Эксклюзивное интервью информационному агентству «Рес» российского политолога, эксперта Фонда стратегической культуры Андрея Арешева.
ИА «Рес»: Понятно, что ситуацию в Южной Осетии нельзя рассматривать в отрыве от глобальных политических процессов, частным случаем которых она является. Есть ли понимание этого в российском экспертном сообществе?
Андрей Арешев: Как мне представляется, такое понимание есть, и осознается все больше и больше. Потому что, что греха таить, до августовских событий 2008 года, которые стали неким рубежом, политика Москвы по отношению к Южной Осетии и другим признанным и непризнанным государствам Закавказья (или Южного Кавказа, как это все чаще принято говорить), отличалось непоследовательностью, и шараханьями. Еще до несколько месяцев до агрессии Саакашвили, когда она для многих экспертов была очевидной (речь шла только о сроках), существовали определенные иллюзии на этот счет. Однако после августа 2008 года, после признания, стало очевидным, что необходимо переходить к четкой стратегии, в которой Южная Осетия и Абхазия должны играть самостоятельную и адекватную роль.
Многое, конечно, зависит от того, каким образом будут налажены взаимоотношения Южной Осетии и России и политическом плане, и в экономическом плане, и в плане восстановления инфраструктуры, и в информационном плане, от того, насколько успешно будут преодолены имеющиеся шероховатости и недопонимание. Мне кажется, эти вопросы нужно эффективно и конструктивно обсуждать на всех уровнях – и на уровне общественного диалога, и на уровне экспертном (и такие обсуждения в России ведутся) – причем не только по отношению к Южной Осетии, но и к отношению к Кавказу в целом. Все это должно иметь на выходе эффективные рекомендации людям, которые принимают долгосрочные политические решения. Мне кажется, что этот механизм постепенно налаживается, налаживается не без сбоев, не без каких-то преходящих моментов, потому что мы понимаем, что живем в достаточно непростое время.
Тем не менее, мы понимаем, что от диалога представителей экспертного сообщества непосредственно на месте зависит очень много. Нельзя из Москвы предметно проанализировать, какие есть достижения у югоосетинской государственности, какие проблемы являются наиболее острыми, и понять, где Россия могла бы помочь и помогает Южной Осетии. Наверное, существуют и моменты, где России можно было бы обратить внимание на опыт Южной Осетии. Так, в ходе круглого стола подчеркивалось, что несмотря на кровопролитную войну и блокаду, в Южной Осетии старались отстоять единство народа, сохранить, насколько это было возможно, социальную инфраструктуру, пытаться развивать успешно государственные структуры, которые сыграли значительную роль в отражении грузинской агрессии. Это нужно, конечно, анализировать, понимать, и на основании этого делать практические рекомендации.
ИА «Рес»: После августа 2008 года, когда Россия признала Южную Осетию, многие эксперты и политологи выражали удивление по поводу того, как мало нашлось союзников у России в Европе, которые бы поддержали ее в этом вопросе, но я вижу причины и истоки этого в событиях конца 80-х – начала 90-х годов, когда мы сдали практически всех наших союзников за рубежом, и теперь здоровые силы за границей как-то остерегаются выражать нам свои симпатии. Как Вы думаете, имеет ли место некое наблюдение за поведением России по отношению к Южной Осетии, чтобы посмотреть, насколько серьезно Россия будет защищать своих союзников, и не прибавит ли России более решительных сторонников на международной арене ее последовательность в этом вопросе? И удастся ли этим переломить синдром 80-90-х годов?
Андрей Арешев: Этот вопрос сложен для многих государств, и, как мне представляется, Российская Федерация с пониманием относится к формальным и неформальным обязательствам некоторых государств, в том числе и тех, которые являются ее партнерами на пространстве бывшего СССР. Скорее всего, подобная тактика – не форсировать этот вопрос – является единственно верной.
Но это только одна сторона вопроса. Другая сторона вопроса (и это отмечалось на Круглом столе) заключается в том, что Южная Осетия призвана стать витриной российской политики, направленной на социальное и экономическое развитие государств Кавказа. И в перспективе, когда преимущества от этого сотрудничества станут очевидны для всех – даже для тех наблюдателей на Западе, которые сегодня злорадствуют, будет оставаться меньше поводов для такого злорадства, и они будут воспринимать новые государства Кавказа как полноценные, самостоятельные, состоявшиеся. Конечно, трудно ставить какие-то конкретные сроки, потому что, конечно, вопрос признания псевдо-государства Косово решался в совершенно других условиях, и там была конкретная политическая заинтересованность. Мы прекрасно понимаем, что «государство» это до сих пор, по сути, несостоявшееся.
Мне кажется, что у Южной Осетии есть предпосылки для того, чтобы состояться как государство, несмотря на немногочисленность территории и населения. Успешное экономическое и информационное развитие республики в конце концов приведет к тому, что и у европейцев, и у американцев, которые продолжают активно поддерживать Грузию, все-таки переломится впечатление, и Южная Осетия и Кавказ в целом превратятся из зоны геополитической конфронтации в поле сотрудничества и ту площадку, где успешно ищется консенсус основных мировых и региональных игроков. Мне кажется, что Кавказ должен вообще обрести подобную роль. Сейчас достаточно трудно об этом говорить, но к этому надо стремиться.
Отвечая на вторую часть Вашего вопроса – мне представляется, что эффективная защита собственных граждан является необходимым условием, и август 2008 года стал «моментом истины». Мы понимаем, что это была та отправная точка, с которой стало понятно, что прежняя тактика отступления, желание «увернуться от боя» себя не оправдала. Сейчас важно, чтобы осознание этого, ставшее во многом откровением для российской элиты, трансформировалось, чтобы этот импульс не был утерян. Мы понимаем, как это сложно, но к этому надо стремиться, в том числе с использованием имеющихся информационных ресурсов. Сейчас вряд ли что угрожает поступательному развитию отношений между Москвой и Цхинвалом, однако процесс этот нуждается в постоянном мониторинге и отслеживании. Никогда не надо забывать, в какое сложное время мы живем.
ИА «Рес»: В Южной Осетии нет нефти и крупной экономики, но у нас хорошо сохранились наука, культура, правда они тоже нуждаются в модернизации. Как Вы думаете, можно ли трансформировать эти две ценности в политические для позитивного позиционирования на международной арене?
Андрей Арешев: Мне кажется, у Южной Осетии есть достаточно серьезные ресурсы при всей скромности ее потенциала. Имеется достаточно много ресурсов в плане сельского хозяйства, в научно-гуманитарной области. Но главным ресурсом является народ республики, как бы банально это ни звучало. Именно поэтому так важно переломить негативные социально-экономические и демографические тенденции. Налаживать новую жизнь – это самостоятельный труд, и здесь Южная Осетия, конечно, столкнется (и уже сталкивается) с серьезными проблемами. Что касается гуманитарной сферы, это, конечно, то поле, в котором позиционирует себя любое государство и национальная интеллигенция. Важно, чтобы действия, которые будут предприниматься руководством Южной Осетии, использование научного потенциала, который, очевидно, будет формироваться и при участии российской стороны, были направлены в будущее.
Конечно, очень важно говорить об истории осетинского народа, но еще более важно говорить о том образе будущего, к которому стремится молодое государство, и о той модели общества, которое будет в нем построено. Темы социальной справедливости, осознания пагубности разгула рыночной стихии начинают все явственнее звучать в России. Как мне кажется, имеется осознание – во многом стихийное, во многом структурно и идеологически не оформленное, что это не ведет никуда, что культ денег, культ наживы в конце концов приводит к разрушению общества, к его разложению, к войне всех против всех. Мы это прекрасно понимаем. Мне кажется, в югоосетинском обществе есть единство, связанное с общими испытаниями, и здесь есть достаточно предпосылок для того, чтобы, оставив рынку свое место, достаточно ограниченное, все-таки смотреть в будущее с оптимизмом, без чувства покинутости и неуверенности в завтрашнем дне.
ИА «Рес»: Говоря о международном контексте, в настоящее время идут пугающие процессы возрождения фашизма, что на данном этапе выражается в реабилитации фашистских преступников, к чему более чем благосклонное отношение проявляет Европа, приравнивающая фашизм и коммунизм устами Совета Европы. Одновременно через проводников политики Запада в России вбрасываются фашистские идеи. В частности, Александр Уткин из «Независимой газеты» пишет, что Хорватия имела право уничтожить Сербскую Краину, а Грузия – Южную Осетию, потому что это происходило в пределах международно-признанных границ этих государств. Отсюда шаг до оправдания действий Гитлера на территории собственно Германии. А Юлия Латынина с «Эха Москвы» пишет, что между Россией и Грузией живут варвары. Гитлер говорил «недочеловеки», а «Эхо Москвы» говорит «варвары». В чем принципиальная разница и чем можно объяснить такие атаки сторонников фашизма именно на осетинский народ, который, по статистике советского периода, занял первое место по числу героев Советского Союза в пропорции к своей численности в годы Великой Отечественной войны?
Андрей Арешев: Разница лишь в словесном оформлении этих идей. Комментаторы с «Эха Москвы» представляют только часть (но, к сожалению, представляют) российской информационной «поляны».
ИА «Рес»: Российской элиты или, все-таки, западной?
Андрей Арешев: Все же они работают на нашем информационном поле и все мы вынуждены с этим считаться. Мы прекрасно помним, какой была реакция была со стороны некоторых журналистов на сообщения на сообщения о начале грузинского наступления на Цхинвал, на признание Россией Южной Осетии и Абхазии.
Мне представляется, что часть нашей информационной работы (и югоосетинской, и российской стороны) должна быть направлена на то, чтобы эффективно, по-умному противостоять подобным импульсам. Если в прямом эфире допускаются оскорбления группы граждан по национальному, конфессиональному признаку – это повод для задействования, в том числе, и определенных статей Уголовного кодекса. Конечно, надо быть реалистами. «Свобода слова» в России порой принимает карикатурные и уродливые формы, ставя под удар национальное согласие наших народов.
Многообразие точек зрения будет так или иначе присутствовать, потому что в России есть разные средства массовой информации, и это надо просто принять как существующую реальность. Но наши с вами успешные действия должны быть залогом того, что эти специфические настроения останутся там, где они должны быть.
ИА «Рес»: Много говорилось сегодня о создании позитивного образа Южной Осетии. А может, просто правильно и грамотно строить республику, а позитивный образ придет сам?
Андрей Арешев: Безусловно, успешные действия по восстановлению Цхинвала и, что не менее важно, сёл в отдаленных районах республики и, конечно же, развитие науки и образования, будут лучшей гарантией того, что придет и признание, и если даже признание де-юре будет задерживаться, то придет во всяком случае неформальное признание со стороны отдельных структур, которые могут быть значительно влиятельнее. Понятно, что не все измеряется признанием со стороны других государств. Многое зависит от науки, от деятелей культуры, слово которых может очень много значить.
