(на примере Южной Осетии)
Указ Президента Российской Федерации от 26 августа 2008 года (№1261) «О признании Республики Южная Осетия» явился важнейшим политическим документом, открывшим новую веху в истории Южной Осетии. Он подвел закономерный итог длительной и упорной борьбы ее народа за реализацию своего неотъемлемого права на самоопределение и явился логическим завершением этой борьбы.
Слишком дорогой ценой досталось южным осетинам право на самоопределение и тем понятнее их решимость отстоять это историческое завоевание. С учетом этого по меньшей мере кощунственно звучат попытки иных политологов и всякого рода теоретиков подвергнуть сомнению историко-политическую обоснованность признания Российской Федерацией государственного суверенитета Южной Осетии.
Порой приходится слышать, что признание независимости Республики Южная Осетия есть своего рода наказание Грузии Россией за развязывание войны в августе 2008 года. Бесспорно, попытка Грузии силового решения «югоосетинской проблемы», повлекшая массовое убийство мирных жителей- граждан России и российских миротворцев, послужила своего рода катализатором, ускорившим принятие решения о признании государственности Южной Осетии. В основе принятия столь ответственного политического решения конечно лежит озабоченность руководства Российской Федерации судьбой малочисленного этноса (представленного в подавляющем своем большинстве гражданами России) и обеспечение гарантии безопасности народа, подвергшегося геноциду.
Признание независимости Республики Южная Осетия не следует трактовать и как проявление мести России Западу за «косовскую исключительность», хотя и это обстоятельство не следует игнорировать полностью. Мы хорошо помним о неоднократных предупреждениях России, звучавших на самом высоком уровне, с самых высоких трибун о том, что признание Косова и его отделение от Сербии могут стать серьезным прецедентом и что тем самым подкладывается опасная мина под послевоенные границы в Европе и не только.
Мы помним заявление прежнего Президента Российской Федерации В.Путина о том, что нет никаких аргументов, которые подтверждали бы косовскую ситуацию чем-то отличающейся от той, что сложилась в Южной Осетии, Абхазии или Приднестровье. Еще до создания «Косовского прецедента» он указывал на то немаловажное обстоятельство, что в отличие от косовских албанцев абхазцы, южные осетины и приднестровцы вот уже больше пятнадцати лет чувствуют себя фактически независимыми.
На преимущество Южной Осетии перед Косовом обращал внимание и Президент РЮО Э. Кокойты, когда утверждал: «Мы исходим из того, что имеем и политические и правовые, и исторические основания признания Республики Южная Осетия. Это соответствует международным законам, международному праву и законам Российской Федерации». Бесспорно, признание Россией государственности Южной Осетии и Абхазии придало больше уверенности непризнанным республикам Нагорного Карабаха и Приднестровья в их справедливой борьбе за право на самоопределение. Должно быть ясно тем, кто претендует на роль вершителя судеб целых народов, что рано или поздно, но им придется смириться с той реальностью, которая называется правом нации на самоопределение и которое они сами же вписали в Заключительный акт в Хельсинки в 1974 году. Никакие угрозы и никакой террор на государственном уровне не остановят народы в справедливой борьбе за национальное равенство. В этом мир убедился на примере южных осетин, которые шли к заветной цели через долгие годы террора и лишений.
Не расстаются с надеждой на победу в борьбе за самоопределение не только приднестровцы, но и армяне древнего Арцаха. Мы помним трагические события в Лхасе, предшествовавшие Пекинской олимпиаде -2008, повлекшие многочисленные жертвы среди мирного населения. Они давно уже требуют отделения Тибета от Китая и создания самостоятельного государства. Полвека длится кровопролитная борьба палестинцев за самоопределение. О своем намерении добиться государственного суверенитета и освобождения от протектората благополучной и демократической по западным меркам Дании вдруг объявила Гренландия. Как гром среди ясного неба все агентства мира в прошлом году сообщили о центростремительных тенденциях даже в самой Америке! Выйти из состава США решили даже не коренные жители страны - индейцы, а техасские янки. Не молчат и в канадском Квебеке. Угроза распада не первый год грозит форпосту европейской демократии - Бельгии. Та же участь может постичь Испанию и Великобританию. Тлеющие очаги напряженности грозят вспыхнуть во многих странах Азии и Африки.
Часто приходится слышать, что от хорошей жизни не бегут. Что стоит повысить уровень жизни национальных меньшинств, как все проблемы межнациональных отношений будут сняты. В том, что это наивное заблуждение, убеждают приведенные примеры центростремительного движения в «сытых» и благополучных странах западной демократии.
Сегодня иные теоретики квалифицируют стремление народа к политическому самоопределению как сепаратизм. Этот термин с подачи таких политиков и политологов превратился чуть ли не в ругательное слово. Адепты западной демократии стали обзывать сепаратистами нации и народности, не желающие жить в составе другого государства, даже если они наделены статусом автономии, т.е. так называемые «входящие» автономии. Должно быть ясно, что такая зависимость, такое вхождение, будь оно в форме протектората или прямого подчинения, строится на принципах национального неравенства, что и вызывает ответное движение сепаратизма.
То, что сегодня принято квалифицировать как сепаратизм, по нашему убеждению зиждется в первую очередь на стремлении всякого народа, каждой нации к реализации неотъемлемого права на самоопределение, к созданию собственного государства и к достижению через это подлинного национально-политического равноправия. Ведь никто не отменял закрепленное в международном праве стремление наций к самоопределению. И совершенно непонятно, почему в таком случае сепаратистами не обзывались косовские албанцы, а на южных осетин, этот ярлык навешивают и поныне, уже после признания их государственности.
Закономерно возникает вопрос: что все-таки подталкивает так называемые нетитульные нации к сепаратизму при высоком уровне жизни и гарантированных Конституцией правах и свободах. Не может же быть, чтобы идея выхода из состава другого государства или из-под влияния метрополии, осенила некоторые горячие головы вдруг. Борьба за власть отдельных лидеров национальных движений, даже если и имеет место, то это далеко не единственная причина избавления от диктата державной нации. Экономическая составляющая сепаратизма, как очень важная, тем не менее, не является определяющей. По нашему убеждению в основе современного сепаратизма лежит сама идея самоопределения вплоть до создания собственного суверенного государства и только через это ликвидация фактического национального неравенства. Может в этом надо искать одну из главных причин набирающего силу антиглобалистского движения. Нравится это кому-то из современных теоретиков или нет, но их космополитизм терпит фиаско и Организация Объединенных Наций не оправдала или не вполне оправдала возложенную на нее благородную миссию «объединения наций». Это может произойти лишь после признания ею права на самоопределение за каждой нацией, стремящейся к нему, а не оправдывать свой отказ пресловутой «территориальной целостностью». Опыт поспешного признания Косова убеждает в правоте этого вывода.
Национальный вопрос во все времена был предметом серьезного исследования теоретиков и практического решения властей. В бывшем Советском Союзе он «решался» на так называемых принципах ленинской национальной политики. Кстати, учение В.Ленина о национальном вопросе претерпело весьма интересную трансформацию. В советском обществоведении одним из постулатов ленинской национальной политики КПСС считалось незыблемое право наций на самоопределение. Предоставление национальным меньшинствам страны права на самоопределение считалось краеугольным камнем теоретического наследия В.Ленина по национальному вопросу. Он требовал предоставления такого права всем без исключения нациям, независимо от коренных интересов российского пролетариата. Тут нельзя не согласиться со справедливым подходом к решению национального вопроса большевиками.
Однако позднее происходит постепенный отход от этого постулата в сторону постановки решения национального вопроса в зависимость от «классовой темы». Русские, по мнению Ленина, должны отстаивать требование о самоопределении угнетенных народов, а большевики зависимых народов ратовать за свободное объединение и слияние с великорусским пролетариатом. Как это вяжется с правом тех же угнетенных народов на самоопределение?
Яснее всех позицию коммунистов с присущей ему прямотой высказал И.Сталин. Выступая на III Всероссийском съезде Советов он дословно потребовал подчинить принцип самоопределения наций принципам социализма, а на XII съезде партий в 1923 году заявил буквально, что «кроме права на самоопределение есть еще право рабочих на укрепление своей власти и ему подчинено право на самоопределение». Не правда ли предельно ясно? Придя к власти, большевики грубо подчинили право наций на самоопределение упрочению собственной власти! И не в этом ли кроется одна из первопричин 70- летней кабалы южных осетин в составе Грузии?
Я далек от искушения примкнуть к числу модных нынче ревизионистов марксизма - ленинизма, но считаю, что вышесказанное дает мне основание не фетишировать ленинские принципы национальной политики КПСС. Южные осетины, к своему несчастью, на собственном опыте испытали все «прелести» торжества ленинской национальной политики.
Еще до установления Советской власти наивные южные осетины стали жертвой произвольного толкования и практического применения большевиками своих же принципов национальной политики. Именно вера угнетенного народа в декларации большевиков и расхождение у последних слов с делами и стали одной из главных причин геноцида южных осетин в 1920 году. Спровоцировав революционно настроенных крестьян Южной Осетии на вооруженное восстание, грузинские большевики по личному приказу С. Орджоникидзе накануне выступления разоружили повстанцев и не предупредили их о принятом ими решении об отмене восстания. Предав своих соратников, грузинские большевики отдали Южную Осетию на растерзание меньшевистской гвардии В. Джугели.
Пролив крокодиловы слезы по невинно убиенным, лидеры коммунистической партии, ключевые посты в руководстве которой занимали этнические грузины, лишили южных осетин возможности реализации их законного права на самоопределение, включив их против воли в состав ненавистной Грузии.
Можно ли придумать большее издевательство над народом, подвергшемуся геноциду? Можно ли даже теоретически допустить, чтобы через полтора года после геноцида в 1919 году, когда турками было вырезано около полутора миллиона армян, Армения была бы включена в состав Турции, как один из ее вилайетов? А вот с южными осетинами так поступили!
И ладно бы грузинские большевики, посыпав головы пеплом, на практике доказали свое желание загладить грехи! Не забывая твердить о том, что «свободолюбивый осетинский народ... пребывает в самом тесном единении с рабоче-крестьянской Грузией», ни И. Сталин, ни С. Орджоникидзе, ни другие «пламенные большевики» при этом и не заикнулись о том, что с насильственным включением Южной Осетии в состав Грузинской ССР, единая до того Осетия формально-юридически была расчленена на Северную и Южную. Уже не говоря о том .что от Южной Осетии были отторгнуты и переданы в состав Казбекского и Душетского районов Грузии исконно осетинские земли Кобско- Трусовского ущелья.
На законные требования представителей осетинской интеллигенции о воссоединении разделенной Осетии, те же большевики чуть было не объединили Южную и Северную Осетию - в составе ... Грузии!
Могли ли не возникнуть сепаратистские настроения в южноосетинском обществе в составе Грузии, даже если бы уровень жизни в автономной области был на порядок выше среднереспубликанского? Вопрос чисто риторический. Грузинские большевики победно рапортовали о том, что предоставление Южной Осетии статуса автономной области в составе Грузинской ССР есть «единственная и лучшая гарантия хозяйственного и политического развития героического югоосетинского народа». Что эта была за «гарантия» южным осетинам хорошо известно из истории последующих 70 лет. Достаточно сказать, что в 1991 году производительность труда в Южной Осетии была на 40% ниже, чем в среднем по Грузии. Вся промышленность автономной области выпускала продукции стоимостью 120 млн. рублей в год, то есть столько же, сколько выпускал один хлопчатобумажный комбинат в соседнем г. Гори. Удельный вес Южной Осетии в стоимости основных производственных фондов Грузии составил всего 0,2%. Даже к началу 1990 года область занимала последнее место не только среди автономий Грузии, но и среди всех ее районов.
Превратив Южную Осетию в свой аграрно-сырьевой придаток, Грузия продолжала в отношение южных осетин традиционную политику национальной дискриминации сопоставимую с апартеидом и геноцидом. Тема дискриминации южных осетин за 70 лет их пребывания в составе Грузии относительно неплохо изучена. Ряд работ по этой теме принадлежит автору этих строк. Поэтому нет необходимости приводить в качестве иллюстрации к сказанному обширную доказательную базу.
Здесь уместно отметить, что экономическая дискриминация южных осетин есть прямое следствие их политического неравенства, а не наоборот. Казалось бы какой-никакой, а статус автономной области должен был гарантировать южным осетинам, если не преимущество, то хотя бы уровень жизни, никак не ниже отдаленного захолустного района Грузии.
Но и это, видимо, казалось республиканским властям непозволительной роскошью для южных осетин.
В связи с соотношением дарованной сверху степенью государственности и уровнем жизни национальных меньшинств в составе Грузии с уверенностью можно утверждать, что статус автономии (республики или области) в Грузии также не обеспечивал равный по сравнению с «титульной нацией», то бишь грузинами, уровень жизни. Об этом красноречиво свидетельствуют факты. Так, очередной Пленум грузинских коммунистов в декабре 1926 года вынужден был констатировать: « Если взвесить на весах какие достижения имеются в Осетии (Южной -К.П.),то нам придется стыдиться».Тот же Пленум в порядке большевистского самобичевания отметил, что в 1926 году по Грузии в среднем на человека приходилось 9,3 бюджетных рублей, причем по Южной Осетии этот показатель составил 4,2 рублей, т.е в 2,2 раза меньше среднереспубликанского. По Абхазии и Аджарии 5,6 и 7,3 рублей соответственно, т.е в 1,7 и 1,27 раз меньше. По этим цифрам нетрудно проследить и такую весьма характерную особенность. Она состоит в иллюстрации динамики снижения бюджетных ассигнований по национальному признаку. К примеру, по Аджарской автономии, чье население было представлено большей частью этническими грузинами, на каждого жителя приходилось почти вдвое больше бюджетных средств, чем по Южной Осетии. Это весьма показательно. Устойчивая тенденция дифференцированного подхода к «входящим» автономиям сохранялась и в последующие годы. Так, в июне 1928 года Пленум ЦК Компартии Грузии в лучших традициях грузинских большевиков вновь констатировал, что «по Юго-Осетии на душу населения отпускается 9 руб. 20 коп., а по Грузии без Тифлиса (подч. нами-К.П.) -15 руб». Вот такую политику «национального равенства» исповедовали власти Грузии в отношение национальных меньшинств республики, в первую очередь южных осетин. И что удивительного в стремлении южных осетин к избавлению от грузинского коммунистического рая? Надо ли сомневаться в том, что такое было бы невозможно, будь Южная Осетия в составе Российской Федерации, а то и вовсе суверенна?
Тут считаем необходимым коснуться смежной темы. Сегодня, с почти вековой давности, легко критиковать власти Южной Осетии, которые добились от Грузии всего лишь статуса автономной области. Какое сопротивление постменьшевистской грузинской власти им приходилось преодолевать и в каких непростых условиях вели они борьбу за самоопределение сегодня мало кому интересно. Объективности ради надо признать в качестве немалого успеха хотя бы статус автономной области, буквально выцарапанный у Грузии. Это во-первых. Во-вторых, даже в случае реализации решения совместного заседания Юго-Осетинского Ревкома и парткома Южной Осетии от 8 сентября 1921 года об образовании Юго-Осетинской советской социалистической Республики, это не гарантировало ей долгих лет счастливой жизни. Ведь статусом автономной республики в составе Грузии были наделены Абхазия и Аджария, что не спасло Аджарию от фактического упразднения, а Абхазию от вооруженной агрессии. Поэтому, касаясь вопроса о самоопределении Южной Осетии и Абхазии, требование могло быть только одно: полная свобода от Грузии.
Борьба южных осетин за реализацию своего неотъемлемого права на самоопределение с разной степенью активности практически не прекращалась все 70 лет. Мы помним и позорное судилище 1952 года, когда группа молодых людей, выступивших против закрытия осетинских школ и введения грузинского алфавита были осуждены грузинским судом к различным срокам каторги: от 8 до 25 лет. Мы помним гонения, которым подвергалась передовая интеллигенция Южной Осетии, особенно в годы сталинских репрессий. Мы помним, наконец, гонения перестроечного и постперестроечного периода, которым подверглись лидеры народно-патриотического движения «Адамон Ныхас», арест Тореза Кулумбегова и многое другое.
Решение юго-осетинского вопроса Грузия относила к своей исключительной компетенции, никак не считаясь с волеизъявлением народа Южной Осетии от 19 января 1992 года . Впадая в панику даже от теоретической возможности признания независимости Республики Южная Осетия, тбилисские правители не хотели даже восстановить статус автономной области, упраздненный в декабре 1990 года режимом 3.Гамсахурдия.
Пытаясь хоть как-то решить так называемый «осетинский вопрос», грузинские власти периодически со скрипом выдавливали из себя то некую размытую форму «широкой» автономии, то культурно-национальную автономию, то еще какую-то ее эфемерную форму, но без какой-либо государственности.
До августа 2008 года через различные каналы, полунамеками нам было дано понять, что при каких-то определенных условиях можно было бы уговорить Грузию согласиться на вариант «Аландского кондоминиума», позже замаячил так называемый «Тайваньский вариант».Выдвигались идеи свободной экономической зоны, через которую Грузия могла поглотить Южную Осетию. Должен с сожалением отметить, что такие идеи выдвигались и частью российских политологов и теоретиков.
Особо следует отметить, что даже те варианты статуса Южной Осетии, которые осторожно предлагались различными экспертами и были априори неприемлемы южноосетинской стороной, поскольку рассматривали Республику как составную часть Грузии, отметались последней без рассмотрения. Закономерно возникает вопрос о реальной их цели. Что, спрашивая простым языком, было на уме у тбилисских стратегов?
Стратегия, по нашему убеждению, состояла в силовом решении «осетинской проблемы», продолжая считать ее внутренним делом Грузии. После летней кампании 2004 года, когда грузинская военщина потерпела в
Южной Осетии сокрушительное поражение, руководство Грузии, обуреваемое жаждой мести, встало на путь ускоренной милитаризации страны, перевооружения и переоснащения армии, обучения личного состава военным действиям в соответствии с натовскими стандартами. А для этого, помимо финансовых средств, которыми новоявленных саакашистов щедро снабжал Запад и современной военной техники и вооружений, поставляемых теми же США, Израилем и странами бывшего социалистического лагеря, нужно было еще и время. Именно с этой целью и затягивался переговорный процесс. Только силовое решение проблемы и никаких мирных методов планировала политическая элита Грузии. Об этом красноречиво свидетельствуют события августа 2008 года.
Даже после краха операции «Чистое поле», разработанной по сведениям из уважаемых источников натовскими генералами, тбилисские горе-стратеги продолжают вынашивать совершенно абсурдные планы военного реванша. Требуя «возвращения оккупированных территорий», они иллюстрируют полную оторванность от современных политических реалий. В стремлении удержаться у власти Саакашвили и его камарилья вынашивают реваншистские планы, совершенно не задумываясь о том, что исповедуемые ими методы политического мазохизма ведут независимое грузинское государство к неизбежному суициду.
Казалось бы внутренние дела Грузии нас мало должны волновать. В конечном счете грузинский народ волен избирать угодных ему президента и членов парламента, которые определяют внешнюю политику государства и реализуют ее от имени избравшего их народа. Но на собственном горьком опыте народы Южной Осетии и Абхазии знают, какую угрозу для них, самоопределившихся, но непризнанных государств, представляла Грузия, будь то при нацисте Звиаде Гамсахурдия, «великом демократе» Эдуарде Шеварднадзе или при нынешнем неофашисте Михаиле Саакашвили.
Единственным и надежным гарантом безопасности южных осетин, гарантом их самосохранения и избавления от очередного геноцида со стороны Грузии стало политическое признание Республики Южная Осетия. Подписанный 26 августа 2008 года Президентом Российской Федерации
Д. Медведевым Указ о признании независимости РЮО подвел черту под многолетнее политическое неравенство южных осетин, а заключенные межгосударственные договоры и соглашения, в том числе и в военной области, являются надежным щитом против любых попыток реванша со стороны Грузии.
Чем раньше воинствующие правители Грузии осознают бесперспективность реванша и безвозвратность в прошлое, тем раньше можно будет за столом переговоров решать накопившиеся проблемы двусторонних отношений, как это делается во всем цивилизованном мире между независимыми равноправными соседствующими государствами. Это отвечает интересам безопасности обоих народов, интересам стабильности на всем обширном кавказском регионе.
Мы не теряем надежду на то, что здравый смысл возобладает и в тбилисских коридорах власти. Тем же, кто сегодня кнутом или пряником пытается вернуть Южную Осетию в политическое лоно Грузии, хочется напомнить, что народ Республики Южная Осетия сделал свой исторический выбор. Никто не лишал и не вправе лишить его права самому решать свою судьбу. Свой выбор он сделал в строгом соответствии с буквой и духом международного права. А если нынешнему грузинскому истеблишменту неймется проявить свою приверженность демократии и международному праву, то лучшим проявлением такой приверженности стало бы признание Грузией независимости Республики Южная Осетия!
Первый заместитель
Руководителя Администрации
Президента РЮО,
кандидат исторических наук
К.Пухаев
