Проблема жилья для беженцев в Южной Осетии актуальна уже 28 лет. Наглядным примером этого служит турбаза «Осетия», где располагается один из центров коллективного проживания беженцев.
Адаптироваться к новой жизни переселенцам пришлось, в основном, в 1991 году. Здесь сегодня проживает 63 семьи, а это более 130 человек.
Контингент жителей состоит из беженцев и вынужденно переселённых лиц, а также в здании проживают люди, не относящиеся ни к тем, ни к другим. По сложившимся жизненным обстоятельствам им некуда было идти, и единственным выходом для них стало заселение в пустующие комнаты.
Здание разваливается
Когда функционировала турбаза, здание, наверняка, было чистым и опрятным, сегодня же оно переживает не лучшие времена, хотя жители уверены, что таким оно было всегда. Основная проблема жителей – отсутствие канализационной системы. Раньше подземные коммуникации были подключены к линии городского стадиона. Но после реконструкции его линия была отрезана, и с 2011 года проблема сетей водоотведения – нерешаемая. Нет здесь и природного газа. Водой жильцы обеспечены, у некоторых даже установлены нагревающие устройства – они могут довольствоваться прелестями цивилизации, то есть горячей водой.
Но по рассказам живущих здесь, и обилие воды тоже становится проблемой: вода расходуется постоянно, выгребная яма заполняется – и в результате зловоние на весь двор.
Есть надежда
Исполняющий обязанности главы Комитета по миграционной политике РЮО Игорь Чочиев говорит, что в коллективных центрах, таких как турбаза «Осетия», многие годы люди живут в одинаково трудных условиях.
Он рассказал о последней встрече президента Анатолия Бибилова с жильцами турбазы.
«В ходе общения Анатолий Ильич рекомендовал им встать в очередь на жилье на общих основаниях, так как распределением жилья занимается только столичная администрация. Также президент предложил особо нуждающимся семьям обустроиться в селах, но ни один человек утвердительного или отрицательного ответа не дал», – отметил Чочиев.
Он добавил, что там же был озвучен третий вариант – разработка программы, после реализации которой, по словам президента, понятие «беженец» должно исчезнуть.
Собеседник агентства отметил, что здание частично ремонтировалось несколько раз, но этого надолго не хватало.
«Через некоторое время, буквально, недели не проходило, и следы обновлений исчезали», - отмечает он.
В ЖКХ города ИА «Рес» проинформировали, что последние работы по благоустройству на турбазе проводились в прошлом году – выравнивали и подсыпали двор.
Дети страдают
Среди жильцов много семей с детьми. Проблемой становятся простые, казалось бы, действия – в одной небольшой комнате дети играют, там же они едят и там же их моют. Все это доставляет родителям много хлопот.
Джессика Хубулова съехала бы хоть сегодня, если бы ей предложили другое жилье.
«Я сама выросла здесь и не хочу, чтобы мой ребенок тоже рос так. Его ни в коридор, ни на балкон не выпустишь – везде антисанитария и большие дыры, куда может провалиться малыш», – говорит молодая мать.
Не верят, но ждут
Жители турбазы охотно делятся чаяниями с журналистами, хотя они говорят, что давно потеряли веру в силу слова.
Алексей Хетагуров – беженец, он родом из Кахети (Восточная Грузия), живет здесь с 90-х годов. Во время грузинской агрессии его дом сожгли, и Алексей был вынужден переехать в Южную Осетию. Он рассказывает, что хотел бы иметь собственный «угол», но в черте города.
«Живем скудно, сами видите, в каком состоянии находится здание. Некоторым построили дома в селах – и они переехали. Мне это не совсем подходит: со здоровьем проблемы, иногда давление поднимается до 220. Что я буду делать в деревне?» – говорит Хетагуров.
Ютится Алексей один, на пенсию, которая для него - единственный доход.
Семья Томаевых живет в здании турбазы с 1998 года, они переехали из грузинского населенного пункта Карели.
Глава семейства Альберт рассказывает, что с удовольствием переехал бы жить в любую деревню.
«В очереди на жилье стоим много лет. Недавно взяли в пользование землю в селе Ирыхъӕу, но нам сказали, что в этом случае наша семья будет исключена из списков. Я бы согласился, чтобы на участке построили нам дом, но это, говорят, невозможно», - отметил он. И семья отказалась от земли, дабы сохранить место в очереди на получение жилья.
У Раи Абаевой слабое здоровье, после операции она долго не могла восстановиться и вынуждена была уволиться с работы. С тех пор проблем прибавилось, как и у соседа, пенсия – единственное средство для существования.
«Я жила раньше с сыном, он сейчас во Владикавказе, женился. Большую часть своей пенсии я отдаю ему – надо платить за квартиру», - сетует на жизнь жительница турбазы.
Она отмечает, что хочет жить за городом, тогда бы она завела корову и занялась молочным промыслом.
«Мы очень надеемся на помощь президента, он ведь так много помогает людям, может, и нам поможет», - подчеркивает Абаева.
Субботник? Нет, не слышали…
К слову, лестница, ведущая в подъезд, «под бременем лет» потеряла очертания ступенек, в парадной отсутствуют окна и двери, из лифта вываливается мусор. У входа висит табличка - в здание проведен кабельный интернет. Дальше ведут лестницы вверх. Обшарпанные стены и грязные ступеньки создают впечатление, что этажи пустуют, однако ни одной свободной комнаты в здании нет. В основном, в комнатах есть жильцы, на остальных же висят замки – в знак того, что комната занята.
На вопрос, проводятся ли субботники или другие мероприятия по ремонту и расчистке здания самими жителями, внятного ответа не прозвучало.
