В КОГТЯХ ИМПЕРИАЛИЗМА.
(К вопросу об Южной Осетии)
Воинствующий империализм новообразовавшихся «демократических республик» Закавказья особенно характерен и ярок. Но социал-демократический шовинизм грузинских меньшевиков в этом деле побил рекорд.
Казалось бы, что „в стране, где сохранились завоевания революции", где вопрос национального самоопределения играет доминирующую роль, не может иметь места национальное угнетение, угнетение самой скверной и жестокой формы. Но, очевидно, революция—хорошее прикрытие позорнейших преступлений как против народа, так и против социализма.
Лицемерие, с которым „зоологический" тип грузинских меньшевиков—Чхенкели говорит на амстердамском и бернском конгрессах социалистов об „укреплении" завоеваний революции в Грузии, о земле, которую они якобы отняли у помещиков и передали крестьянам, о национальном самоопределении, о национализации, вернее „грузинизации" всех учреждений и государственных служб, —это лицемерие(очевидно) заставляет вспомнить все те мытарства, которые пришлось и приходится переносить осетинским представителям в „демократической" Грузии, все те „завоевания" революции, которые „укрепила" грузинская -социал-демократия для стотысячного осетинского крестьянства.
Идет третий год революции и второй—со времени объявления демократической республики Грузии, но осетинское крестьянство не только не приобрело каких-либо завоеваний, но потеряло многое.
Земля отнята у помещиков... Но осетинское крестьянство не только не получило землю, а не может даже арендовать ее как до революции, и обречена на голодную смерть, ибо своего хлеба в горах хватает едва на два месяца в году.
Правящие круги на вопрос, почему крестьяне не полу¬чают землю, отвечают: —самим не хватает...
Это значит, что земля принадлежит грузинским помещикам и ее должны получить (если могут) только грузины - крестьяне.
Князья Мачабели и Эристовы, которые одинаково угнетали и осетинское и грузинское крестьянство, никогда не делали этого различия. Но зато его делает социал-демократия Грузии, и такая политика вытекает очевидно из ее „интернациональной" сущности.
Уже второй год во всей Южной Осетии не функционирует ни одна школа, это потому, что дело просвещения находится не в руках народного совета, который, какого бы состава он ни был, преследуется за „сепаратизм", а в руках министерства просвещения Грузии, у которого нет на это средств и нет достаточного кадра учителей, могу¬щих преподавать государственный язык... грузинский. Школы закрылись, учителя бедствуют.
Уже идет третий год революции, и вот Южная Осетия не может получить и земских учреждений (безобидного демократического земства). Объясняется это тем, что вершители революции в Грузии—грузинские социал-демократы имеют здесь осетинский вопрос, как были польский, финляндский вопросы для дореволюционной России.
Осетины живут по 4 уездам: Душетскому, Горийскому, Шоропанскому и Рачинскому и их скромное желание заключается в том, чтобы Южная Осетия была объединена в один уезд, что территориально представляется, весьма возможным и удобным.
Но для Рамишвили и это значит—сепаратизм, „бунт против демократии Грузии," „контрреволюционная затея11 осетинских реакционеров", и, конечно, до сих пор это безобидное требование осетинского крестьянства „железом и кровью “подавляется. Осетинское крестьянство, вместе с грузинским, хорошо оценивает дворянское меньшевистское правительство Грузии. Оно боролась за свои права Душетским и Цхинвальским восстаниями весною 1918 года, когда „красная гвардия" Джугели яростнее дралась против красного знамени крестьян, чем это делает теперь против черной реакции Деникин.
Правительство Грузии хорошо знает революционное настроение осетинского крестьянства и тем озлобленнее борется карательными отрядами против него.
В мае сего года разогнан отрядами генерала-князя Каралова с уездным комиссаром Карцивадзе Юго-Осетинский Национальный Совет, во исполнение приказа об аресте президиума Совета за то, что национальный совет объявил четырехчленные выборы в народный Совет Южной Осетии. Два раза приезжала делегация от национального совета в Тифлис с обстоятельным докладом по устройству осетинского уезда,- и оба раза делегация должна была уехать ни с чем.
В последний раз социал-демократическое правительство Грузии согласилось якобы на выделение Юго-Осетинского уезда и предложило свой проект со включением в этот уезд только 4-х обществ Юго-Осетинского района из 10 чисто осетинских, не говоря уже о смешанных с грузинским населением; кроме 4-х обществ, остальные объявлены «спорными».
Попутно было предъявлено к делегации требование О выдаче «дезертиров», как условие, которое правительство считало необходимым для признания проекта об особом уезде.
Делегация это сочла насмешкой над народом, подала со¬ответствующий меморандум и уехала.
Так осуществляется национальное самоопределение в стране, где сохранились завоевания революции.
Карательный отряд князя Каралова до самого последнего времени находился в Осетии, где творил бесчинства над „непокорным" населением.
По настоянию делегации и протестам со всех сторон из всей Осетии правительство, наконец, чтобы не вызвать вооруженного столкновения, к которому оно собственно и шло, вынуждено было отозвать войска из Осетии, которые выполнили согласно официальной реализации свою миссию по водворению „порядка и спокойствия, и укрепления революции".
Ни о какой анархии в Осетии, конечно, говорить нельзя, и никакого порядка там не восстановил князь Каралов или Карцивадзе.
Но революционную Осетию надо наказать, согнуть до демократического „правопорядка"—в „бараний рог". Надо наказать за цхинвальские события, за разгром „красной" гвардии Джугели под пасху 1918 г. Надо взять рекрутский набор в народную гвардию из Осетии. Надо растворить малые нации в державном угнетении грузинской нации, вернее—грузинской социал-демократии.
Положение 100 тысячного крестьянства Юго-Осетин сей¬час самое безвыходное. В то время, когда демократические жандармы посылают свои карательные экспедиции к голодающему населению с юга, —с севера она находится
под постоянной угрозой нашествия деникинских „волчьих сотен» -, которые уже постарались не пропускать ни одно¬го зерна через перевалы.
Южно-Осетинское крестьянство не может без северного хлеба существовать и несет его даже не на лошадях и мулах, а на своих плечах через перевалы. Демократическое же правительство Грузии не может или не хочет дать хлеба, и Южная Осетия оказывается в состоянии голодной блокады.
Деникинцы хотят добиться, чтобы осетинское крестьянство перешло на их сторону. Это может быть толь¬ко тогда, когда этого крестьянства на будет, а будут толь¬ко одни правые эсеры, которых очень незначительная группа, и которые не прочь спровоцировать население на такой гибельный шаг.
Грузинские социал-шовинисты хотят, чтобы Осетия растворилась в Грузии. Но это будет только тогда, когда из Осетии останется одна осетинская секция грузинской социал-демократии.
Что сможет сделать осетинское крестьянство, обездоленное, голодное горское население под ударами империализма большого и малого калибра? Мы знаем определенно, что ни та, ни другая сторона: ни Деникин, ни Рамишвили в Осетии не найдут себе места, несмотря на какие угодно голодные блокады".
Вождь осетинского крестьянства Джатиев и само крестьянство их ценит всех по достоинству.
II можем сделаться свидетелями отчаянной героической борьбы осетинского крестьянства с этими насильниками с севера и с юга.
Другого выхода у них не остается. Покориться они не смогут и примут лучше смерть, чем позор угнетения.
И это будет в „стране, где сохранились завоевания революции. Это будет в стране, где существует „социалистическое правительство.
Арцу Тохов.
Газета „Молот“
№ 23, 5 августа 1919 г.
Из книги "Борьба трудящихся Юго-Осетии за советскую власть" (1917-1921). Документы и материалы. Составитель И.Н. Цховребов.
