Рота Отряда милиции особого назначения МВД Южной Осетии сыграла особую роль в положительном исходе августовских событий. В ходе боя между селениями Тбет и Ногкау в неравном бою с двухтысячной грузинской армией свои головы сложили достойные сыны Осетии, сотрудники ОМОН Алан Кабисов, Алан Санакоев, Сослан Малдзигов, Гайоз Биченов и Тамаз Плиев.
В ночь на 8 августа экс-президент Грузии М. Саакашвили не сдержал обещания о прекращении огня и грузинские войска вероломно начали обстрел Цхинвала системами «Град» — развязалась война или, как потом характеризовали события 08.08.08 жители республики, «не война, а бойня». К рассвету в силовые структуры Южной Осетии поступила информация, что грузинские войска с тяжелой бронетехникой войдут в город со стороны с. Тбет.
Своими воспоминаниями о событиях августа 2008 г. с нами поделились участники боевых действий, сотрудники ОМОН Батрадз Бежанов, Вадим Санакоев и Алан Бежанов, который был тогда командиром взвода 3-й роты ОМОН РЮО.
3-я рота ОМОН, состоящая из 30-40 человек, выехала на западные границы города и разделилась на три группы. Первая группа, в которую входили В. Санакоев и Б. Бежанов, заняла позиции у моста между с. Тбет и Ногкау, вторая – около кафе, сейчас там находится памятник погибшим омоновцам, и третья группа расположилась рядом с Дубовой рощей.
Алан Бежанов с 6 августа находился на посту в с. Убиат, там несколько дней шла позиционная война. В этом же селе 3 июля у милицейского поста грузинским снайпером был убит Валерий Дзахоев, 21-летний сотрудник МВД РЮО. Сотрудники ОМОН тогда были молоды, им было по 18 — 20 лет.
«За то короткое время что они провели на постах во время перестрелок, ребята набрались опыта — прямо на глазах стали они взрослыми мужчинами. Ни у одного из них не было в глазах панического страха», – вспоминает Алан Бежанов.
8 августа утром поступила информация, что грузины заняли с. Хетагурово и наступают на город. Омоновцы, уверенные в том, что грузины будут пробираться через поля, подальше от дороги, выстроились в ряд и приготовились к схватке. Не прошло и получаса, как увидели грузинские танки на трассе. Группа омоновцев встретила «гостей» достойно, завязался неравный бой.
По словам Батрадза Бежанова, утром 8 августа они остановили машину, проезжавшую на большой скорости со стороны Хетагурово, — муж вез в больницу раненую жену. Мужчина рассказал им о происходящем в селе: что дома разрушены, есть жертвы среди мирного населения, а грузинская армия, численностью около двух тысяч человек.
«Нашим командиром был М. Пухаев, он собрал нас и сказал: «Будем стоять здесь насмерть». Мы разделились на три части, основная осталась у моста. Со стороны Тбет мы услышали шум танков, вскоре на горизонте показалась грузинская армия, впереди шли танки, за ними пехота. Мы заняли позиции прямо у дороги, так как там местность открытая, негде даже укрыться», — уточнил Вадим Санакоев.
Он признался, что увидев, как продвигается до зубов вооруженная грузинская армия, внутри ощутил легкую панику и страх перед смертью, тем более осознавал, что дома ждут семья, маленькие дети. Но когда началась перестрелка, все эти чувства исчезли, не было ни страха, ни паники, наоборот, возникли решимость и ясность ума. Завязался неравный бой. Один из омоновцев несколько раз выстрелил по грузинским танкам из гранатомета, но не смог пробить двойную броню.
«На нас посыпался шквал огня. Было понятно, что они задействовали все силы. Я стоял за служебной машиной, грузинский танк выстрелил в нее и меня отбросило волной, я немного даже обжегся. Мы отстреливались в ответ, хотя прекрасно понимали, что силы неравны – небольшая рота омоновцев с автоматами против грузинской армии и с РПГ-18 «Муха», снаряды которого не могли пробить двойную броню грузинских танков. Когда танки были практически рядом, нам пришлось отступить. Все омоновцы были рассредоточены в разных местах, поэтому отходили тоже по одному. Мы даже не знали, есть ли среди нас раненые или погибшие», – рассказал Санакоев.
Агрессор прошел дальше, мимо позиций первой роты. Но к первой группе на помощь поспешила вторая. Гранатометчик Алан Кабисов с помощником Артуром Санакоевым стали стрелять по танкам из гранатомета. К ним присоединились сослуживцы на БТР — Роин Джиоев и Сослан Малдзигов, но бой длился недолго, грузины подбили БТР. Ребятам пришлось покинуть горящий БТР. Местность была открытая и ребята оказались лоб в лоб с грузинскими танками. Когда снаряды гранатомета тоже закончились, всем пришлось отстреливаться пулеметами и автоматами.
«Война есть война и бояться смерти — это нормально, но ни один из сотрудников ОМОН у с. Ногкау внешне не показал слабость. И хотя все мы понимали, что с таким оружием танк не подбить и не остановить, никто из парней даже не подумал уйти с поля боя», – подчеркнул Алан Бежанов.
Без боеприпасов оказывать сопротивление было нечем, и командир взвода приказал бойцам отходить к селу, а первая группа отступила в сторону «Шанхая». Танки прошли мимо и выстрелы послышались уже со стороны Дубовой рощи у с.Ногкау. Грузинские танки с пехотой прошли по трассе к городу, но вскоре в небе показались российские самолеты…
По словам Алана Бежанова, он отполз к полю и в небольшом овраге наткнулся на Алима Габараева и Сослана Кочиева, которого осколком разорвавшейся гранаты ранило в нос. Он перевязал ему рану бинтом.
«Вдруг мы заметили, что кто-то из наших пытается присесть, но падает. Я подполз, им оказался Роин Джиоев. Он был ранен в грудь, не мог дышать, т. к. пуля задела легкие, также два ранения получил в область позвоночника. Роин, увидев своих, улыбнулся и сказал, чтобы его оставили, «все равно мне не выжить, не тратьте время зря». С Габараевым мы перетащили его в овраг. Через некоторое время нас нашли работники кафе. Благодаря им мы перевязали рану Роину. Оставив раненых с женщинами, мы вернулись на поле боя, и только тогда увидели, что наших ребят не стало. Алан Кабисов и Алан Санакоев лежали недалеко друг от друга, они, наверное, подползали к врагу, крепко держась за оружие. У Алана Кабисова в руках был автомат, а за плечо закинут гранатомёт. Кабисов не бросил гранатомет, хотя снарядов в нем уже не было. Чуть выше лежали Сослан Малдзигов и Гайоз Биченов. Почти все они были убиты танковым пулеметом», – с горечью вспоминает Алан Бежанов.
Нельзя было больше ждать, Роину было совсем плохо. Бежанов пошел в Ногкау искать машину. После того, как он громко заговорил по-осетински, из подвала вышли несколько человек. Ему дали ключи от стоящего недалеко уазика, а один парнишка вызвался быть водителем.
«Мы забрали раненых в больницу. По дороге впервые действительно стало страшно, проносились сотни мыслей: «а вдруг в городе уже нет живых», «а если в больнице никого не будет»… Мы даже не знали, существует ли еще здание больницы. У въезда в город перед нами предстала страшная картина: вокруг много погибших, горели машины, деревья, а оставшиеся грузинские войска бежали в хаосе. На нас никто не обратил внимания. Доехали. Подвал больницы был переполнен ранеными, медсестры и врачи, увидели машину, сразу выбежали и унесли Роина. Затем мы заехали на работу и застали там еще одного убитого – Тамаза Плиева. Забрав грузовик с работы, мы вернулись обратно за женщинами и за телами наших ребят – наших героев», – завершил свой трагичный рассказ командир взвода Алан Бежанов.
Когда Санакоев через двое суток приехал домой в Дзау, узнал, что в районе шли слухи, якобы его и многих сотрудников ОМОН убили, а остальных ищут.
«Все ждали, когда привезут наши тела. Поэтому, наверно, и не надо описывать, с какой радостью меня встретила семья. Правда, дома я пробыл не более часа, вернулся обратно в Цхинвал, чтобы разыскать ребят», – заключил Вадим Санакоев.
