В 2020 году в Южной Осетии отмечается столетие геноцида осетин. В течение века мировым сообществом не была дана правовая оценка преступлениям грузинских нацистов. Безнаказанность порождает еще большее зло. В конце 80-х, начале 90-х начался очередной этап геноцида, который перманентно повторялся не один век. Какое бы поколение грузин его не осуществляли, почерк один и тот же: ненависть и звериная жестокость. В Южной Осетии не осталось семьи, которой не коснулась беда. В их числе- семья депутата парламента Южной Осетии Зазы Дриаева. Грузины жестоко убили его мать.
Елена Санкоевна Гаглоева ценой своей жизни спасла двух молодых девушек-осетинок. О героическом поступке женщины в своей книге «Волхвы истока» рассказал и югоосетинский писатель Коба Гаглоев.
Воспоминания о тех страшных событиях даются Зазе Дриаеву непросто, время ничего не лечит, он пытается быть сдержанным, но чувствуются все те же гнев и боль, как и много лет назад, когда он узнал об убийстве любимой матери.
В далеком 1988 году Дрияев и предположить не мог, что уезжая на учебу в Москву, видится с матерью в последний раз.
«В 1988 году я окончил школу и уехал учиться в Москву, через год меня забрали на службу в Советскую армию. С мамой общался в письмах. О новостях на родине узнавал из прессы. Стала появляться информация, что в Южной Осетии неспокойно, грузины устраивают митинги», - рассказывает Дриаев.На душе было неспокойно, особенно, когда перестали приходить письма от матери.
«Я просился домой проведать семью, но меня не отпустили. За сестер я был спокоен, старшая была замужем, а другая училась, но за маму волновался сильно. Отправлял письма и не получал ответа. Моя тревога с каждым днем усиливалась», - говорит он.
Отчаявшись, Дриаев попытался убежать, но его задержали и вернули обратно в часть и на месяц поместили в следственный изолятор. Все дальнейшие уговоры начальства отпустить его тоже не увенчались успехом, хотя служить молодому человеку оставалось всего два месяца. Пришлось дослужить срок .
«Командиры не просто так меня не отпускали. Они всячески препятствовали моему рвению попасть домой, потому что знали, что мамы нет уже в живых, но мне ничего не сказали. Скрыли это от меня и родные», - отмечает он.
Вернувшись из армии, Заза решил сразу же поехать домой, в село Жинвал. Из аэропорта его забирал брат. Чувства радости переполняли ничего не подозревавшего молодого человека, он мчался на встречу с мамой, семьей.
«По дороге брат вел себя подозрительно тихо, ничего не говорил, был печальным. Я видел,как у него наворачивались слезы, спрашивал, в чем дело, а он смотрел на меня пустым взглядом и молчал. Позже он произнес самые страшные для меня слова: мамы больше нет. Не могу описать те чувства, которые нахлынули тогда. Внутри все смешалось - боль, ярость, безысходность, воспоминания. Я попросил остановить машину, вышел и зарыдал. Больше мамы я никого не любил, она у меня была очень чуткая, любящая, понимающая», - с тоской говорит Дриаев.
Брат ему рассказал о грузинском фашизме, о преследованиях осетин. Дриаев узнал, что на его маму оказывали давление, требовали покинуть жилье и уехать. Ее два раза избили за то, что она осетинка.
«Брат рассказал, что он предупреждал мать не выходить никуда, но та ослушалась и решила в последний раз навестить сестру, которая жила в грузинском селе рядом с Громом. А потом уехать с концами в Цхинвал и обосноваться там. Собрав последние средства, вещи, она двинулась в путь», - вспоминает депутат.
Из слов очевидцев братьям рассказали, как убили Елену Гаглоеву.
По дороге из Гори в Цхинвал автобус, где находилась Елена, остановили грузинские неформалы. Они сразу же приметили двух юных осетинок и решили высадить их. На Елену подозрение не пало, она в совершенстве знала грузинский язык, и никто бы не заподозрил, если бы она не заступилась за девушек. Но женщина попросила отпустить девушек. Их благодаря ей отпустили, а Елену высадили.
Больше Елену в живых никто не видел. Позже обезображенное тело женщины нашли под мостом близ места, где ее высадили. Гаглоевой перерезали горло и выкололи глаза. Из вещей, в том числе денежных средств, забрали только осетинский паспорт, как свидетельство, что пролили кровь еще одного осетина.
На этом беды семьи не закончились. Брату Зазы не дали отвести тело в Южную Осетию - оно была сильно изуродовано и зверство решили скрыть. И он повез тело матери в Рустави, но мэр этого города запретил хоронить осетин на территории города.
«Ему заявили: она осетинка, везите ее куда хотите. Брат не знал, что делать, от безысходности он был готов отпустить тело в реку. Мой зять предложил тайком похоронить ее на кладбище рядом с его мамой. Так они и поступили, скрытно вывезли . Не поставили ни надгробного камня, ни ограды, чтобы грузины не узнали. Втайне похоронить ее все же не удалось, близкие, знакомые пришли с ней попрощаться», - поделился Дриаев.
Дриаеву было сложно смириться со смертью матери.
«Первый год моей жизни после этого удара был как в тумане, я находился в какой-то абстракции. Постоянно были мысли о мести. В чем провинилась 60-летняя женщина, чтобы так жестоко ее убить? Она никогда никому ничего плохого не сделала. Моя мама не заслужила такой смерти», - с грустью вспоминает он.
И Заза и его брат пытались узнать имена убийц. Обращались в милицию Грузии.
«Никакого следствия, конечно, не проводилось. Брат обратился в управление внутренних дел Гори, но начальник управления ему жестко ответил: уезжай отсюда и не ищи себе врагов. Позже и я обратился в милицию, и мне тоже четко дали понять, что ее делом никто не будет заниматься. Это были страшные времена. Когда возвращался из армии, четко запомнил надпись на плакате: «Грузия для грузин, остальные все гости. Осетин мы выживем, а греки сами уедут», - вспоминает он.
Спустя несколько лет, в 1996 году, к Дриаеву постучатся две молодые девушки. Заза сразу поймет, что они те, кого спасла его мама, а они расскажут ему, как героически вела себя Елена Гаглоева.
Дрияев уверен, мама сделала все правильно.
История Елены Гаглоевой не была единичным случаем, таких судеб в истории Южной Осетии тысячи — в 1920, 1989-1992, 2004, 2008 г.г.
