Эволюционный процесс, а он неизбежен, касается всех сторон нашей жизни. Особенно стремительное вторжение техники в наш быт происходит в последнее время. Все это приводит к тому, что меняется профессиональная структуризация нашего общества. За невостребованностью исчезают одни профессии и появляются новые. Приходится только фиксировать свершившееся и смириться с реалиями.
В советский период, в нашей, тогда еще автономной области, а конкретно – в Цхинвале были в наличии мастера разной направленности, истинные профессионалы своего дела, о которых можно сейчас только вспоминать с ностальгией. Между тем, их имена в свое время становились своеобразным опознавательным знаком мастера. И профессиональная принадлежность их передавалась через поколения, а значение фамилии соседствовало с цеховой принадлежностью.
К примеру, мало кто уже помнит, что в тогдашнем Сталинире (Цхинвал) был свой ассенизатор. По-простому, человек, ответственный за утилизацию жидких нечистот. Это был этнический китаец, невесть каким образом попавший в город. Вокруг него строились легенды, поскольку он был крайне немногословен и не общался с окружающими. Возможно, именно по своему роду занятия. Так вот, в то время места общего пользования представляли собой обычную выгребную яму, вокруг которой выставлялся человеческий скворечник. Такое сооружение свою функцию выполняло в полном объеме. Временами объемы заполнялись, и тогда вызывался «ликвидатор». Он был, не в пример своим сородичам, человеком высоким, крупного телосложения, облаченный в любое время года в длиннополую шинель образца гражданской войны. Сопровождали его тележка с выгребной бочкой и всяческими черпаками... Китаец, кстати, исчез так же внезапно, как и появился, и вместе с собой унес профессию. Замены ему, конечно, не нашлось. Ну а народ заполнившиеся выгребные ямы попросту засыпал, а рядом выкапывал новые, над которыми воздвигались новые творения деревянного зодчества. Ну а с приходом канализации все изменилось, хотя классические образцы мест уединения сохранились и вполне востребованы.
Если китаец был монополистом в своем деле, то вот жестянщиков было достаточно, создавались даже целые артели. Это были мастера, работающие с листовой жестью. Изготавливали они самые разные бытовые предметы. Самыми популярными были дровяные печи, у которых по желанию клиента могла быть увеличена духовка или подрасти ножки. Такие печи были обязательным атрибутом каждого дома, и со временем их приходилось менять. Помимо печей жестянщики изготавливали на заказ водосточные трубы, желоба, сосуды для керосина и другую утварь.
На нашей улице жил и там же трудился один из этих мастеров по фамилии Гогинов. Его сын хвастался, что его отец может из жести сделать все возможное. Я как-то поинтересовался: а мог бы он из жести скроить мужской костюм. Тот восторженно ответил, что для него это раз плюнуть. И тут же стал изображать, где нужны заклепки, а где петельки, и где будут проходить разрезы… Разносящегося по всей улице звука молотка по железу уже не слышно давно…
Были в Сталинире и чистильщики обуви. Самый известный в городе был мастер по имени Шапат. У него была своя будочка на самом оживленном уголке Богири. Но народ сюда сходился не для чистки обуви – каждый считал этот процесс личным делом – а для обмена новостями, травли байками, встреч и составления планов. Обувь же чистили толстосумы и чистоплюи, для которых важен был исключительно прилюдный процесс. Некоторые же просто приносили обувь, поскольку у чистильщиков были свои особые средства чистки.
Отец мой носил сапоги. Причем они шились по заказу из особой хромовой кожи и по особым лекалам. Содержать эту часть наряда следовало с особой тщательностью. В выходные дни отец давал мне денежку и отправлял к Шапату, чтобы тот нанес особый воск на обувку. Однажды я решил перехватить инициативу. Вместо похода с сапогами по центру города, я заперся в подвале и навел глянец ваксой и щеткой по всей поверхности сапог. Деньги, конечно, оставались мне как бонусы. Отец сразу распознал мои маневры и назидательно заметил, что для того, чтобы стать профессиональным обувным чистильщиком, надо долго и упорно трудиться…
Были еще и стекольщики, которые появлялись по мере надобности. А надобность проявлялась часто, поскольку оконные стекла летели в разные стороны по самым разным причинам. К примеру, раньше машин было мало, и ездили они намного медленнее, чем сейчас. Поэтому ребятня играла в футбол прямо на проезжей части. Вот и случалось порой кому-то запулить мяч прямо в окно... Кроме того, каждый правильный пацан имел свою индивидуальную рогатку разной мощности и «стрелял» не только по намеченной цели. Это не считая, что в жару в домах устраивались сквозняки, окна временами хлопали и стекло вылетало. Тут на помощь и приходили стекольщики. Их можно было вызвать, а некоторые ходили по улицам со своим ящиком и без работы не оставались.
Еще одной уходящей профессией являются точильщики, которые точили ножи, топоры, ножницы, другие режущие, колющие и рубящие предметы обихода. Они, как правило, концентрировались на базарах, но были и такие, которые ходили со своим верстаком по улицам и о своем приближении сообщали зычным криком.
Также по улицам ходили уличные торговцы. Чаще всего они продавали фрукты и молочные продукты. Последние бодро выкрикивали «мацони, молоко», чем будили горожан. Как правило, это были жители окрестных к Сталиниру-Цхинвалу сел. Развозили по улицам и керосин в особых бочках и на конной тяге. Керосинщики афишировали свой товар криками «нафти, керосин» и звонили в колокольчик. После войны 1989-1992 гг. эта профессия вновь оказалась востребованной, так как электричества и газа не было. В наше время нуждающиеся уже стали сами приходить за покупкой топлива в строго определенные места.
Особую касту составляли возчики или тачкисты (метачке). При небольшом количестве автомобилей и при том, что тогда грузовой транспорт в частной собственности не мог быть, пользовались повозками. Лошадь впрягалась в самые разные платформы, на которых можно было перевозить все что угодно – дрова, мебель, мешки с сельхозпродуктами, другие тяжелые и объемные предметы. Ребята любили цепляться и даже вскакивать в повозки. Это очень раздражало тачкистов и они своим длинным кнутом пытались достать хулиганов или же пускали лошадь вскачь и тогда соскакивающий мог удариться и даже получить травму.
Всегда была востребована продукция бондарей. Бочки были в каждом доме, поскольку емкости нужны были и тем, кто заготавливал домашнее вино и тем, кто это вино закупал впрок. Сейчас бочки стали заменяться стеклянными штофами и пластмассовой посудой. Ну а бондари вместо бочек стали производить кадку для соленей или же изготовлять что полегче – топорища, швабры, лестницы и посуду.
Особая сноровка и мастерство требовалась дранщикам. Они лущили дрань («хъуари») из хвойных пород дерева. Дрань должна была быть строго определенной длины, ширины и толщины. Этими дощечками чаще всего крылись сельские дома или же их использовали для возведения заборов. Для крыш нужны были свои мастера. Такие доски хоть и были пропитаны смолой, со временем ветшали, и крыши приходилось менять. Но со временем вместо хъуари стали использовать более долговечные толь, шифер и жесть, а в качестве изгороди стали пользоваться стальной сеткой и дранщики перестали существовать.
В один момент цхинвальцы вдруг также обнаружили, что в городе не осталось часовщиков. Механических часов стало меньше. К тому же время стали определять по мобильным телефонам. Из-за невостребованности исчезла также и профессия лудильщиков. Да и медной утвари, которую они починяли, уже нет.
Некогда на цхинвальских заводах были и классные токари, столяры, фрезеровщики. Но старые мастера ушли и смену себе не подготовили.
Со времен фольклорного кузнеца Курдалагона большой популярностью пользовались и кузнецы. Но сейчас то, что они производили можно купить в любом хозмаге, да и лошадей уже стало мало – некого подковывать. Оставшиеся мастера заняты небольшими заказами, выковывая каминные принадлежности или художественные решетки. Здесь разве что Цхинвальский многопрофильный колледж может изменить ситуацию к лучшему.
Были и свои мастера по клепке медных котлов для пива. Это были многоведерные сосуды вместимостью до тонны и больше, и их изготовление требовало особого мастерства. Такие котлы имели большие фамилии, села или целые ущелья. Пиво в них варилось для всех на все праздники. Такая посудина имела сакральный характер и ее берегли как зеницу ока. В Нартских сказаниях есть эпизод, как один из героев похищает у другого племени пивной котел, как самое цененое.
Ну и, конечно, как же можно было обойтись без мельников. Мельницы были повсеместно на реках и ручьях. Раньше мука была не привозной. Пшеницу большей частью завозили из России, а вот рожь, овес, кукурузу выращивали сами. Стоит ли говорить, что мельники пользовались особым почетом. Водяные мельницы сохранялись кое-где почти до начала 80-х годов. Затем их стали заменять электрическими, а сейчас почти вся мука поступает в Республику уже в молотом виде.
В осетинском обществе существовали и профессиональные плакальщицы. Но и этих мастериц траурных обрядов становится все меньше. Современные плакальщицы произносят не канонические тексты, а больше импровизируют. Проблемным становится и наличие кувага…
…На смену уходящим профессиям приходят новые. Такие как компьютерщики, риэлторы, менеджеры, брокеры и другие специалисты с иностранными наименованиями. И число их будет расти по мере развития человечества. Робототехники, появление новых технологий в области сельского хозяйства, медицины, пищевой промышленности... это веяния времени и от этого никуда не деться. Но иногда оглянуться назад бывает даже интересно…
Батрадз Харебов, газета "Республика"
