Республику Южная Осетия посетил крупный японский ученый, профессор университета Хоккайдо Кимитака Мацузато. О своих впечатлениях от Южной Осетии, о своих научных исследованиях он рассказал в интервью информационному агентству «Рес».
- Кимитака-сан, Вы уже не первый раз в Южной Осетии. Какие изменения считаете наиболее важными по сравнению с прошлым годом?
- В последний раз я приехал в марте 2009 года, то есть полгода спустя после войны. Естественно, тогда в мои глаза бросился страшный пейзаж: разрушенные дома, причем дома мирных жителей. В гостинице горячую воду давали по режиму час утром и час вечером (а сейчас – постоянно). Сейчас в Южной Осетии идет мощное строительство. Конечно, это проблематично – даже после одного дня ходьбы по городу обувь становится пыльной. Но это приятная проблема. Хотелось бы видеть возрождение промышленности, бизнеса и туризма.
- Какие проблемы Вы исследовали?
- На основе своего полевого исследования в 2009 году я написал две статьи – «Пятидневная война и транснациональная политика: семиотическое пространство, перешагнувшее границы между Грузией, Россией и Осетией», которая опубликована в вашингтонском научном журнале «Демократизация» на английском языке, который читают журналисты, политики, их помощники и спичрайтеры, то есть те, кто в той или иной степени определяет политику. Вторая статья – про вашу своеобразную церковь, которая называется «Южная Осетия и Православный мир: официальные церкви, греческое старостильное течение и так называемая Аланская Епархия», которая появилась на страницах американско-британского научного журнала «Journal of Church and State» уже в этом году. Я смог провести такие интенсивные полевые исследования благодаря горячей помощи осетинских коллег и друзей. А на этот раз я приехал в Южную Осетию, чтобы изучить и исследовать ее политическую историю и внутреннюю политику последних двадцати лет.
- Можно ли уже говорить о каких-то предварительных выводах?
- На основе полученного материала у меня возник ряд вопросов. Во-первых, несмотря на тяжесть первой осетинской войны 1991-1992 годов – почему в Южной Осетии не появилось господства бывших полевых командиров, которое имело место в Нагорном Карабахе? Иными словами, как можно объяснить гражданский характер югоосетинской политики? Второй вопрос – если сравнивать два непризнанных (Приднестровье и Нагорный Карабах) и два частично признанных (Южная Осетия и Абхазия) государства, то можно наблюдать закономерность, что если у населения есть этническое разнообразие – то там больше возможностей для политического плюрализма, и политика бывает не клановой, а программной. Какое место занимает Южная Осетия в этой шкале? И так далее. Об окончательных выводах говорить еще рано, но в любом случае считаю полезным сравнение ситуации в этих рождающихся государствах. Обычно специалисты знают либо только Южную Осетию, либо Абхазию и т.д. Но это неправильно. Необходимо изучение ситуации именно во всех них, и сравнение этой ситуации.
- Что Вам понравилось в Южной Осетии?
- У вас очень хорошая вода. Это очень редко бывает на территории бывшего Советского Союза. Еще мне понравилось по-кавказски уважительное обращение к людям.
- В Грузии принят закон, в соответствии с которым всех, кто посетил Южную Осетию со стороны России, приравнивают к преступникам и бросают в тюрьмы. Вы не боитесь ехать в Грузию?
- Для общественных наук самое главное – объективность. Объективность достигаема только тогда, когда исследователь беседует с обеими сторонами, когда он собирает максимально многостороннее мнение, поэтому, если на самом деле принят такой закон, это страшный удар по моей науке. До этого приезда я посоветовался с посольством Грузии в Токио, которое вежливо посоветовало мне воздержаться от поездки в Южную Осетию. Я очень хорошо понимаю их позицию, но, с другой стороны, я вынужден работать и в Южной Осетии, и в Абхазии, с одной стороны, и в Грузии - с другой. Надеюсь, что во время следующего визита в Грузию не будет эксцессов.
- Вы исследовали не только ситуацию в Южной Осетии, но и в других странах, где были аналогичные ситуации. Какой прогноз развития событий вы можете выдвинуть на ближайшую перспективу?
- В Абхазии часто можно услышать, что у них и у осетин-южан совсем разные цели: «Мы стремимся к независимости, а они стремятся к воссоединению с Северной Осетией, то есть ко вхождению в состав России». Однако я чувствую здесь некий региональный патриотизм, подобный карабахскому, где, не все желают объединения с Арменией.
Еще другой момент – если смотреть на демографический и промышленный потенциал, то Приднестровье – мощнейшее из этих четырех государств. Но мне кажется, что ваша малонаселенность – это ваша сила в том смысле, что кормить всех легче. Например, в 90-е годы большинство казны пополнялось за счет транзита транспорта. Но если бы население было больше, то это было бы сложнее. Что же касается общерегионального контекста – уже потеряна возможность взаимоприемлемого решения отношений с Грузией. Такая возможность была, например, в 90-е годы. Так что много зависит не от вас, не от России, а от Грузии.
- Что бы Вы посоветовали народу Южной Осетии?
- Пока память свежа, нужно собирать от самых широких слоев населения свидетельства того, что произошло 8-9 августа 2008 года и опубликовать это в печати и в Интернете. После трагедии Хиросимы и Нагасаки у нас собрали огромное количество свидетельств людей, сочинения детей, даже рисунки для более прямой передачи памяти. Мы отправили эти свидетельства всему миру, и американское и советское руководство знали, что произойдет, если снова сбросят атомную бомбу. Эти жертвы не были напрасными, потому что такой работой мы предотвратили ядерную войну, дав людям во всем мире зримую иллюстрацию ее ужасных последствий. Но если бы мы этого не сделали, то ядерная война была бы реальна. Мне не очень приятно, когда я слышу от осетинских друзей, что мир несправедлив, что мир слушает только грузин. Скорее, мир еще не знает, что произошло в Южной Осетии в эти два-три дня. Мне кажется, что у вас работа в этом направлении недостаточная.
Инал Плиев
