24 июня исполняется 30 лет со дня подписания известных Сочинских соглашений, положивших начало небольшому периоду мира в череде грузино-осетинского противостояния. В тот день в Сочи курортный сезон был в самом разгаре.
Однако для юго-осетинской делегации в тот день моря не существовало. 24 июня здесь должно было состояться подписание мирного плана, с участием руководства России, Грузии, Северной и Южной частей Осетии.
Вспоминает А.Галазов, глава Северной Осетии: «23 июня мы вылетели из Владикавказа в Адлер. Встречали нас представители сочинской осетинской диаспоры, которые устроили нам очень хороший прием. После завтрака мы в зашторенных микроавтобусах минут за 30 были доставлены в Сочи, где нас ждали члены Российской делегации, которые сообщили, что поступила информация о возможном теракте в Дагомысе и встреча пройдет в итоге в Сочи. Но под вопросом был приезд грузинской делегации – в этот день было совершено нападение сторонников экс-президента Грузии З.Гамсахурдиа на телецентр в Тбилиси. Однако, к 12.00 все прояснилось: грузинская делегация была на подходе…
Наконец все были в сборе. Некоторое время шел торг: предлагалось нам с Сергеем Хетагуровым занять места вместе с делегацией России, Торезу Кулумбегову, Олегу Тезиеву и Алану Чочиеву – вместе с грузинской. Последние наотрез отказались и расположились в торце длинного стола».
Вспоминает С. Кочиев, Министр информации и печати Южной РЮО: «В составе юго-осетинской делегации было пять человек – Торез Кулумбегов, я, Олег Тезиев, Валерий Хубулов и Алан Чочиев. Встреча проходила на даче Руслана Хасбулатова, занимавшего в то время пост спикера Верховного совета России. Во время переговоров делегации России и Северной Осетии сели поодну сторону стола, Грузию и Южную Осетию посадили по другую. Но когда Торез Кулумбегов увидел расстановку мест, он, ничего не сказав, взял и с шумом, демонстративно передвинул стул на расстояние и оказался во главе овального стола. Я последовал его примеру и поставил свой стул рядом. За нами ту же манипуляцию проделали и остальные члены делегации… Помню, это вызвало возмущение Андрея Козырева, тогдашнего главы МИД России, который и не скрывал своей явной прогрузинской позиции, но вице-президент Александр Руцкой его быстро успокоил».
Добавим, что российскую делегацию составляли Ельцин, Филатов, Руцкой, Козырев, Грачев и Ерин; северо-осетинскую: Галазов, Хетагуров, Суанов, Кантемиров, Бзаев, Кусов; грузинскую Шеварднадзе, Сигуа, Китовани, Кавсадзе и другие.
После обмена мнениями стали обсуждать предложенный проект Соглашения. Обсуждение проекта шло активно между Шеварднадзе и Ельциным. Галазов: «Борис Николаевич согласовывал каждый пункт со мной и только после этого давал свое согласие на него». После небольшой дискуссии соглашение было подписано. Свои подписи под документом поставили Б.Ельцин и Э.Шеварднадзе, соглашение было завизировано Т.Кулумбеговым и А.Галазовым.
Текст соглашения был небольшой, всего полторы страницы, но благодаря ему, было на время остановлено открытое противостояние в зоне грузино-осетинского конфликта.
Галазов: «Надо понимать, что решение подписать документ для руководства Грузии далось непросто. С одной стороны, на Шеварднадзе оказывалось давление со стороны руководства России, с другой – внутриполитическая обстановка в Грузии оставалась нестабильной. Продолжали действовать вооруженные группировки сторонников бывшего президента Гамсахурдиа, пытавшиеся взять реванш. Да и общественное мнение Грузии не хотело мириться с возможностью подписания мирного плана и этим фактически признать поражение Тбилиси в Южной Осетии. Однако в соглашении были пункты, которые позволили Шеварднадзе смягчить ощущение поражения. Прежде всего, пункт о выводе вертолетного и саперного полков советской армии из Цхинвала. А также указание о роспуске юго-осетинских сил самообороны, учреждения структур военных наблюдателей, которые имели право доступа в зоны конфликта и возможность возвращения грузинских беженцев.
Но настоящие преимущества в этом соглашении были, конечно же, у Южной Осетии. Главный итог заключался в том, что Республика получила возможность для частичной легитимации в глазах мировой общественности. И в первую очередь благодаря названию самого документа – «Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта». После Дагомыса юго-осетинская сторона становится полноправным участником всех политических процессов, связанных с урегулированием конфликта наравне с Москвой и Тбилиси. Благодаря соглашению, Республика получила де-факто отдельный батальон с техникой и вооружением. Он формально назывался северо-осетинским, но личный состав состоял из уроженцев юга Осетии».
24 июня в Сочи стороны договорились о прекращении огня с 21.00 часа и отводе тяжелой техники и вооружения национальной гвардии Грузии. Грузинская сторона не выполнила договоренность. Были жертвы, как среди мирных жителей, так и военнослужащих российского саперного полка, дислоцированного в Цхинвале…
Помимо итогов и нюансов тех переговоров, многое из произошедшего тогда осталось за кадром. С.Кочиев: «Вовремя переговоров были достигнуты и некоторые такие договоренности, о которых делегация Южной Осетии после возвращения не должна была распространяться. Речь идет о нашей закулисной встрече в кабинете у Руцкого, который нам пообещал, что введет миротворческие силы в Южную Осетию 7 июля, когда Ельцина не будет на территории России и исполнять его обязанности будет он. Было обещано, что в Южную Осетию войдет целый полк миротворцев в количестве более двух тысяч человек (в протоколе, было указанно о вводе миротворческих сил, но без указания сроков проведения операции и количественного состава военнослужащих). Однако информация об этой договоренности все же просочилась. Как? Остаётся только догадываться… По возвращении из Сочи мы должны были отчитаться перед Парламентом. Однако в Цхинвале уже были в курсе практически всех перипетий переговоров и даже на основании репортажа грузинской тележурналистки Наны Гонгадзе… и о «секретном разговоре в кабинете у Руцкого».
Станислав Кочиев вспоминает, что члены делегации сдержали слово и не предали огласке тайную договоренность с вице-президентом РФ, что спровоцировало определенные подозрения и натянутость в отношениях с коллегами в Цхинвале. Ну а Шеварднадзе, прознав о намерениях Руцкого, связался с Ельциным, находящимся заграницей, и настоял на пересмотре решения высшего руководства России.
Последующая неделя в Южной Осетии принесла новые жертвы. С 7 по 14 июля в Республике погибли десятки человек, еще около сотни получили ранения. Стало ясно, что только скорейший ввод в зону противостояния миротворческих сил сможет остановить кровопролитие. Хотя последних жертв можно было избежать, если бы местное и кремлевское прогрузинское лобби не получило бы информацию о данной договорённости.
В итоге только 14 июля 1992 года в полуразрушенный, отчаянно сражающийся город вошли миротворцы в ограниченном контингенте – всего 350 человек, вместо планируемых двух тысяч. Тем не менее, в Южную Осетию пришел долгожданный, пусть и хрупкий, но мир, основу которому заложили именно переговоры в Сочи, получившие в историографии название Дагомысское соглашение...
