Мамиев Григорий, 1983 г.р. житель с. Хетагурово, Цхинвальский р-н РЮО
Половина двенадцатого ночи седьмого августа считается началом грузинской агрессии в 2008-ом году. Но это не так. Наше село обстреливалось и 6-го августа, и до этого дня тоже были обстрелы. А то, что происходило днем седьмого августа – это вообще кошмар.
Позиции грузин были расположены с южной стороны от нашего села. И оттуда наверх они начинали стрелять, снаряды минометов долетали до домов в северной части села. Когда они начали обстреливать село, два первых снаряды упали рядом с нашим домом в центре села. Меня не было дома, но когда я понял, где упали снаряды – бросился домой. Я не знаю почему, но было у меня чувство, что что-то случилось с моей семьей.
Дома в это время находились мои отец, мать и жена. Обстрел был настолько интенсивный, что я не мог добраться домой. Больше сорока минут заняла у меня дорога до дома в пятьсот метров. Когда огонь переместился в другую сторону, я быстро побежал домой, смотрю в углу северной части дома, лежит человек без головы. Голова лежала с моей стороны. Но мне очень странно показалось, обычно голова бывает черного или светлого цвета, а она была красного цвета. Но я пока не понял, почему она красного цвета. Тогда быстро подбежал к телу, думаю, почему красного цвета голова и кто это?
Кровью были забрызганы стены, земля…
Огромная лужа крови была под ним…
Это был мой отец…
Я в ужасе бросился домой - где мои мама и жена? Моя мать на улицу хотела выбежать, а жена ее удерживала. Я им сказал, чтобы они оставались на первом этаже. Вскоре пришел брат, и снова начался сильный обстрел села - мы забежали в подвал. Обстрел велся из крупнокалиберных орудий. Во время обстрела тело отца еще лежало на улице, из-за сильного обстрела мы не могли занести тело в дом. Через полчаса, когда чуть-чуть прекратили стрелять, мы занесли тело и положили на кушетку.
В тот день после того как обстрел чуть- чуть стих, к нам пришли соседи. Напротив нас, в соседский дом попал снаряд, через некоторое время дом загорелся. В доме в тот момент находились мать, сын и тетя, которой было 80 лет. Мать и сын выпрыгнули из дома от испуга и убежали в сторону Зарской дороги, от страха не поняв, что произошло…
Мать и сын убежали, а старая женщина сгорела…
Она не смогла выбраться из горящего дома…
Потом ее похоронили соседи в огороде. Похоронили ее в воронке от грузинского снаряда. Соседи были преклонного возраста, они не могли выкопать глубокую яму. Женщина которая сгорела была Мамиева Тамара Николаевна. Это все произошло днем седьмого августа.
В ту ночь грузины взяли село Хетагурово. В ночь с 7 на 8 был сильный обстрел. И я с семей находился в подвале. Мы бы тоже вместе с ребятами стали защищать свою Родину, но как бы мы оставили тело своего отца, мы его еще не похоронили?! А наша мать не могла прийти в себя, у нее была истерика. Поэтому я не мог оставить маму и жену одних. К утру 8 августа я чуть-чуть уснул. И что меня разбудило? И проснулся я не от выстрелов, не от танков, а от грузинской речи, которую я услышал.
Я даже обстрела Градом так не боялся, как грузинской речи…
8 августа грузины уже были в селе. Они так близко стояли к нашему дому, я и был уже в панике, как бы они меня не увидели, я не знал, что делать. И мама меня спросила кто это, наши или грузины? Я ей не сказал, что это грузины: «Наверное, это наши..»
Чуть приоткрыл дверь и смотрю, стоит грузинский танк и на нем куча грузинских солдат и в саду то же. И быстро прикрыл дверь, чтобы они нас не видели, и обратно вошел в дом. Тихо-тихо, чтобы они нас не видели. Я брату сказал, чтобы мы ничего не говорили, а то убьют нас. Потому что кроме нас молодых ребят в селе уже не было. Все ушли. Затем грузины ушли в сторону города. Мы вышли из дома.
В тот день для отца мы сделали гроб из старой кушетки, потому что не из чего было больше сделать.
В ту ночь Хетагурово не обстреливалось, сильно обстреливали город. Это было 8-го августа. А с 8 по 9 августа снова начался сильный обстрел села из всех видов оружия и мы находились на первом этаже, один снаряд попал в наш дом, другой уже не попал.
Всю ночь обстрел не прекращался даже на пять секунд, стреляли беспрерывно. Деревню, в которой не остались ни солдаты, ни в форме ребята, а только старики и женщины и молодые девушки, я и мой брат!!! Это то, что сам я видел и знаю…
9 августа утром, когда чуть-чуть прекратился обстрел, я сказал своим, чтобы мы спрятались у своих родственников, которые жили на окраине села - дом их был ниже расположен и туда не так долетали снаряды. Мы выскочили из дома и быстро побежали туда, в дороге моя мама поранила ногу, но она так быстро бежала от страха, что ни разу не остановилась. Там мы пробыли до обеда. А потом в 2 или 3 часа дня грузины прошлись по деревне, в начале по центру, а потом уже по окраинам, затем начали зачистку.
Мы в тот момент были в доме, где не было подвала, и мы находились на первом этаже. С окна мы видели грузин их танки, БМП и много разной техники. Они были одеты в натовскую форму, было видно, что это было американское обмундирование.
Они выломали дверь дома, женщин начали толкать, материть их на грузинском. Моя мама и наша родственница говорили, что в доме никого нет, но они не поверили, отшвырнули их в сторону и вошли в дом. А я сидел рядом со своей женой, завернувшись в одеяло, сделав вид больного человека. Грузинский солдат толкнул дверь ногой и когда нас увидел, то обрадовался, когда увидел, что в доме двое молодых людей. Ведь в деревне уже не было парней, и вот он наконец-то поймал заложников.
Я не могу забыть до сих пор его счастливый взгляд…
Они вывели нас на улицу. Один из них нашел военную фуражку, одел его на меня, и говорил, будто это моя фуражка, что я военный человек. Мы им объясняли, что мы не военные, но они их не хотели нас слушать. Они считали, что у них на руках были доказательства. Заставили нас лечь на асфальт, на головы нам поставили свои ноги, зарядили автомат и в тот момент я уже приготовился к смерти, а что можно было еще подумать, когда автомат был приставлен к моей голове.
Если бы вы видели в тот момент мою маму и жену, в каком они были состоянии. В один момент я обернулся и увидел их, я не могу словами передать то, что происходило с ними. Как только они хотели нас пристрелить, к ним сразу же пришел их взводный, и сказал, чтобы они в нас не стреляли, а взяли нас в заложники. У грузинских солдат резко испортилось настроение, они так были настроены убить нас. Потом забрали нас оттуда. Как я сказал, от нашего дома к моим родственникам было 300 метров, и там везде стояли солдаты грузинские. Когда мы шли мимо них, кто в нас плевался, а кто матом… А чтобы я сделал со связанными руками?.. Ничего. А кто подбегал с автоматом и бил в спину.
Я взмолился про себя Богу: «Моя жизнь в твоих руках», - у меня было такое ощущение, что я в тот момент разговаривал с Богом.
Когда нас привели домой, мой брат мне сказал, что «папа еще не похоронен и когда нас заберут, кто его еще похоронит». Мы сказали грузинам, что отец наш еще не похоронен и мы хотим его похоронить, и они нас начали материть, что им все равно, кто у нас там лежит и т.д.
Потом нас отвели в центр села, там тоже простояли около 2 часов, там тоже издевались над нами, подходили к нам плевали нам в лицо или били. Если бы они были военными, они бы вели себя иначе, а у них не так было, у них на самом деле была ненависть к осетинам. Свою ненависть показывали в виде плевка, побоев и т.д.
Потом на машине отвезли нас в грузинское село Авневи. В Хетагурово было не менее 500 грузинских солдат, потом моя жена мне сказала, что были среди них и женщины в военной форме. Правда, национальность я не знаю и то откуда они были, но были с грузинской армией. Но моя жена их видела. Потом в Авневи пробыли еще около двух часов. Там нас в какой-то дом завели и там нас также унижали и оскорбляли. Когда сидели мы в комнате, то при каждом открытии двери было такое чувство, что сейчас нас пристрелят. Два часа мы вот так просидели там. Все время ожидавшие и готовые к смерти. Затем нас оттуда вывели и посадили в машину на заднее сиденье и руки наши завязали так крепко пластиковыми лентами. Нас отвезли в Гори.
Когда говорят, что грузинский народ не хочет с нами воевать, то это не правда, я понял то, что, начиная с президента Грузии и до самого маленького ребенка - все хотели с нами воевать. По дороге в Гори, когда мы проезжали грузинское село Двани, там стояли и женщины и дети и мужчины всех возрастов, и все они радовались тому, что поймали пленников. Я не знаю, чему радовались, показывали на нас руками.
В Гори нас завели в какое здание, наверное, в полицейский участок, там было много людей в форме. Пришли и нам сказали, чтобы мы не выходили из машины, и сидели на заднем сиденье. Я тогда очень похудел - три дня был не бритый, не мытый, я даже не знаю, как выглядел, и они подумали, что я чеченец. Я сижу, и какой-то начальник молодой подошел и сразу же сказал, что я - чеченец, я сказал «нет». Но он продолжал настаивать, я чуть сам не поверил, что я - чеченец. Я ему сказал, что я осетин! А как твоя фамилия? Мамиев. И тогда замолчал и больше ничего не сказал.
Потом он стал рассказывать всякие разные вещи про чеченцев. Я не знаю, правда, почему он мне это говорил. Говорил, что эти чеченцы приехали, это армия Кадырова приехала, что грузин убивают. Я сижу и ничего не говорю. А он продолжает: «Когда была у них война в 1996 году мы приютили их боевиков, тех которые сражались с Россией, - говорит. - Мы их тогда впустили на нашу территорию в Панкисское ущелье, приютили, а сейчас они нас убивают».
Я продолжал, молча сидеть.
Потом была пауза.
«Что, вам Бесланской трагедии было мало?», - закричал грузин.
Они во всем обвиняли Россию. Если бы я был один в плену, я бы ему сказал: «Причем тут Россия? Россия нас спасла, если бы не Россия, вы бы со мной не разговаривали, а давно бы пристрелили. Моему отцу было 72 лет, и он был вами уничтожен, хотя он не воевал с вами. Тех, кого убили в селе Хетагурово, были все возрасте от 70 и выше», - но со мною были мои родные – их жизнь зависела от того, что буду говорить я…
Затем меня стали допрашивать. Заставляли меня делать список людей, которые состоят в ополчении. А я сказал, что никого не знаю, что я гражданин России, что долго жил во Владикавказе. Но они все же заставляли меня делать список.
Ну, тогда я им сказал, чтобы принесли лист бумаги и ручку. Сказал, что напишу имена всех кого знаю.
Я написал имя Мамиева Заура. Думаю, сколько ему лет было бы, он умер 15 лет тому назад. Я написал 40 лет, потом опять написал данные другого мертвеца. И так составил им список из 11 человек.
С 9 августа до утра 10 нас допрашивали. Потом пришел человек в гражданской одежде и сказал: «Пойдемте с нами». Посадил нас в свою машину и отвез нас в Тбилиси. Из Тбилиси нас перевезли к КПП «Верхний Ларс» на грузино-осетинской границе. Они сказали, что мы беженцы и передали российской стороне. Хотя какие мы были беженцы, когда они два дня измывались над нами как могли. Я думаю, они просто не знали, что с нами делать. Когда Россия пришла на помощь осетинскому народу, у них земля под ногами загорелась – ведь они думали, что теперь мы полностью в их власти. Но, благодарение Богу, мы спаслись.