В Облисполком. Доклад представителя Обпарткома, члена Комиссии по расследованию положения беженцев Южной Осетии тов. Маркарова. 24 августа 1920 г.
Положение беженцев Южной Осетии весьма ужасное. Холера, тиф, голод настолько истощили их, что каждый из них выглядывает животным страхом, в самом Алагире и Салугардане беженцы расположены или на дворе, или в разрушенных домах, причем на них не обращалось никакого внимания со стороны властей. Наоборот, местное население учиняет всякое притеснение: так, например, за неделю до нашего приезда часть из беженцев была выселена и они были вынуждены расположиться в лесу под открытым небом. Здесь они подвергались неоднократно нападениям банд, состоящих из местных жителей, что выяснено чрезвычайной тройкой. Когда мы приехали в Алагир, был проливной дождь, узнав, что беженцы расположены в лесу без прикрытия, я почел нужным выехать на место и удостовериться о их положении в такую погоду. Совместно с доктором Евкловым мы застали страшную картину превосходящую наихудшую картину. Беженцы по 12-15 человек валялись прямо на земле.
У каждого по 4-5 больных тифом с высокой температурой, прикрытых лохмотьями при нас промокшими. Все беженцы прекрасно владеют грузинским языком, на котором я их и спрашивал, и которые мне рассказали и следующее: когда беженцы, теснимые грузинскими войсками, хлынули волной по разным дорогам по направлению Алагира то значительная часть это были те, которые успели захватить с собой кое-что, остались в лесах, в горах и пр. В ожидании исхода. Другая же часть - это те, которые не имели почти ничего, спустились на плоскость, надеясь на скорую помощь со стороны властей, и расположились в Алагире и Салугардане, где они образовали комитет, ведший регистрацию и распределение беженцев. Комитет успел зарегистрировать около трехсот пятьдесят, которые отправились в Дарг-Кох, в Ардон, Христиановку с небольшими группами. И как только наметился стихийный наплыв беженцев, в это же самое время и произошли случаи заболевания холерой, члены Комитета разбежались кто куда мог. По-видимому, случаи холерных заболеваний бывали среди местного населения до принятия беженцев, а потом вследствие неблагоприятных условий жизни холера, перешедшая на них, приняла эпидемический характер.
Отношение местного населения и властей настолько враждебно, что беженцы предпочитают возвращение в белогвардейскую Грузию, где им может угрожает расстрел, ссылка, тюрьма или же голодная смерть.
Число расположенных беженцев в лесу без прикрытия простирается до трехсот семейств, никем не посещаемых и никем не поддерживаемых. Тем, у кого еще остался в семье кто-нибудь здоров, удается достать кукурузу у местного населения в обмен на последнюю одежду, те же, у которых нет здоровых в семье – обречены на голодную смерть. На мой вопрос члену местного Исполкома Ревазову о причине выселения он ответил: не было свободных квартир, в самом же деле обойдя селение, я видел много свободных квартир бежавших русских и грузин, ныне занимаемые местными. Вообще из проболтавшихся слов членов местного исполкома и врача я вывел впечатление, что у них определенная цель, это заставить беженцев удалиться, боясь что оселивши на месте отхватят часть земли и проч.
В настоящее время для спасения физического существования беженцев необходимы следующие меры: первым долгом закрепить за ними квартиры, занимаемые ими в Алагире, Салугардане, Ардоне, Дарг-Кохе, Христиановке и дальше расселить бездомных беженцев небольшими партиями по округу в разных деревнях. Питательный же пункт, по моему мнению, на первое время до расквартирования их, а потом народ этот, насколько я знаю, трудолюбив и не будет бременем для государства, быстро заработает себе средства к существованию. Уже к 23-му августа случаев опасных заболеваний не было, а потому сейчас же можно приступить к переселению.
(ЦГА РСО-А, ф. Р-33, oп. 1, д. 147, л. 101.)
