23 марта в Южной Осетии произошел очередной теракт, тяжелые ранения получили двое наших сограждан – Колиев и Догузов. О том, в какой связи эти события находятся с той ситуацией, которая складывается в последнее время в зоне конфликта в интервью осетинского политолога Андрея Битарова.
- То, что происходит в последнее время в Южной Осетии иначе, чем войной назвать сложно. Количество убитых раненных с югоосетинской стороны за последние три года превысило 50 человек. Абсолютное большинство из них мирные граждане. Есть среди них женщины и дети. Потом давайте исходить из того, что Дагомысские соглашения, по своей сути, – это ни что иное, как договор о прекращении огня. Грузия, в настоящее время, активно саботируя переговоры в формате СКК, переподчинив свих миротворцев Министерству обороны Грузии, введя в зону конфликта несколько тысяч своих полицейских и полностью вооружив население грузинских сел Южной Осетии фактически вышла из Сочинских соглашений. То, что сейчас происходит в Южной Осетии это пока т.н. вариант современных «боевых действий малой интенсивности» с широким применением элементов диверсионно-террористической деятельности, экономической блокады, информационно-психологических спецопераций и искусственным созданием предпосылок для гуманитарной катастрофы в регионе.
Теракт против Колиева и Догузова стал звеном в этой цепи. То, что в результате него пострадали офицер КГБ, который в 2007 г. сумел предотвратить несколько терактов, планировавшихся спецслужбами Грузии, и североосетинский миротворец весьма символично. Понятно, что именно силовые структуры Южной Осетии и миротворческие силы мешают официальному Тбилиси взять военно-политический реванш. Но также очевидно и то, что противостоять Грузии мирными методами становится все сложнее. И дело даже не в военном бюджете Грузии и технической оснащенности грузинских спецслужб, а в том, что правительство М. Саакашвили, прикрываясь мощной поддержкой Вашингтона, взяло курс на эскалацию конфликта.
- Что Вы можете сказать по поводу того, что спецназ МВД Грузии препятствует доставке продуктов первой необходимости в отдаленные села Южной Осетии?
- Вы знаете, что, начиная с 2004 г., Грузия выставила в зоне грузино-осетинского конфликта 18 незаконных постов МВД Грузии. Все они созданы в нарушение Дагомысских соглашений, главных Положений и Протоколов, регламентирующих деятельность СКК и сторон конфликта, которыми являются Южная Осетия и Грузия.
Каждый раз, выставляя очередной пост, Грузия ссылается на то, что, дескать, это ее территория, и она вольна делать на ней все что угодно. Помимо того, что Тбилиси де-факто выдавал желаемое за действительное, де-юре он, как уже заявлял Президент Южной Осетии Э. Кокойты, грубо нарушал ст. 27 «Венской конвенцию о праве международных договоров» от 23 мая 1969 года, согласно которой акты международного права имеют безусловный примат над внутренним законодательством страны.
К сожалению, в документах СКК не оговорено количество личного состава МВД Грузии, который имеет право находиться в зоне конфликта. Пользуясь данной лазейкой, грузинская сторона максимально увеличила численность отделов полиции в анклавах «Большая Лиахва» в Курта, «Малая Лихва» в Ередви и «Авневи» в Авневи, построила базу спецназа Департамента по конституционной безопасности МВД Грузии в Каралети, и максимально увеличила численность всех незаконных постов. Кроме этого в зоне конфликта, с полицейскими удостоверениями, постоянно находятся представители различных спецподразделений министерства обороны Грузии.
Сейчас по самым скромным подсчетам в зоне конфликта постоянно находится около 2 – 2,5 тысяч грузинских полицейских и сотрудников спецслужб, перед которыми поставлены две главные задачи - всеми силами дестабилизировать ситуацию в Южной Осетии и воспрепятствовать миротворческим силам от РФ и РСО-Алании выполнять свои непосредственные обязанности.
Вот МВД Грузии и пытается «доступными» ему методами и средствами решить поставленные перед ним задачи. А поскольку ведомство В. Мерабишивли живет вне права и морали, в чем даже в самой Грузии после 7 ноября 2007 года уже никто не сомневается, то и методы «урегулирования конфликта» у них соответствующие – проведение терактов, похищение людей, информационно-психологическая война, экономическая, гуманитарная и информационная блокада Южной Осетии и массовые нарушения прав человека.
Осуществляя блокаду сел Ленингорского и Знаурского районов Тбилиси думает, что таким образом он сможет сломить осетин и поставить их на колени. Именно так грузинское руководство понимает термин «мирное урегулирование конфликта»: оружием пользоваться нельзя, но взрывать, похищать, калечить, морить голодом и оставлять без воды – можно. А учитывая распространенные в Грузии шовинистические настроения, судя по всему, - даже нужно.
- Какие руководством РЮО могут быть приняты меры по обеспечению безопасности наших граждан?
- На мой взгляд, необходимо, прежде всего, достаточно четко и жестко обозначить данную проблему перед руководством РФ, российским МИДом, сопредседателями СКК, командованием ССПМ, представителями Миссии ОБСЕ и других международных организаций. Задействовать для этого все имеющиеся у Южной Осетии ресурсы – в первую очередь политические и информационные. Ведь очевидно, что рекомендательные Заявления Госдумы проблему не решат. Грузия нацелена исключительно на силовое решение конфликта. За войну с Южной Осетией выступает по данным грузинских социологов от 70 до 80 % населения Грузии. И эта война, по сути, уже идет. Среди грузинских военных экспертов очень широко распространенно мнение, что «проблему Цхинвала» грузинская армия может решить «молниеносно». При этом упор делается на массированном применении тяжелой артиллерии и штурмовой авиации. Другими словами ради достижения мифической «территориальной целостности» грузинское руководство на полном серьезе готово уничтожить 30-тысячный город со всем его населением.
Очевидно, что перед лицом этой угрозы нам всем надо максимально консолидироваться. Власть и общество Южной Осетии должны понять, что речь идет об угрозах национальной безопасности. Под вопрос поставлена сама возможность дальнейшего существования южных осетин как этнической группы, а также их национальных политических институтов, как гарантов их безопасности. В этой ситуации нам просто надо учиться быть сильными. Есть такое понятие «комплексная национальная сила», которое включает в себя политическую, экономическую и военную составляющие. Вот именно это три сферы нам и надо максимально развивать, используя благоприятные факторы.
Кроме этого необходимо четко осознавать, что в этой ситуации поведение чиновника, бизнесмена, общественного деятеля и простого гражданина направленное на удовлетворение исключительно личных интересов и амбиций, является предательством национальных интересов народа Южной Осетии. Власть, общество и бизнес должны, как минимум, повернуться друг к другу лицом, стать взаимно и социально ответственными, научиться регламентировать свои отношения с помощью закона и перестать жить «по понятиям».
- Что можно сделать для решения проблем сел Ленингорского и Знаурского районов Южной Осетии?
- Знаете, в ситуации с Косово Россия четко заявила о своем стремлении решать все проблемы с точки зрения международного права. В данном случае мы имеем дело с вопиющим нарушением международного и гуманитарного права, с нарушениями фундаментальных прав человека, на которые НИКТО НИКАК не реагирует. Представители ОБСЕ данную тему вообще отказываются обсуждать с журналистами, за глаза рассуждая о том, что «осетины пророссийски настроены и поэтому права человека на них не распространяются».
Мне представляется, что в данной ситуации далеко не исчерпан ресурс миротворческих сил. К сожалению, сейчас российский и осетинский батальоны ограничили свое присутствие в зоне конфликта только пассивным несением службы на стационарных постах и заставах, но согласно «Положения о воинском контингенте в зоне грузино-осетинского конфликта» (1994), их полномочия значительно шире.
Помимо постов существуют активные формы обеспечения безопасности мирного населения, такие как: патрулирование, выставление дозоров, вооруженное сопровождение колон с гражданским населением и продовольствием, выставление временных и передвижных постов, мониторинг деятельности постов МВД сторон, расположенных в зоне конфликта и целый ряд других. Более того, этот список оперативного применения миротворческих сил можно и нужно продолжать. Согласно п.10 «Положения об СКК» (1994 г.) его расширением и доработкой, исходя из оперативной ситуации в зоне конфликта, должно заниматься Командование ССПМ. Однако за последних четыре года, когда ситуация в зоне конфликта поменялась в корне, командование ССПМ так и не предложило ничего нового. Мне кажется это в корне неправильным.
Существует такой, правда основательно забытый, термин «повышенный режим безопасности», который предполагает введение в Зоне конфликта участков, на которых деятельность правоохранительных органов сторон запрещается и их функции целиком и полностью выполняют миротворцы. Ведь в первую очередь только миротворцы имеют международный мандат на выполнение военных и правоохранительных функций в зоне конфликта и только потом полицейские силы сторон. Соответственно российские миротворцы могли бы вспомнить, как в начале 90-х действительно и достаточно эффективно контролировали всю Зону конфликта.
В настоящее время главной угрозой безопасности, как осетин, так и грузин являются подразделения МВД Грузии, с их далеко не мирными способами урегулирования конфликта. Можно предположить, что взятие российскими миротворцами, именно российскими миротворцами, под жесткий контроль всех главных коммуникаций и командных высот в зоне конфликта, вытеснение с них постов МВД Грузии, контроль над въездом и выездом из зоны конфликта, могло бы дать положительный эффект и нормализовало бы обстановку, предотвратив дальнейшую эскалацию. Более того, это дало бы РФ необходимый рычаг давления на Тбилиси с целью возвращения его за стол переговоров. Реальная политика, так сказать!
