Русские правители всегда уделяли особое внимание южным рубежам России, особенно Кавказу. В российских столицах считали, что Кавказ надо усмирять, а местное население сделать дружественным. Не лучшим вариантом в проведении подобной политики было развязывание кровопролитной затяжной войны с Шамилем, различного рода карательных экспедиций. А стратегическая задача заключалась в том, чтобы российские войска могли без проблем попадать в Закавказье через Крестовый и Мамисонский перевалы, по Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогам. В Закавказье создавалась своего рода буферная зона. С одной стороны наличие здесь российских войск сдерживало Турцию и Персию от экспансии на север. Во-вторых, Закавказье становилось надежным плацдармом в случае войн с теми же державами. Для осуществления планов, России были необходимы надежные союзники на Кавказе. В этом отношении Осетии, которая, оседлав Кавказский хребет занимала центральную и самую стратегически важную его часть, отводилась особая роль. История показала, что усилия российских правителей по налаживанию дружественных отношений с осетинской знатью, народом, помогло империи в осуществлении внешнеполитических устремлений.
Петр I. Петр Великий не только прорубил окно в Европу, но и расширил свои переделы на юге. В результате Персидского похода 1722-1723 годов Россия приобрела земли на побережье Каспийского моря. А еще раньше, в 1696 году в результате Азовского похода закрепилась на берегах Азовского моря. Но Петр не представлял Россию без Кавказа полноценной империей. О Кавказе, и, в частности, об Осетии, Петр был наслышан и имел определенное представление. Среди его информаторов особое место занимал первый профессиональный осетинский дипломат Зураб Магкаев. Дело в том, что когда россияне обосновалось на Каспии, сюда направился царь Картли Вахтанг VI, чтобы просить о всемилостивейшем заступничестве от нападок турок и персов. При Вахтанге присутствовал и Зураб Магкаев, который был казначеем и толмачом царя. Именно в эти годы Магкаев впервые посетил Петербург, встречался с «государственными людьми», сообщил сведения о своей родине, имел аудиенцию у Петра I.
Елизавета Петровна. Дочь Петра I правила почти полвека, и в период ее правления страна достигла заметных успехов в области внешней политики. Последнее в большой мере проявилось в отношении Осетии. Именно в тот период Россия стала проявлять особый интерес к этому краю. Указом Императрицы 1742 г. было предписано распространять «слово Божье» среди «иноверцев». Тогда же архиепископ Иосиф и архимандрит Николай обратились к Елизавете Петровне с предложением о приведении осетинского народа в православную веру. Пикантность ситуации здесь заключается в том, что Алания приняла христианство в IV веке, а Русь только в конце X-го. В Москве этого не могли не знать. Но в этом случае следовало перестраховаться и принять экстренные меры, поскольку после нашествия татаро-монгол в Осетии был нанесен серьезный удар по христианству, кроме того, со временем некоторая часть осетин стала привержена мусульманской вере.
Помимо миссионерской деятельности Елизавета Петровна проявляет интерес к Осетии и в политическом плане. В этом направлении особо проявил себя канцлер Бестужев-Рюмин, который, по мнению историков, стоил целого сонма европейских дипломатов. Русское правительство интересовалось, прежде всего, точными границами Осетии, ее внешнеполитическим положением, отношением к России, коммуникациями. Особое значение придавалось изучению внутренней жизни осетин, их общественному устройству. От знания этого во многом зависело успешное проведение русской политики в Осетии.
Кабинет Елизаветы Петровны поручил Коллегии иностранных дел выяснить все интересующие русское правительство вопросы и представить доклад об Осетии. Коллегия иностранных дел занялась Осетией в 1744 году. Позиция Бестужева-Рюмина благоприятно влияла на ход русско-осетинских отношений, в значительной мере приближала переговоры между Осетией и Россией. Но решительный перелом в этом направлении стал наблюдаться после того, как члены Осетинской духовной комиссии донесли русскому правительству о готовности осетинских старшин сообщить «по прибытии ко двору ее Императорскому Величеству о всяких секретных тайностях и о прочих же состояниях осетинской земли».
25 сентября 1749 года из Зарамага в сопровождении казачьего отряда на верховых лошадях выехали со своими служителями пять осетинских старшин во главе с Зурабом Магкаевым. 16 июля 1750 года осетинское посольство было приглашено на собрание Сената. По вопросу «о секретах» осетинской земли с заявлением выступил Зураб Магкаев. Заявление Зураба состояло из трех пунктов. В начале своего выступления он как дипломат, подчеркнул уважение осетинского посольства к русской императрице, сказав, что послы желают быть представленными Ее императорскому Величеству «для земного поклонения». Затем он изложил цели и задачи, решение которых преследует осетинское посольство в переговорах с правительством. Магкаев выдвинул два вопроса, как главные в миссии посольства: а) решить проблему включения Осетии в состав России, так как «весь осетинский народ желает быть в подданстве е. и. в.»; б) обсудить внешнюю безопасность Осетии. Решение этих вопросов зависело от русского правительства. Однако, требуя положительного разрешения сложных тогда для русско
го правительства вопросов, осетинское посольство понимало, что необходима определенная компенсация. Поэтому Зураб Магкаев многозначительно заявил Сенату, что Осетия может выставить 3-тысячную армию. Выслушав это заявление, Сенат заверил членов посольства, что в отношении всех вопросов, в частности о проведении русско-осетинских переговоров, «по требованию их, старшин, в Сенате надлежащая резолюция учинена будет непродолжительно».
29 октября 1751 ода осетинские послы были приняты статс-секретарем и советником Коллегии иностранных дел В. М. Бакуниным. Бакунин считался специалистом по вопросам Кавказа. Он долгое время служил в пограничных районах Северного Кавказа, совершал поездки в различные районы Кавказа. Им были составлены ценные этнографические описания некоторых народов Северного Кавказа. После переговоров с осетинским посольством В. М. Бакунин составил докладную записку – отчет о переговорах – и подал ее канцлеру, руководителю Коллегии иностранных дел А. Бестужеву-Рюмину. Последний, в свою очередь, подал в правительствующий Сенат довольно обширную записку. В ней А. Бестужев-Рюмин информировал Сенат о переговорах Бакунина с осетинским посольством и изложил Сенату свои предложения. В своей записке канцлер подчеркивал, что Осетия занимает важное военно-стратегическое положение на Кавказе и представляет для России значительный интерес.
В декабре 1751 года послы имели аудиенцию у императрицы. Прием носил официальный, торжественный характер, Это делалось с той целью, чтобы своим решениям придать «верховную силу», что по достоинству должно было оценить и осетинское посольство. После официального приема императрицы, правительство договорилось с посольством о дальнейшем развитии русско-осетинских отношений, подготовке осетинского народа к присоединению к России.
Екатерина II. При правлении Екатерины II русское правительство, несмотря на противодействия Турции, Персии и Крыма, не отказывалась от своей внешнеполитической программы в Осетии. Напротив, оно формирует ее осуществление, чтобы создать прочные позиции в регионе. К экономическому освоению и использованию территории горцев в военных целях оно приступило во второй половине 60-х годов XVII века. На первых порах объектом экономических интересов России в Осетии были ее рудные богатства, главным образом – цветные металлы. Получив первые образцы руд из Осетии и убедившись в их богатстве, было принято решение направить туда геологическую экспедицию, которая носила секретный характер. Однако у экспедиции была и политическая составляющая, которая должна была выяснить: 1) внутреннее политическое положение в Осетии; 2) политическую ориентацию осетинского народа; 3) каковы необходимы меры, чтобы склонить осетинский народ к России; 4) экономическое положение осетинского народа.
Для Осетии историческое значение имела победа России в войне с Турцией и подписание 5 июля 1774 года Кучук-Кайнарджийского договора. Благодаря ему позиции России на Кавказе значительно улучшились. Согласно 21-й статье договора Малая и Большая Кабарда силой международного права закрепилась за Россией. Это значительно облегчило и решение вопроса о присоединении Осетии к России. По Кучук-Кайнарджийскому договору России удалось добиться признания подданства Кабарды и Осетии. В результате были созданы условия для развития русско-осетинских отношений, проведения переговоров представителей осетинского народа и русских властей по вопросу полного присоединения Осетии к России. Последней к России в 1781 году присоединилась Дигория.
На фоне активизации русско-осетинских отношений конца XVIII века, историческому забвению предано осетинское посольство Карадзау Мамиева. Этот эпизод истории не изучен, хотя нашел отражение в фольклоре – песнях и легендах, таких как «Песня куртатинцев», «Поэма куртатинцев», «Песня о гибели куртатинцев» и другие. То, что миссия состоялась – сомнения нет. Но до сих пор остаются нераскрытыми вопросы: кто был Карадзау Мамиев, где и когда произошла его встреча с императрицей Екатериной II? Чем была вызвана поездка осетин в Россию? По мнению Марка Блиева, такая встреча могла состояться в Крыму в 1787 году. Екатерина II выдала им грамоту и одарила подарками, которые везли на 40 арбах, дала им и 180 быков. На обратном пути послов встретили кабардинские князья, требуя «своей доли». На этой почве произошла схватка и в ней погибли все, кроме одного. Неизвестные кабардинцы переправили тела убитых и их одежду в Осетию.
Александр I. Александр I на Кавказе никогда не был, но кавказским делам уделял большое внимание. При его правлении велись войны с Персией, Турцией, Швецией. К империи были присоединены Восточная Грузия, Финляндия, Бессарабия, часть Польши, была одержана победа над наполеоновскими войсками. Однако с самого начала своего правления ему пришлось решать проблему Кавказа и, в частности, разрешения грузинской проблемы в основе которой лежал манифест, составленный Георгием XII и Павлом I. Благодаря присоединению Восточной Грузии к России местная феодальная знать получила мощную государственную поддержку, с помощью которой не только подчинила себе новые массы населения, но и стремилась к территориальному расширению своего господства. Основным направлением феодальной экспансии явилась Осетия, в особенности ее южные районы, сопредельные с Грузией.
Вот что пишет об этом периоде профессор М. М. Блиев в своей книге «Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений»: «Генерал Н. Ф. Ртищев столкнулся в Грузии с вопросом о политическом положении Южной Осетии, как с одним из самых острых. Сложность его заключалась в непримиримой борьбе Осетии с грузинскими тавадами. Архиепископ Досифей сообщал в своих ходатайствах, обращенных к российским властям, что осетинская духовная комиссия не может приступить к работе, поскольку из-за произвола, чинимого князьями Эристави в Южной Осетии, осетины отказываются принимать христианство. Александр I поручил князю А. Н. Голицину, обер-прокурору Синода, «лично объясниться» по Южной Осетии с находившимися в то время в Петербурге генералами Тормасовым и Паулуччи – бывшими командующими на Кавказе. Подобное поручение Голицину свидетельствовало об изменившейся позиции императора, в свое время предоставившего князьям Эристави и Мачабели феодальные владения в Южной Осетии. Обер-прокурор Синода беседовал с Тормасовым и Паулуччи «порознь». Несмотря на это, оба сошлись на том, что Эристави безосновательно добивались в Южной Осетии феодального права владения осетинскими селами. Голицын согласился с мнением генералов, и доложил об итогах своих бесед Александру I. Император, в свою очередь, проконсультировался с главнокомандующим на Кавказе генералом Ртищевым и на имя последнего 31 августа 1814 года направил свой рескрипт по поводу Южной Осетии – монаршее письмо в Тифлис. В нем Александр I предписывал главнокомандующему лишить грузинских феодалов Эристави владельческих прав в Южной Осетии, а имения и населенные пункты, кои ранее были им пожалованы монархом, передать в государственную собственность. Одновременно князьям назначалось вознаграждение «по десяти тысяч рублей серебром в год потомственно». При этом император подчеркивал, что сумма компенсации превышала доход, который Эристави получали от повинностей Южной Осетии.
Решения Александра I, принятые им в конце лета 1814 года по поводу Южной Осетии, были восприняты грузинской тавадской верхушкой крайне отрицательно, поскольку решение о передаче военных владений в Южной Осетии в государственную собственность расходилось с идеологической обстановкой, ориентировавшей грузинскую знать.
Старшины осетинских обществ через обер-прокурора Голицына направил Александру I письмо, в котором благодарили «от имени всего народа за даруемую им свободу». Вместе с тем авторы письма выражали тревогу по поводу того, что императорский рескрипт не при водится в жизнь. Дело в том, что генерал Ртищев, от которого Александр I ожидал выполнения своего подписания, в письмах убеждал монарха в невозможности «взятия в казну» владений, в свое время отведенных в Южной Осетии для эриставских князей. Командующий нарочито подчеркивал грозившую, будто бы, опасность для «всего здешнего края», при лишении эриставских и других грузинских тавадов феодальных владений в Южной Осетии. В своих письмах он также переходил ко лжи, утверждая, что «грузинские фамилии с давних времен имелись во владении осетин». О том, что это было не правдой, генерал Ртищев хорошо знал – об этом он сам писал в Петербург еще летом 1814 года. Несмотря на это, он пытался убедить императора.
Дошло до того, что к решению проблемы подключился А.А. Аракчеев – тогдашний фактический правитель государства. Привлечение к разрешению вопроса чиновника столь высокого ранга говорило о многом. С одной стороны, пытались показать, что император запутался в осетинских делах. С другой – была предпринята попытка в очередной раз удовлетворить притязания грузинской знати. Вскоре генерал Ртищев был отстранен от должности главнокомандующего и на его место по рекомендации Аракчеева получил назначение А. П. Ермолов.
Подводя итог, можно оценить отношение Александра I к осетинским делам двояко. С одной стороны, он считал притязания грузинских тавадов на Южную Осетию необоснованными. Осетинским феодалам были возвращены права на Военно-Грузинской дороге, а Ахмету Дударову, которому грузинская знать требовала отрубить голову, было присвоено офицерское звание. С другой – именно при Александре I по науськиванию тех же тавадов, начались карательные экспедиции в Южную Осетию. Еще в 1802 году в Южную Осетию «наводить порядок» были направлены российские войска под командованием полковника Симоновича. Карательные операции длились до 1850 года, пока не был принят указ Николая I.
Николай I. На время правления Николая I пришлись Кавказская, Крымская, русско-персидская и русско-турецкая войны. О положении дел на Кавказе, в том числе в Осетии, Император был знаком по информации своего окружения, которое не было объективным, уже шедшие карательные экспедиции против южных осетин ему подавались как продолжение русско-турецкой войны 1928-1929 гг. Такую же информацию подавал и назначенный Николаем I наместником Кавказа граф Паскевич. Подытожив результаты всех других карательных экспедиций, он разработал схему новой операции, в которой в частности значилось: «С жителями, которые покорятся добровольно, соблюдать кроткое и справедливое обращение; но тех, кто будет защищаться в своих селениях, истреблять, жилища их разорять, в пример и страх другим».
Самая масштабная карательная экспедиция случилась летом 1830 года. Операцией (а также отрядом из 2000 человек) руководил генерал Ренненкампф. Из Цхинвала войска пошли в сторону Дзау, а затем разорили Чесельтское ущелье. В истории более всего закрепился эпизод со взятием родовой башни Кочиевых в селе Кола. Граф Паскевич слал победные реляции в Петербург. Но там остались еще трезвые головы и пробовали доискаться до истины. К слову, жандармское управление Бенкендорфа сочло действия карателей чрезмерными по жестокости. В результате Николай I приказал создать правительственную комиссию по расследованию. В заключение комиссии умалчивалась одна тема – причастность грузинских князей и их вооруженных отрядов к организованному геноциду осетин, к масштабному разрушению сел.
Вскоре Паскевича на посту наместника Кавказа сменил граф М. С. Воронцов. Но и он, «обработанный» грузинскими тавадами, придерживался предшествующей политики. Позиция Воронцова по отношению к южным осетинам была ясна – он намеревался решить юго-осетинский вопрос одним ударом и исключительно в пользу грузинских тавадов, и с их участием. При этом решили обойтись без согласия Петербурга. Но планы сорвались – вмешалось жандармское управление, которое, прежде всего, защищало державные интересы, а не необоснованные притязания грузинской знати. В секретном рапорте жандармского полковника Щербакова, побывавшего в Южной Осетии, своему шефу А. Ф. Орлову доносится о необоснованности феодальных притязаний князей Мачабели в Южной Осетии. В записке отмечено, что осетины – «народ добросовестный и миролюбивый» и высказывается сожаление, что действия российского наместничества повинны в том, что оно «этим мирным людям дает толчок к возмущению». И делается заключение в том, чтобы южным осетинам дать свободу, а от грузинских князей откупится деньгами и земельными наделами. В результате Николай I резко меняет свое мнение по поводу притязаний грузинских тавадов на южные районы Осетии. В 1850 году, в ходе еще не завершившейся грузинской карательной экспедиции в Осетию, Николай I делает заявление по поводу независимости Южной Осетии от Мачабели. Оно не оставляло никаких надежд ни грузинским князьям, ни Воронцову, строящему союз с тавадами, ни правительственному сенату, затягивающему решение вопроса о Южной Осетии.
На время правления Николая I приходится и Кавказская война, в годы которой император посетил Владикавказ. Ожидать Николая Павловича съехалось много начальствующих лиц, крепость несколько дней жила оживленной жизнью. Все разговоры о скором прибытии Государя сопровождались множеством слухов, сходящихся в одном: Закавказьем Император остался недоволен, немало было им там произведено удалений и перемещений по службе. Кое с кого царь лично сорвал эполеты. Среди тех, кто впал в императорскую немилость, были те, кто попал под влияние грузинских тавадов, получал от них богатые подарки. Досталось и войсковым командирам, которые чинили произвол в осетинских селах.
По прибытию во Владикавказ, Николай I на городской площади принял парад гарнизонных войск, перед его взором прошли части боевых полков и батальонов. Государь Император убедился, что в отличие от тылового Тифлиса здесь была совсем иная обстановка, в частях присутствовал боевой дух. Николай II был весьма доволен. На следующий день, отстояв службу в Спасско-Преображенском соборе, император отбыл в Екатериноград. В память своего пребывания на Кавказе Николай II учредил памятную серебряную медаль с надписью «Кавказ 1837 год». Медалью были награждены и лица Конвоя, сопровождающие Императора во время этой поездки. В их числе был и молодой офицер, будущий генерал, Мусса Кундухов, который был переводчиком при Николае Павловиче.
Александр II. Осень 1871 года ознаменовалась для Терской области особым событием – приездом Императора Александра II. Прибыл он на Кавказ в сопровождении сыновей – наследника, цесаревича Александра, будущего Императора Александра III, и великого князя Владимира Александровича. К этому событию в области готовились тщательно. На границе области Императора и сопровождающих его лиц встречали командующий войсками Терской области генерал-адъютант граф М. Т. Лорис-Меликов. Император произвел смотр частей войск, собранных под Владикавказом, а также посетил разные учреждения города. Вечером в городском саду состоялись народные гулянья. Улицы ночного города были украшены иллюминацией и фейерверком. На следующий день Александр II выехал в Тифлис. От Владикавказа до Балты его сопровождала конвойная команда. А от Балты до Ларса и оттуда до Казбеги – высшее сословие из осетин и всадники Терской постоянной милиции. Знакомством с Терской областью Александр II остался доволен, о чем свидетельствуют исторические документы. В память о высочайшем визите главная улица Владикавказа (который при Александре II получил статус города) – Нестеровский проспект – был переименован в Александровский. Потом он назывался Пролетарским, носил имена Плеханова и Сталина. Ныне это проспект Мира.
Александр III. Из всех посещений Осетии императорами России визит Александра III был самым продолжительным и самым пышным по размаху. Ни в царские, ни в советские времена подобных торжеств Владикавказ больше не видел. Государь Император специально отправился на Северный Кавказ, чтобы посетить столицы Терского и Кубанского Казачьих Войск. В путешествии с ним находились: его супруга Императрица Мария Федоровна и сыновья – наследник-цесаревич Николай Александрович, великий князь Георгий Александрович и много различных начальствующих лиц. Царский поезд прибыл во Владикавказ 18 сентября 1888 года в пять часов вечера.
На разукрашенном флагами и цветами, коврами и шелками владикавказском вокзале Их Величество встречали помощник Главноначальствующего на Кавказе генерал-адъютант С. Шереметьев, военное начальство, городской глава, почетные горожане, просто жители города. Государь Император и Наследник вышли из вагона, одетые в форму Терской сотни Конвоя. С вокзала Александр III со свитой проследовал в Спасско-Преображенский собор. По всему пути следования по улицам шпалерами стояли войска и в нескольких местах играли военные оркестры. За рядами войск по бульварам и тротуарам сплошной стеной стоял народ. После богослужения Царь отправился в дом начальника области, где для него были приготовлены покои. Город был украшен иллюминацией, повсюду развевались флаги. На площади перед домом Их Величества встречали представители всех казачьих станиц Терской области. Государь Император обошел почетный караул и строй станичных атаманов, после чего представители казачества преподнесли ему различные памятные подарки. От осетинского общества был преподнесен серебряный с позолотой стол для хлеба-соли на трех ножках, с солонкой из слоновой кости, отделанной золотой проволокой.
19 сентября, в понедельник, который был объявлен праздничным днем, в Высочайшем присутствии на артиллерийском полигоне на окраине города состоялся смотр войск. Вслед за этим высокие гости посетили церковь св. Апостолов Петра и Павла, где состоялся молебен, после чего военный госпиталь. Вечером Их Величества посетили городской сад и ротонду владикавказского городского собрания, роскошно убранную и украшенную. Под музыку Государь со своей свитой гулял по саду, пил чай, а когда стемнело, любовался красочным фейерверком.
На следующий день Александр III принял депутации от горских народов, посетил церковь братства св. Троицы. Далее он побывал в классической гимназии, военной прогимназии, женской гимназии, осетинском женском училище. После Государь император с сыновьями совершил прогулку по Военно-грузинской дороге. Вечером на площади продолжились гуляния. На специальных платформах танцевали казаки из различных станиц, горцы исполняли свои танцы, играли оркестры, периодически небо освещалось красочным фейерверком… В 11 вечера, после молебна, Император отбыл из Владикавказа.
Николай II. 17 декабря 1914 года, возвращаясь с турецко-кавказской границы, где своим личным присутствием пытался ободрить кавказскую армию, император Николай II сделал остановку во Владикавказе. Несмотря на тяжелое военное время, в центре Терской области активно готовились к приезду государя; витрины магазинов, балконы и фасады домов были украшены гирляндами, коврами и флагами. На Александровском проспекте в окнах большинства магазинов выставили портреты царя и его августейшей семьи. Николай II посетил Михаило-Архангельский кафедральный собор, военный госпиталь, городской лазарет, кадетский корпус.
Любопытный случай произошел, когда Николай II посетил Тифлис. В честь императора был отслужен молебен, который проводил настоятель главного собора Грузии Отец Христофор (Пора) Джиоев, уроженец Джавы. Это был высокоученый богослов, с блеском окончивший Киевскую Духовную Академию. Войдя в церковь, Николай II первым делом приложился к руке Отца Христофора. Нужно отметить, что Императора в поездке сопровождал многочисленный конвой. Некоторые ехали с женами. Охрану Его и Ее Императорских Высочеств осуществляли казаки-осетины. И вот в Тифлисе случилось неожиданное: у одного из конвоиров – осетина – родился сын. Об этом радостном событии сообщили священнику Пора Джиоеву. Ребенка следовало крестить, и тут Отец Христофор предложил стать крестным новорожденного Николаю II. Тот сразу согласился. Мальчика назвали Николаем, а царь подарил ему серебряный крестик и серебряный рубль. Николай Кургосов дожил до наших дней, и, несмотря на высочайшее благословение, оставался простым колхозником. Крестик и рубль до сих пор хранятся в семье как особо ценные реликвии.
Охрана Николая II, составленная из казаков-осетин была распущена после его отречения от престола. Осетинский конвой до конца служил императору верой и правдой. Многие офицеры вместе с Белой гвардией покинули Россию, а их потомки до сих пор проживают в Турции, Болгарии, Сербии, Франции и США. Отметим и то, что последним военным комендантом Петрограда и командующим Петроградского военного округа был генерал-лейтенант Сергей Хабалов.
Этнографическое приложение «Тысячелетие: судьбы, истории, личности»
Подготовил Батрадз Харебов
Юго-осетинская газета «Республика»
