Культура осетинского народа отражает его исторические корни, традиции, моральные ценности, нравственные устои и бытовые особенности. Особый интерес вызывает национальная танцевальная культура, покоряющая утонченной красотой, выразительностью, величием и благородством. Язык танца остается живым, вневременным способом самовыражения горцев, «бесконтактного» выплеска эмоций, чувств и взаимоотношений. Национальная хореография красноречиво передает гордый и свободолюбивый дух осетинского народа, сдержанную силу, достоинство и стать мужчины-горца, элегантность и грацию женщины-осетинки.
Живым воплощением такого великолепия в Южной Осетии является Государственный ансамбль песни и танца «Симд» имени Б. А. Галаева, основанный в 1936 году. Путь становления ансамбля был непрост, но коллектив достиг высокой планки и удерживался на вершине десятилетиями. Больше года назад в ансамбле назрела необходимость реорганизации. Произошли реформы, начиная со смены руководства, подбора артистов, обновления программы и костюмов. Недавно коллектив возглавил хореограф Сергей Кочиев. О творческих изысках и перспективах развития художественный руководитель ансамбля рассказал в интервью информагентству «Рес».
– Вы были назначены на должность худрука ансамбля в августе текущего года. Нельзя не отметить вклад Вашего предшественника в развитие танцевальной хореографии коллектива. Каким предстал перед Вами «Симд», с каким багажом знаний и навыков Вы приняли ансамбль?
– У каждого человека своя точка зрения, свое представление о прекрасном. На мой взгляд, чтобы зритель был доволен, нужно показывать несколько вещей: вкусные и точные движения, вкусную музыку, красивые костюмы. Движения должны быть исполнены на высоком уровне. Одно дело – придумать хореографию, другое дело – исполнить ее. Правильная хореография всегда логична. На мой взгляд, логичности и «вкусности» движений коллективу не хватало. Особо хотелось бы выделить синхронность, потому что, если нет синхронности, у зрителя «глаз болит».
В целом я доволен коллективом. Дело в том, что в ансамбле есть очень крутые исполнители. В моем понимании это, когда исполнитель настолько искусно выражает элементы танца, что наблюдаешь за ним и забываешь обо всем. У нас есть такие исполнители, и я очень этому рад.
– Сколько всего человек насчитывает основной состав ансамбля?
– Накануне моего назначения из ансамбля ушли 11 артистов. Трое из них вернулись обратно, но остальных нужно было, конечно, заменить. Мы пригласили восемь новых танцоров: пять девушек и трёх юношей.
Сейчас в ансамбле 35 танцоров: 19 юношей и 16 девушек. Но нам нужны еще талантливые девушки. Пользуясь случаем, обращусь к вашим читательницам: «Если есть желание танцевать, приходите, продемонстрируйте свое мастерство».
– Не сложна ли задача подтягивать новичков сперва на уровень основного состава ансамбля, а потом всех вместе выводить на новую ступень; ведь это не просто танцевальный ансамбль, а лицо государства?
– Во время отбора я, в первую очередь, проверял сообразительность. Состав, в основном, молодой. Средний возраст коллектива – 26-27 лет, человек 10 – до 23 лет. Это молодой коллектив. Мне с этим повезло. Молодых легче научить. Всегда легче учить с нуля, чем переучивать. И пока я могу открыть для них новый материал, они будут новичками, и будет легче с ними работать.
Коллектив вырастет тогда, когда будет созидающим. Чтобы что-то показать, нужно что-то создать. У меня и у коллектива – две разные задачи. Мне нужно поставить, им нужно исполнить, и в этом есть взаимопонимание. По правде говоря, я очень доволен составом. У меня очень много талантливых людей.
Я и раньше говорил, и сейчас считаю так: чтобы сделать ансамбль лучше, чем когда-либо, много времени не нужно. Для этого нужно три месяца. Теперь у нас больше времени и возможностей для работы над новой программой.
– Вы заговорили об обновлении репертуара. Поделитесь дальнейшими творческими планами и перспективами развития ансамбля?
– Я бы очень хотел довести коллектив до звания академического ансамбля. Чтобы это сделать, нужно подтягивать вверх классический танец, который является базой для всех танцев. В планах – поставить новую программу, с танцами, которые должны обязательно быть с историями. Движения и схемы, пусть даже сложные, но не имеющие сюжета, уже проигрывают. Танец должен быть похож на маленький фильм, чтобы захватить внимание зрителя и держать в предвкушении. Сюжет, который построен грамотно, всегда держит вопрос в голове зрителя: а чем всё это обернется? – и, если этот вопрос в голове зрителя сохраняется в течение всего танца, то номер намного выигрышнее. Я стремлюсь к тому, чтобы вся программа была такой.
– Началась работа над новой программой. Когда зритель сможет насладиться плодами вашего труда?
– Мы не будем выбрасывать весь репертуар, потому что там есть номера, от которых я сам получаю огромное удовольствие, а дополним где-то 9 или 10 постановками.
Не могу утверждать, что это получится, но я осмелился ставить такие цели себе, потому что у меня был опыт, когда за месяц мне удалось поставить 13 танцев. Это было в 2016 году в филиале Мариинского театра во Владикавказе. Сейчас у меня три месяца, и я не готов отступать от пути реализации этой цели. В преддверии Нового года планируется выступление с сольным концертом.
– Танцы все будут национальные осетинские или других народов тоже?
– Будут разные танцы. Более того, я бы хотел еще какой-нибудь русский номер. Об этом мы тоже уже договорились, еще какой-нибудь другой народный, не кавказский.
– Но для этого, наверное, надо будет приглашать педагогов?
– Да, было бы правильно воспользоваться возможностью, если такая будет, чтобы воспользоваться помощью тех, кто ближе знаком с нюансами, допустим, молдавского или русского народных танцев. Хотя я и сам достаточно неплохо знаком с русским народным танцем. Порядка 10 лет провел в России во время учебы в университете, работал в Краснодаре, в Санкт-Петербурге и, в основном, это были русские и казачьи коллективы. Но все-таки, если русский человек будет ставить русский танец – это гораздо лучше.
– Есть ли надежда на возрождение былого величия «Симда»?
– У меня есть уверенность, что мы сможем показать хорошую работу. Я оптимист и, даже, если какие-то неприятные моменты есть, я пытаюсь искать позитивное и раскрывать лучшие стороны. И это, думаю, правильная дорога.
Мне бы хотелось поставить высокие стандарты, и я их уже поставил, потому что мне хочется синхронности если не на 100% (это серьезный, мировой уровень), но, когда точности процентов 90-95% – это уже достаточно высокий уровень. Но самое главное, чтобы в погоне за академизмом не терять душу танца. Когда артист не остается в рамках точности, то остается немного пространства для того, чтобы выразить хореографию, которую ему поставили, но с небольшой свободой, и в таком случае душа больше танцует, и зрителю тоже легче прочувствовать глубокий смысл сюжета танца. А душа – более важная составляющая, чем очень точные, но "голые" движения.
– Знаю, что Вы ведете обучение танцам любительской группы. Как Вы совмещаете работу в ансамбле и продолжится ли набор и обучение в группах?
– В ближайшие месяцы предстоит очень много работы в ансамбле. Но после Нового года я возобновлю обучение любителей с нуля, и там будет другая цель. Я бы хотел научить весь город танцевать. Чтобы свадьбы, которые не обходятся без национального колоритного танца, у нас были красивые. Я буду счастлив это сделать.
