Верховное скифское женское божество – Апи (Богиня-мать) обозначено Геродотом (и не только им) как «некое существо – полудева, полузмея». Дальнейшее изучение этого образа привело исследователей к выводу, что скифская Богиня маркировала особенностями формы своего тела три вертикальные зоны мира: небесную (воздушную) – крылья, земную – человеческое тело, подземную – растительные, змеиные отростки (рыбий хвост) или их имитацию. Так как Богиня-мать была связана с идеей порождения, а через нее и с образом Мирового древа, то в ее облике и атрибутах наблюдается обязательное присутствие признаков дерева, растеневидных отростков, цветочных розеток, трилистников.
Одним из важнейших атрибутов Богини является Священный сосуд. Богиня-мать вбирает в себя и порождает благотворные энергии мира, задействуя в этом процессе всю энергосистему мироздания. Поэтому для мифологического сознания ее Чаша связывается с идеей жизни и смерти, т.е. идеей судьбы.
Местонахождение Богини – центр мира. Но именно здесь находятся Мировое древо, Священный очаг и Чаша мира. Центр всегда обозначался горизонтальной проекцией священного пространства Богини, т.е. крестом или квадратом, формой с ясным проявлением четырех делений (или сдвоенным восьмеричным кодом). Иногда Богиня заменяет собой Мировое древо. В индоиранском мире (Ригведа) Мировое древо сопоставляется с рожающей женщиной, а из других текстов следует, что Мировое древо (опора солнца) само служит воплощением женщины – Богини-матери.
Ближе всего к образу скифской Богини находится образ героини осетинского нартовского эпоса – Дзерассы, исполнявшей все три сакральные функции: девы-птицы, супруги земного воина Ахсартага и водной девы-нимфы. При этом мифологическая функция Дзерассы воспроизводится в эпосе посредством образа трех волшебных сестер-птиц, что имеет множественные аналогии в индоевропейских мифологиях. В одном из ведических гимнов говорится о двух птицах на Мировом древе, где в образе Древа выступает Богиня-мать. Священные птицы соотносятся как с самим Древом, так и с образом Богини, обозначая собой как троичную вертикаль мира (три птицы; две птицы и Древо), так и его четверичную горизонталь (две птицы; четыре птицы; пять птиц, одна из которых – центр). В ином варианте две птицы на вершине Мирового древа, обозревая весь свет, фиксируют еще и течение времени, отождествляясь как с пространственной бинарной оппозицией, так и с временной.
Скифо-сарматская культура оставила нам достаточное количество изображений священного образа Великой богини. Выполненные в золоте и бронзе, эти образы по своей изобразительной символике полностью совпадают с их священными функциями. В облике большинства доступных нам изображений североиранских богинь, так или иначе, особо проявлен хтонический «низ». Верх же обозначен крыльями, а если таковые отсутствуют, то вместо крыльев ясно обозначен птичий хвост. Признаки птицы отсутствуют в божественных образах из Чертомлыкского кургана и Большой Цимбалки. Но в изображениях четко обозначена зона Верха. Если в Чертомлыке Богиня подняла руки, в жесте адорации обозначая этим верхнюю, божественную зону, то в изображении Богини из Большой Цимбалки эта верхняя, небесная зона сама присутствует в композиции в виде вершины стилизованного Мирового древа. Связь же с растительным (хтоническим) миром проявлена в изображении обеих Богинь.
В контексте нашего исследования интерес представляет особый культ греко-скифского божества, визуальный образ которого аналогичен вышеприведенным. При раскопках Херсонеса была найдена штампованная терракотовая пластинка массового изготовления, на которой высоким рельефом была изображена обнаженная женская фигура со стилизованными крыльями за плечами, змеевидными от колен ногами, переходящими в стилизованные растеневидные лепестки, концы которых с листьями и цветами находятся в руках изображенной фигуры. Над ее головой возвышается калаф (керамический сосуд для вина), а над калафом две дырочки для шнура, на котором и подвешивалась эта пластинка. Подобные изображения неоднократно встречались при археологических раскопках в Херсонесе. При этом следует отметить, что не только культ змееногой Богини был популярен в этой греческой колонии, но и варваризированный культ Геракла, апотропея местного хтонического культа. Этот факт сам по себе воспроизводит известную скифскую генеалогическую легенду Геродота о связи Геракла с Богиней Апи, и говорит о почитании скифской змееногой Богини в херсонеском пантеоне, о ее ведущей роли в местных священных ритуалах.
В следующий исторический период – сармато-аланский, образ Богини представляют сарматская золотая диадема из кургана Хохлач I века н.э. и золотая нашивная пластинка из сарматского кургана возле с. Комарово (Северная Осетия) того же времени. Если на диадеме показана прямая связь Богини с Древом, восходящая к скифской архаике, то на пластинке опять проявляется знакомый со скифских времен образ Богини – птичьи крылья и змеиные отростки вместо ног. Идеология композиционного пространства обоих сюжетов выстраивается как три зоны по вертикали и четыре направления по горизонтали. На диадеме горизонталь представляют четыре копытных животных и четыре уточки. Вертикаль же представлена тремя деревьями, как тремя зонами Мирового древа. На пластинке из с. Комарово три зоны обозначены в теле Богини, а идею четырехсторонней горизонтали передает четырехугольная форма самой пластины.
Продолжение следует.
Валерий Цагараев,
Искусство и время, Издательство «Ир», Владикавказ, 2003 г.
