Жизнь, посвященная осетиноведению, изучению и исследованию истории родного народа – эта краткая мысль как нельзя лучше говорит о Юрии Сергеевиче Гаглойты, профессоре, ведущем научном сотруднике ЮОНИИ им. З. Ванеева, заслуженном деятеле науки РЮО, лауреате Государственной премии им. К. Хетагурова, историке-ученом мирового масштаба. История родного народа для него никогда не ограничивалась конкретными периодами, вопросы о происхождении алан, скифских и сарматских племенах, этногенезе осетин, осетино-грузинских взаимоотношениях, происхождении нартского эпоса, этнической культуры осетин легли в основу множества его научных работ и монографий. Его грандиозный авторитет и крупный масштаб как ученого вынуждены признавать и те, кто нередко вступал с ним в полемику по отдельным вопросам осетинской истории, потому как знают его как человека безукоризненной нравственной позиции. Юрий Сергеевич – человек очень скромный и довольно миролюбивый, но весьма жесткий, когда речь идет о трактовке исторических фактов, которые он в разное время научно обосновал. Он не любит говорить о себе и своих заслугах, поэтому изначально ограничил наши вопросы лишь теми, которые касались его научных работ. Но наш разговор все же начался с его призвания в осетиноведении, когда в год окончания факультета истории МГУ им. Ломоносова он предстал перед выбором будущей специализации.
– Так получилось, что уже на третьем курсе, когда началась специализация, т. е. выбор большинства изучаемых далее предметов, я остановил свой выбор на истории США. Выбор специализации предполагал и интенсивное изучение английского языка, поэтому к концу учебы я уже на довольно неплохом уровне осуществлял переводы. Знание языка, наверняка, сыграло свою роль, когда по окончании университета производилось распределение выпускников на места работы, мне дали направление в Институт США Академии наук СССР. Казалось бы, передо мной открылись большие и радужные перспективы, но подсознательно я, тем не менее, противился такому ходу событий, меня тянуло домой, хотя, на тот момент четкого представления о том, каким направлением работы я займусь в Южной Осетии, у меня не было. Окончательный выбор – Москва или Сталинир – определился по просьбе ма-тери, которая просила вернуться домой (я был единственным ребенком, отец погиб в 1942 году на фронте). В общем, покидал я Москву без всякого сожаления, время показало, что решение я принял своевременно и верно, нигде человек не чувствует себя столь комфортно, кроме как на родной земле и никакая высокооплачиваемая работа не может сравниться по результативности с трудом во благо собственного народа. Вернувшись в Цхинвал, я первым делом направился в Юго-Осетинский НИИ, где на тот момент директором был Сослан Шалвович Габараев. Посмотрев мои документы, он тут же предложил написать заявление о приеме на работу. Так 1 сентября 1958 года я стал младшим научным сотрудником ЮОНИИ. Определили меня в отдел истории, который на тот момент возглавлял известный ученый Захар (Шакро) Николаевич Ванеев, но обязали… заняться археологией. Дело в том, что дирекция института в тот период возлагала большие надежды на археологию в деле изучения древней истории нашего народа и нужны были сотрудники, которые могли бы способствовать укреплению и развитию данного направления. В случае со мной плодотворной работы по археологии не получилось, как говорится, душа не лежала, хотя год я все же «промучался». Участвовал в небольших раскопках в окрестностях Цхинвала с Багратом Теховым и даже написал ежегодную плановую работу по археологии, но в душе все же надеялся, что все это временно. Изучением этнической истории осетин мне хотелось заниматься основываясь на письменных источниках. И такой случай вскоре представился. В конце 50-х годов появились первые публикации известного грузинского ученого В. Гамрекели, посвященные этнической принадлежности средневековых двалов (туалов), где полностью отрицалось их осетинская принадлежность. Возмущение научной интеллигенции было сильным, необходим был серьезный обоснованный ответ. За помощью обратились к профессору Б.А. Алборову, но, он своим отзывом на диссертацию Гамрекели разочаровал руководство ЮОНИИ. Именно в этот период я предложил руководству института разрешить мне заняться древней историей осетин. Получив согласие, я с головой ушел в работу и за короткий срок собрал внушительный материал из различных источников. В результате в 1959 году в журнале «Фидиуæг» была опубликована моя первая статья «К этнической принадлежности племени Тул-ас арабских источников». Это племенное название было уже сопоставлено в западноевропейской литературе с названием осетин-туалов, но в осетинской научной среде об этом ничего не было известно, между тем это был еще один дополнительный аргумент в пользу доказательства осетинской принадлежности средневековых туалов. Вообще, первые годы моей научной работы были весьма плодотворными, большое внимание я уделял изучению античных и грузинских источников, многие факты лежали фактически на поверхности, но давали серьезные основания для выводов, разрушали утвердившиеся стереотипы о древней истории нашего народа. К примеру, совсем просто оказалось доказать вышеназванному В. Гамрекели ошибочность его концепции в попытке оторвать туалов от осетинской этнической среды. На мою рецензию об этой работе не было получено никакого ответа со стороны автора, хотя с работами осетинских ученых, причем даже на осетинском языке, в Тбилиси знакомились непременно. Более того, мою концепцию вынуждены были признать и многие грузинские историки.
– Юрий Сергеевич, одной из наиболее сложных и объемных Ваших работ, безусловно, является изучение вопроса этногенеза, т. е. происхождения нашего народа. Пожалуй, ни в одной области истории нет столько неясностей и исключающих друг друга гипотез. Тем не менее в далеком 1966 году Вам удалось успешно доказать этногенез осетин и их прямую взаимосвязь с аланами. Этой теме посвящена и Ваша первая монография «Аланы и вопросы этногенеза осетин». На каких основаниях базировались Ваши выводы и были ли споры вокруг алано-осетинских параллелей?
– В период, когда я работал над названной монографией, и по вопросу происхождения осетин, и по аланской проблеме, и по отношению осетин и алан к более ранним скифам, было очень много дискуссий. Впрочем, эта тема остается дискуссионной и сейчас, но в тот период наметился ряд тенденций, которые можно было считать антиосетинскими, как мне представлялось, противоречащих тем знаниям, которыми располагает современная наука. Основные вопросы этой монографии сводятся к тому, что аланы бесспорно, являются предками осетин и только осетин, и мнения о том, что имя «Алан», якобы, в этническом смысле распространялось и на другие кавказские народы, не соответствует действительности. В то же время в этой работе был поставлен вопрос и о том, что этническая история осетин начинается отнюдь не с алан, а имеет куда более глубокие корни. Для меня было удивительно, что предшествующая история осетинского народа, связанная со скифами и сарматами, фактически выпадала из плана, как будто ее не было совсем. Это, казалось бы, не новая точка зрения, но я, можно сказать, заново поставил вопрос о том, что в формировании осетин главную, а может быть даже решающую роль сыграли именно скифские и сарматские племена, наследниками которых, собственно, и были аланы. Сама линия алан появляется только в первом веке нашей эры, а история осетин в этом плане уходит задолго до нашей эры. Неслучайно же Всеволод Миллер считал, что носители того языка, продолжателем которого является современный осетинский язык, обитали на Кавказе и в районах северного Причерноморья не позже I тысячелетия до нашей эры. Я впервые предложил формулировку, что этногенез осетин является результатом длительного внутреннего развития скифо-сармато-аланских племен на Кавказе и Северном Причерноморье. Вместе с тем, на основании материала, который у меня имелся, я пришел к выводу, что скифы являются отнюдь не первой зафиксированной волной носителей того языка, продолжателем которого является современный осетинский. Об этом свидетельствуют, во-первых, данные гидронимики, названия рек, начиная от Волги до Дуная и Истры, которые имеют основание -дон- или объясняются осетинским языком, во-вторых, данные топонимики.
Я сформулировал это предложение еще в 1966 году. Вообще, этнический облик народа определяется такими элементами как язык, культура и антропологический тип, но важнейшим среди всех этнических признаков все же является язык. Язык является тем средством, с помощью которого этническая группа сохраняет свое лицо, он позволяет сохранять народу свою индивидуальность. Весьма показательна и история осетинского народа и языка. Уже первые исследователи, посетившие Осетию в конце XVIII - начале XIX веков обратили внимание на то, что осетины, имея много общего с другими кавказскими народами по внешнему типу, образу жизни, обычаям и т. д., в то же время резко отличаются от них по своему языку.
Более близкое знакомство с осетинским языком доказало, что осетины оказались родственны не иберокавказским и тюркоязычным народам, среди которых они находились, а народам индоевропейской семьи языков. На первых порах это вызвало появление различных теорий о происхождении осетин, среди них были и мнения известных ученых мирового уровня о происхождении осетин от немецких, готских и других германских племен. В основном эти теории базировались на сходстве некоторых слов, в частности, с немецкими, но это, скорее всего, объяснимо принадлежностью обоих языков к индоевропейской группе. Похожие мнения появлялись часто, но не имея под собой никого научного основания, естественно, не получили дальнейшего развития.
– Интерес к истории Осетии, особенно к южной части осетинского государства резко возрос в конце ХХ века. Наши южные соседи в свете политических событий последних 20 лет фактически игнорировали историю Южной Осетии, пытались доказать, что даже сам термин «Южная Осетия» якобы появился лишь в 1922 году по выдумке большевиков. В ряде своих научных работ конца 80-х – начала 90-х Вы доказываете полную несостоятельность утверждений грузинских ученых о появлении этого названия в начале ХХ века. Ваши работы вызвали какой-либо отклик со стороны грузинских коллег?
– Идеологическая война, развязанная грузинской стороной в преддверии открытой агрессии продолжается и сегодня. И сконцентрирована эта борьба в основном на двух вопросах. Это – этническая принадлежность древнего и средневекового населения Южной Осетии, и «законность» пребывания осетин на юге от Кавказского хребта. С ними связано и конкретное содержание таких понятий, как «Южная Осетия» и «Шида Картли».
В начале 90-х гг. по данной тематике было опубликовано несколько моих работ, где, во-первых, показана полная несостоятельность утверждения грузинских авторов о появлении названия «Южная Осетия» после большевизации региона и, во-вторых, доказана древность пребывания осетин в Закавказье. Каких-либо откликов со стороны грузинских ученых не последовало. Думается, потому, что им нечем опровергнуть данные обоснования научно, какие бы усилия не предпринимались по «перекраиванию» древней истории. Несмотря на четкую гражданско-патриотическую позицию, я никогда не позволял себе перейти ту грань, которая отделяет подлинную науку от пропагандистских спекуляций. Тем труднее бывало понять видных грузинских ученых, непосредственно имеющих дело с первоисточниками, научной литературой и периодической печатью соответствующих периодов, которых в грузинских архивах в изобилии. Выходит, что многие современные грузинские ученые сами же противоречат своим предшественникам, прославленным и именитым грузинским историкам. Можно привести много примеров того, как название «Южная Осетия» употреблялось в дореволюционной грузинской историографии. Например, выдающийся грузинский педагог и общественный деятель Яков Гогебашвили в своем школьном учебнике «Бунебис кари» («Врата природы»), вышедший в 1868 году и к моменту установления советской власти в Грузии выдержавший свыше 20 изданий, в разделе «Соседние страны» пишет: «Осетины являются горским народом. Они занимают среднюю часть Кавказского хребта, начиная от Хевсуретии и до Сванети. Одни из них живут по ту сторону хребта, на северных склонах, другие – на этой стороне, на южных склонах. По этой причине Осетия разделяется на две части: Северную Осетию и Южную Осетию…» Уже один этот пример наглядно демонстрирует, что название «Южная Осетия» отнюдь не выдумка большевиков. И подобных примеров множество. В более ранних письменных источниках также нередко встречаются упоминания «Осетия», «Закавказская Осетия», «Южная Осетия». Территория компактного проживания осетин однозначно именуется «Южной Осетией» и в грузинских письменных источниках, и в русской научно-популярной литературе уже начиная с начала XIX века. Несколько примеров: «…в 1830 г. граф Паскевич установил в Южной Осетии четыре приставства» (М. Кавалевский), «…в начале 4 века св. Нина распространила христианство в Южной Осетии…» (Е. Максимов, Г. Вертепов), «не привелось мне быть в Южной Осетии» (В. Ф. Миллер). Одним словом, как бы не старались современные грузинские историки «переделать» древнюю историю, это невозможно, обозначение территории компактного расселения осетин на южных склонах Кавказского хребта сплошь и рядом на протяжении 17-18-19 вв. в грузинской, русской, западноевропейской литературе и официальных документах встречается не иначе как Осетия или Южная Осетия. Все это скрыть невозможно.
– Особое место в Вашей научной деятельности занимает также изучение Нартского эпоса. В разное время на Нартский эпос претендовали многие народы Кавказа. Насколько обоснованы утверждения о том, что Нартский эпос является все же исконно осетинским?
– Этой теме был посвящен ряд моих работ: «Абхазо-осетинские нартские параллели», «Осетино-вайнахские», «Чечено-ингушские», «Балкаро-осетинские» и т. д., где я обосновал свое мнение о принадлежности эпоса осетинскому народу. Интересно, что в своей первой работе по нартскому эпосу Жорж Дюмезиль в 30-е годы писал, что количество осетинских материалов по Нартскому эпосу намного превосходит все остальные, но достаточно ли этого для утверждения о том, что осетины являются создателями эпоса? Это он поставил под вопрос, но годы спустя, в своих последних работах он четко сформулировал положение о том, что осетины являются создателями Нартского эпоса. Дюмезиль был крупным специалистом по адыгскому и абхазскому языкам, прекрасно знал и их эпосы, поэтому его заключение, несомненно, не вызывает подозрений. Кстати, все фамилии, которые встречаются в нартском эпосе сохранились у осетин до настоящего времени. Боратæ, Хæмыцатæ, Алæгатæ и т. д. Единственной фамилией которая сейчас уже в Осетии не встречается – это Æхсæртæгатæ. Но эта фамилия встречалась до XIII века, известно, что это было название царствующей фамилии Алании. В грузинских источниках эта фамилия встречается как Ахсартагиани. Упоминания о нартах встречаются и в осетинской литературе, в то время как ни в одной другой литературе народов Кавказа о нартах нет ничего. В наибольшей степени нартские сказания были распространены именно у осетин на Севере и на Юге. Осетия представляла собой своего рода эпицентр нартских сказаний, ну а степень распространения их у других народов Кавказа как бы убывала по мере убывания от этого центра. Все сравнительные анализы осетинского эпоса с другими эпосами народов Кавказа практически всегда выявляли именно осетинское преимущество.
– Оценивая состояние нашей исторической науки сегодня Вы можете сказать, что неизученного материала все еще много и каковы перспективы для новых научных открытий и исследований у наших историков?
– Когда я только окончил учебу и начинал свои первые шаги в изучении истории осетин, я часто задавался вопросом: а над чем таким я могу поработать, чего не коснулся известный осетинский историк-ученый, прославленный Захар Николаевич Ванеев? На тот момент у него уже были богатейшие научные работы, чего стоило только одна его монография об истории осетин XIX века! Как оказалось, объем неисследованной области нашей истории был настолько велик, что его хватит еще не на одно поколение ученых. Задачи, которые стоят перед нашими историками (и не только) сегодня, без преувеличения грандиозные. Осетиноведение и в области истории, и в области языка пока не достигло высшей степени своего развития, нужны новые работы, новые взгляды, новые выдвижения научных гипотез. Перспективы у осетинской науки велики, но нужны люди, которые с полной самоотдачей окунутся в эту работу, а их, к сожалению, сегодня лишь единицы...
Юго-Осетинская газета «Республика»
