хотят сказать, что книга плохая, многие кривя душой заявляют: «Это какой-то постмодернизм». Кому, как не вам, писателю, расставить все точки над «i», объяснив: что такое постмодернизм в литературе, что отличает это направление от прочих, и все ли литературные эксперименты можно назвать постмодернизмом? И еще: ваше отношение к постмодернизму в осетинской литературе, если таковой имеет место?
- Думаю, что никакого постмодернизма в нашей литературе нет и это к лучшему. В годы, когда Коста активно выступал в русской периодике с лирической исповедью и с поэмами, было в ходу обсуждение нового направления в литературном творчестве, так называемого декаданса.
Коста считал, что такая новизна уводила писателей от главного назначения искусства слова - служить своим творчеством утверждению в общественной жизни и в повседневных отношениях людей царства правды и справедливости, равенства и равноправия, свободы и любви. И Коста жаловался на себя и свое поколение российских писателей в самом начале XX века Михаилу Лермонтову:
«Ты нужен был не царству бар и рабства,
А вот теперь, когда талантов нет,
Когда нас всех заело декадентство…»
Искусство слова стремится познать человека в его индивидуальной сущности и в обществе себе подобных, в его отношениях с внешним миром, от лермонтовского дубового листочка до Вселенной, с тем, чтобы рассказать о познанном всему человечеству, от первоклашки до божественно мудрого старца. И такому человечному деянию реализм предоставляет бесконечный простор для новаторского творчества.
Всякие же модернисты одержимы не страстью служения развитию искусства слова, а желанием выделиться чем-то внешне необычным, и тем увековечить свою далеко не мудрую, но единственно чтимую головушку…
- Отражает ли современная осетинская литература общечеловеческие, философские проблемы современности? Или поставим вопрос так: какая идея в осетинской литературе сегодня доминирует, о чем надо кричать сегодня?
- Думаю, кричать писателю не следует никогда. Даже с противником надо говорить сдержанно, с сатирической язвительностью или с юмористической насмешкой. А в основном писателю приличествует беседа с читателем, как с другом, любимым и всепонимающим, говорить с ним откровенно и просто, горестно и мудро, ибо как сказано в известной божественной книге «во многой мудрости, много печали». Такова жизнь в человеческом общежитии на протяжении всей истории.
А доминирует в нашей литературе одна мысль - как нам выжить в современном мире, где господствует эгоизм всяческого толка - личностный, родовой, мафиозный, групповой, сословный, религиозный, национальный, расовый, государственный и т.д. Как сохранить в таком мире свое национальное достоинство, свою национальную культуру и язык? Эта идея стала особенно актуальной ныне, когда идет глобальная борьба на нашей планете за власть во всем мире, за глобализацию, за захват мирового пространства одним государством, за власть одного языка, с тем, чтобы земля наша превратилась в кладбище национальных языков и культур малочисленных народов.
- Сегодня мировая паутина в корне изменила ситуацию в книжной индустрии, а электронные книги стали серьезной альтернативой печатным изданиям. Какой видится Вам судьба печатной книги в сложившихся реалиях?
- Думаю, электронные книги все же не одолеют существование изданной типографским способом книги. Впрочем, гадать тут нет смысла. В современном мире все может случиться. Правда, я за серьезное общение с художником слова. Скользкая торопливость электронного чтения мне представляется противопоказанной эстетическому общению.
- А каково Ваше мнение, что сегодня важнее в книге - стилистика или рассказанная история?
- Думаю, в искусстве слова важно все - здесь все должно быть гармонично. Нет стиля вне или вопреки сюжету и изображаемым характерам. И нет подлинно художественного произведения без яркого и самобытного стиля повествования. Об этом прекрасно сказано у Коста в письме к Гаппо Баеву (от 19 июля 1899 г.): « В стихотворении не должно быть ни одного лишнего звука или недостатка в нем, где каждая буква занимает рассчитанное заранее автором место». Можно вспомнить и Марксово заключение: «Человек творит по законам красоты». Это значит - красота в гармоничном единстве всего, всех частей, вплоть до какой-нибудь мало что значащей лексемы. Это касается всего содержания и всей формы произведения.
- Нафи Григорьевич, в работе творческого человека всегда проглядывается особенная атмосфера, где ему удается передать и настроения, и эмоции, и напряжение. Всегда ли Вам удается отобразить задуманное настроение? Бывает ли так, что основная нить эмоции ускользает, и начатое теряет смысл?
- В труде писателя важно сохранить единство, гармоничность задуманного целого, картины мира в капле росы. Писатель, после осуществления замысла, лучше всех читателей видит и достоинства, и недостатки своего создания. Но он не может отсеять недостатки, заменить их достоинствами. Они взаимосвязаны. Они объективные черты дарования писателя. И никогда произведение писателя не может удовлетворить его критическое сознание, но, как сказано у Твардовского: «Ничего тут не попишешь, Да и нечего писать».
- И завершая беседу, хочется все-таки спросить: можете ли Вы позволить себе прогноз относительно будущего осетинской литературы?
- Прогноз относительно будущности осетинской литературы (да и национальной культуры), сводится к простой мысли: если осетинская интеллигенция научится уважать свое национальное достоинство, свой родной язык и художественную культуру на нем, то уверенно можно считать - у нашего народа, у его национального языка и культуры сложится судьба долгая и серьезно значимая в широком общечеловеческом масштабе. Но об этом, при нашем современном равнодушии ко всем национально важным явлениям, можно только мечтать…
