ПЕРВЫЙ ГЕНОЦИД - РАССТРЕЛ 13 КОММУНАРОВ
После распада Российской империи в 1917 году, вышедшая из состава России Грузия предприняла попытку аннексировать территорию Южной Осетии против воли ее народа, что повлекло за собой волну выступлений протеста осетинского народа.
Эти выступления перерастали в вооруженные восстания в различных политических центрах Южной Осетии - Корнис (1917), Цхинвал (1918), Джава, Рук (1920). Их основанием была Декларация прав народов России, принятая Советом Народных Комиссаров РСФСР 2 (I5) ноября 1917 года, предусматривающая право народов России на самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Именно провозглашение этого права легло в основу процесса объединения российских губерний грузинскими меньшевиками, вывода их из состава России, и объявления в 1918 году о создании Грузинской демократической республики.
Южная Осетия отказалась выходить из состава России и не приняла участия в выборах в грузинский парламент, требуя в свою очередь признания права на свободный выбор. 28 мая 1920 года делегаты и ответственные руководители 17 комитетов Южной Осетии в "Меморандуме трудовой Южной Осетии ЦК РКП (б), Всероссийскому ЦИКу рабочих и крестьянских депутатов… "подтвердили" неуклонную волю трудовой Южной Осетии":
1. Южная Осетия - неотъемлемая часть Советской России;
2. Южная Осетия входит в состав Советской России на общем основании НЕПОСРЕДСТВЕННО (выделено в оригинале);
3. Посредственного вхождения в Советскую Россию через грузинскую или иную республику, хотя бы и советскую, мы ни под каким видом не допускаем.
В ответ с 20 июня 1920 года Южная Осетия подверглась вооруженной агрессии со стороны меньшевистского руководства Грузии, и в результате жесточайшего геноцида осетинского населения (18 тысяч погибших и более 50 тысяч изгнанных на север Осетии) была аннексирована. В ноте Народного комиссара иностранных дел РСФСР Чичерина меньшевистскому правительству Грузии 17 мая 1920 года говорилось: "... мы с тревогой узнали, что в Южную Осетию где провозглашена Советская Республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправдываемым вмешательством в чужие внутренние дела...".
О том, как были расстреляны 13 участников движения за независимость Южной Осетии написано много. Известны и их имена. В общих чертах описана и сама казнь у селения Прис. Но оставались неизвестны имена убийц и детали злодеяния. Считается, что коммунары пали жертвой грузинских гвардейцев, захвативших летом 1920 года Цхинвал. А среди расстрельщиков был Артем Лохов, имя которого в народе стало символом национального предательства. Между тем, при всей верности такого положения, правда оказалась более шокирующей.
Впервые обстоятельства дела о расстреле 13 коммунаров рассматривались 5 декабря 1921 года. Следствие вел следователь отделения №3 грузинского чрезвычайного комитета – ЧК Александр Гинкулов. Под следствием находилось 20 человек, еще 12 человек были в бегах, пятеро из обвиняемых к этому моменту были мертвы. Среди содержавшихся под арестом члены меньшевистской гвардии, священник и врач, принимавшие прямое или косвенное участие в казни коммунаров («Борьба трудящихся Юго-Осетии за советскую власть» Сталинир.1960 г.)
Повторное следствие прошло в марте 1923 года. Здесь следователь ЧК Захарий Машкевич предъявил обвинения оставшимся в живых участникам расстрела, вина которых к тому времени была доказана: Гогия Касрадзе, Сандро Гогинову, Давиду Кокоеву и Ила Майсурадзе. В материалах следствия сотни страниц показаний. И за каждой строкой свидетельств очевидцев проступает трагедия коммунаров минута за минутой.
После того как грузинская меньшевистская гвардия 12 июня ворвалась в Цхинвал, на улицах города началось избиение осетин. В каждый дом осетинской слободки, где компактно проживало осетинское население Цхинвала (ныне район улиц К. Маркса и Энгельса) врывались каратели. Практически все мужское население осетинской национальности было уничтожено. В живых остались только те, кто успел укрыться или отступить вместе с повстанцами в горы.
В ходе боев в плен попали 13 участников сопротивления. Уже сам факт того, что меньшевики кого-то взяли в плен, вызывает удивление. Но очевидно, что командованию меньшевистской гвардии необходимо было устроить показательную казнь, чтобы убить у людей всякое стремление к сопротивлению.
Пленные коммунары, среди которых был и 16 летний подросток, содержались в одном из подвалов дома рядом со зданием нынешнего комитета по делам молодежи. В три часа ночи 20 июня их вывели из подвала и повели в восточном направлении из Цхинвала. На вопрос о том, куда их ведут, им отвечали, что их ведут в город Гори в тюрьму. Однако, пленных вывели на плато, возвышающееся над Цхинвалом. Здесь уже находились врач Вацлав Херш и священник Алексей Кванчахадзе. Было объявлено, что коммунары приговариваются к расстрелу. При этом пленных пытались силой заставить самих рыть могилу.
Однако, несмотря на то, что их начали бить прикладами, коммунары отказались. Возникла заминка. Пока из Цхинвала пригнали несколько местных жителей и заставили их копать траншею – рассвело. И снова промедление. Подразделение грузинской гвардии, которое состояло из тбилисских рабочих, отказалось принимать участие в расстреле. Палачами вызвались стать Гогия Касрадзе, Артем Лохов и другие представители местных меньшевиков.
После того, как священник формально предложил всем осужденным покаяться, началась казнь. Коммунары были поставлены в две шеренги, на расстоянии 25 шагов от расстрельной команды. Один из них Андрей Джиоев обратился с речью к своим палачам, призывая их не совершать преступления. Он же был убит первым. По пленным был дан залп. При этом один их коммунаров, подросток, сумел вырваться и попытался убежать. Но был настигнут конными гвардейцами и застрелен. После этого, людей стали добивать одиночными выстрелами.
В материалах следствия много зловещих свидетельств о сущности палачей. Ведь многие из них были в приподнятой эйфории от содеянного и ощущения безнаказанности. Так, Гогия Касрадзе хвастался во время одного из застолий, что лично застрелил девятерых коммунаров и в пьяном угаре целовал дуло своего нагана. Другой палач Ила Майсурадзе обещал после осетин приступить к истреблению армян. Свидетели приводили слова священника Кванчахадзе, который в истерике кричал во время расстрела: «Бей коммунистов и осетин», а Лохов Артем сожалел, что было расстреляно слишком мало повстанцев.
В процессе следствия были доказаны и другие факты зверств обвиняемых. Ведь на их совести было не только убийство коммунаров, но и простых жителей Цхинвала и окрестных сел, грабежи и изнасилования. Особенное омерзение вызывают осетины-меньшевики, которые свою партийную принадлежность поставили выше национальных интересов. Впрочем, если судить по показаниям свидетелей, к меньшевикам они примкнули скорее не по идеологическим соображениям, а по причине получения возможности нажиться на людском горе.
Прошло немного времени, и меньшевики были изгнаны из Южной Осетии. Лохов Артем был растерзан родственниками убитых, большинство из участников расстрела погибли в боях или были казнены решением военного трибунала. А память о 13 коммунарах жива в наших сердцах, как свидетельство жертвенности во имя Родины.
