Проведенный нами краткий анализ осетинского орнамента, его сопоставление с близкородственными орнаментальными культурами позволяет предположить, что древние мифопоэтические образы Солярного божества, Богини Матери-земли, Мирового древа, Священных птиц и другие сакральные символы, рожденные в недрах североиранской культуры, продолжили свое существование в осетинском этнокультурном пространстве вплоть до начала XX века, дожив в виде фольклорной эстетической формы до ХХI века.
Но возникает ряд вопросов, на которые современной осетинской культуре необходимо ответить. Первейший из них, понимает ли современная осетинская культура духовную и эстетическую значимость традиционного осетинского орнамента? Вопрос не простой, проявляющий многие скрытые проблемы национальной культуры.
Ответ не однозначен. Само существование этого исследования говорит о наличие определенного понимания смыслов и ценностей осетинского орнамента, но в то же время маргинальность этого исследования, не включенность его выводов в национальное информационно-образовательное поле уменьшает надежду на возможное восстановление культурной значимости осетинского орнамента.
Даже лишенный былых духовных смыслов, орнамент продолжает питать культурное пространство качеством своей эстетики. Его стилизованная веками знаковая форма сама по себе является готовым изобразительным объектом. Но возникает вопрос. В какой области современной национальной культуры мы можем воспроизводить этот объект?
Допустим в области воссоздания предметов традиционной культуры, предметов народного декоративного искусства. Эта область в основном рассчитана на туристский рынок, который не скоро образуется на Кавказе. Но и в этой области, при самых благоприятных прогнозах, мастера-изготовители должны иметь образцы с объективно реконструированными орнаментальными композициями. То, что сегодня выдается за объекты традиционной культуры выполнено мастерами не имеющими о ней должного представления. В этой области предстоит долгая и кропотливая работа. Но, к сожалению, проводить ее некому.
Объектом применения орнаментальной культуры может стать современная материальная культура – текстиль, кожгалантерея, металлопластика, мебель, и т.п. Но отсутствие необходимых профессиональных кадров в этой области культуры, слабый опыт по пластической стилизации традиционной эстетики в современную, да и отсутствие промышленных возможностей применения этого опыта приводят нас опять к пессимистическому выводу.
Итак, вывод наш малоутешителен – орнамент все еще присутствует в пространстве национальной культуры, но в виде забытого, ненужного и плохо понимаемого объекта. В эпоху агрессивной глобализации информационного пространства культурная значимость орнамента будет всемерно уменьшаться, а этническая принадлежность размываться. Впрочем, сама возможность публикации настоящего исследования открывает надежду найти заинтересованного читателя, даже если он впервые узнал о существовании осетинской орнаментальной традиции.
Валерий Цагараев,
Искусство и время, Издательство «Ир», Владикавказ, 2003 г.
