14 июля исполняется 27 лет со дня знаменательного события в истории осетинского народа – ввода Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта.
Нередко это событие называют вводом российских миротворцев, не упоминая остальные два батальона. Такая формулировка тоже не лишена оснований, так как в осетинском батальоне изначально служили выходцы из Северной Осетии, которая входит в состав России, а впоследствии – жители Южной Осетии, которые тоже были гражданами России. Что же касается грузинского батальона, он лишь формально был миротворческим, а на самом деле его роль в полномасштабной военной агрессии 2008 года общеизвестна. Разумеется, это не исключает того факта, что в его рядах на тех или иных этапах миротворческой операции могли служить солдаты и офицеры, на самом деле разделявшие высокие идеи мира и взаимоуважения между народами. Хотя в конечном итоге в 2008 году это никак не помешало высшему военно-политическому руководству Грузии развязать войну, на более ранних этапах неоднократно подчеркивалась благотворная роль миротворческих контингентов в целом без разделения по принципу принадлежности.
Следует вспомнить международные политические условия, в которых происходили принятие решения о вводе миротворческих сил, сам ввод и начало функционирования.
Приход к власти в Грузии манипулируемых Соединенными Штатами Америки крайне националистических, шовинистических сил под руководством Звиада Гамсахурдиа в 1990 году привел к обострению политической напряженности в отношениях между Грузией и Южной Осетией. Руководство Грузии требовало от Южной Осетии отказ от употребления русского языка в официальном делопроизводстве, сокращение области использования осетинского и русского языков в пользу грузинского, а после отказа взяло курс на упразднение Юго-Осетинской автономной области, что и было сделано в декабре 1990 года в нарушение Конституции СССР.
Тогда же в центре Цхинвала была совершена провокация, в ходе которой в Цхинвале была расстреляна машина с телохранителями Гамсахурдиа. О том, что убийцы тоже были предварительно направлены из Тбилиси, говорит тот факт, что машина, из которой велся огонь, скрылась в грузинонаселенных селах севернее Цхинвала. Однако, пользуясь тем, что у Южной Осетии не было доступа в средства массовой информации даже ГССР, а тем более СССР, националистической верхушке Грузии через свои и центральные, подконтрольные «демократам» СМИ, удалось навязать общественному мнению миф о виновности неких мифических осетинских сепаратистов в этом преступлении.
Это послужило поводом для принятия проходившей на следующий день сессией Верховного Совета Грузинской ССР постановления об упразднении Юго-Осетинской автономной области. Одновременно был введен режим чрезвычайного положения и комендантского часа в г. Цхинвал и Дзауском районе. Для решения вопросов подголовки о введении чрезвычайного положения и комендантского часа, его организационно-правового сопровождения, выделения и мобилизации боевых единиц, которые должны отвечать за его обеспечение нужно больше одного дня, однако данное решение было представлено как ответ на преступления мифических вооруженных отрядов осетинских сепаратистов. Теперь стало понятно, с какой целью, начиная с лета 1989 года грузинские газеты, радио и ТВ стали распространять сводки МВД Грузии, которые возвещали о ликвидации осетинских вооруженных банд. На самом деле в тот период никаких банд, вооруженных групп людей в Южной Осетии не существовало. Но эти сообщения были нужны для того, чтобы подготовить общественное мнение к началу вооруженных действий в Южной Осетии. Теперь, по прошествии почти 30 лет, понятно, что жителей области должно было насторожить и решение Госстраха Грузинской ССР о прекращении страхования объектов частного жилья на территории Юго-Осетинской автономной области с 1988 года.
Оценки произошедших событий как спонтанного межнационального конфликта, который, якобы, органы государственной власти СССР и ГССР пытались погасить, не имеют под собой оснований. Напротив, они несут полную и исключительную ответственность за его планирование, начало и ход ведения. Хотя наши оппоненты, напротив, обвиняют тогдашнее руководство области, их слова имели бы некоторое основание, если б им были подчинены вооруженные силы, сопоставимые по своей силе с вооруженными силами СССР или грузинскими вооруженными отрядами.
Хотя в Южную Осетию были введены внутренние войска МВД СССР, они не оказали совершенно никакой помощи истребляемому населению Южной Осетии, трусливо спрятавшись за подлой отговоркой о неимении приказа действовать за пределами зоны чрезвычайного положения, то есть за пределами Цхинвала и Джавского (нене – Дзауский) района. То есть в Ленингорском, Цхинвальском и Знаурском районах пылали осетинские села, грузинскими вооруженными отрядами истреблялось осетинское население, а внутренние войска МВД СССР сохраняли неподвижность, не считая отдельных выездов на места трагедий, откуда они привозили уже трупы. Они также вывозили в Цхинвал и мирное население осетинских сел, однако при этом были и случаи передачи этих самых осетинских мирных граждан вооруженным грузинским отрядам. Такие предательские действия, в частности, стоили жизни учащемуся 11 класса школы «9 и жертвам Ередвской трагедии.
В 1991 году большая группа матерей погибших мирных граждан и защитников Южной Осетии в сопровождении югоосетинского священника о. Александра (Пухаева) отправилась в Москву в надежде довести боль осетинского народа до Горбачева, который, как ожидалось, должен положить конец беззаконию. Однако он не пожелал их видеть. Состоялись встречи с какими-то другими военными и политическими чинами, которые как в том анекдоте, могли лишь сокрушенно поцокать языком.
Накануне путча в Южную Осетию приехал ряд политиков, которые обещали скорое наступление мира, однако после поражения ГКЧП они сами были арестованы и брошены в застенки.
В это время центральные СМИ всячески превозносили демократические качества президента Грузии Звиада Гамсахурдиа. В памяти людей сохранилась и комплиментарная передача известного журналиста Александра Невзорова о Звиаде Гамсахурдиа.
Жители Южной Осетии, вмиг оказались в энергетической, информационной, продовольственной и военной блокаде, пребывали в изумлении, если не сказать в шоке, от происходящего.
Трудно перечислить все тяготы и нужды цхинвальцев на протяжении полутора лет войны и блокады. Артиллерийские обстрелы Цхинвала проходили почти каждый день. Когда Цхинвал не обстреливали, это считалось такой сенсацией, что аж сама пресс-служба президента Грузии на весь мир распространяла специальное сенсационное заявление, что сегодня Цхинвал артиллерийскому обстрелу не подвергается. Одно из таких заявлений можно видеть здесь:
К обстрелам прибавляем военную и продовольственную блокаду Цхинвала. На протяжении нескольких месяцев каждый завоз продовольствия в Цхинвал становился целым событием. Более того, приказом дирекции «Цхинвалторга» из продовольственных магазинов Цхинвала под покровом ночи были вывезены продовольственные товары. Об этом говорит тогдашний директор Цховребов в своем интервью в сентябре 1995 года, объясняя опасностью разграбления: из-за того, что югоосетинскую милицию заставили сдать оружие накануне вторжения, город захлестнул разгул преступности. Несколько попыток завезти продукты в Цхинвал оканчивались неудачей: в населенных грузинами селах севернее Цхинвала, из которых предварительно было изгнано осетинское население, устраивались засады. Женщины и дети ложились на дорогу, перед грузовой колонной, грузовики останавливались и бойцы вооруженных грузинских отрядов захватывали и убивали водителей, а груз присваивали.
Большим достижением был завоз немецкой гуманитарной помощи – сухпайков западногерманской армии. Измученным голодом людям нехитрая солдатская еда казалась деликатесом.
Еще в январе 1991 года была выведена из строя радиорелейная станция на Присском пригорке, откуда поступали телевизионный и радиосигнал в дома цхинвальцев. Прекратились поставки и республиканских (гсссровских) и центральных газет и журналов. Они неделями и месяцами скапливались в Гори и иногда доставлялись одним махом, а то и просто выбрасывались.
Поразительно на этом фоне, что в таких условиях, под обстрелами, работали институт, школы, больницы и ряд других учреждений.
Всё это время южным осетинам навязывалось чувство «равной вины» и «равной ответственности». Повсюду слышался какой-то детский лепет о «сепаратизме» южных осетин. И это в то время, как Южная Осетия на тот период не приняла ни единого документа о провозглашении суверенного государства, и даже более того, над зданием театра, в центре города наряду с осетинским и советским флагами развевался и флаг Грузинской республики!
Утверждалось также, что войну начал «сумасшедший» (как утверждалось) Гамсахурдиа, и кроме него в Грузии никто войны не хочет. Поэтому неудивительно, что военные действия в Тбилиси по свержению Гамсахурдиа некоторыми были восприняты как надежда на установление мира.
Однако триумвират в составе Китовани, Сигуа и Иоселиани, а затем и приведенный им к власти Эдуард Шеварднадзе не только не прекратили, но и усилили репрессии против осетин. Если при Гамсахурдиа Цхинвал обстреливали в основном в ночное время, то при Шеварднадзе артобстрелы стали вестись и днем. А приблизительно с 1 июня обстрелы стали и вовсе непрерывными, велись и днем, и ночью.
Это не могло не вызвать самого живого сочувствия и возмущения в Российской Федерации. Человеческое эмоциональное отношение в России к происходящим в Южной Осетии событиям резко отличается от холодного безразличия союзного руководства. На сессиях Совета народных депутатов СССР югоосетинским депутатам даже не позволяли говорить о кровопролитии в Южной Осетии, в то время как Верховный Совет России в 1991-1992 годах не раз и не два делал решительные заявления в защиту мира, в защиту народа Южной Осетии.
Ситуация в Южной Осетии крайне отрицательно влияла и на ситуацию в Северной Осетии, которая входит в состав Российской Федерации. В центре Владикавказа несколько дней собиралась многотысячная толпа, которая требовала принятия срочных мер. Боясь выхода ситуации из-под контроля, руководство республики, в свою очередь, оказывала соответствующее давление на федеральный центр.
Немалую роль сыграли и экстренные телевизионные выступления вице-президента России Александра Руцкого и Председателя Верховного Совета России Руслана Хасбулатова, которые в жесткой форме потребовали от Грузии немедленного прекращения артобстрелов Цхинвала, открытым текстом угрожая в противном случае нанести ракетно-бомбовый удар по Тбилиси силами российской авиации.
Президент России Борис Ельцин и в марте 1991 года специально встретился с президентом Грузии Звиадом Гамсахурдиа, чтобы вежливо потребовать от него прекращения войны в Южной Осетии. Гамсахурдиа не оценил вежливости руководителя России, в переводе с дипломатического на общепонятный, просто посмеялся над ним. Ельцин увидел, что промедление в этом вопросе его оппоненты могут использовать в свою пользу. Он довёл до нового лидера Грузии Шеварднадзе, что ситуацию Россия воспринимает предельно серьезно. Однако во время самой Грузии Шеварднадзе позволил себе шутливые, дурашливые замечания, в ответ на что Ельцину пришлось обрушить всю мощь своего гнева на ни в чем не повинный стол. Это создало благоприятные условия для понимания Грузией важности текущего момента и она сочла за благо подписать Сочинское соглашение об основных принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта.
Это произошло во второй половине июня 1992 года. Но Шеварднадзе, уже успевший оправиться после удара Ельцина о стол, снова попытался тянуть время, ссылаясь на неготовность грузинского батальона. Однако ему было сказано, что 14 июля миротворческие батальоны от России и Северной Осетии пересекут границу независимо от грузинского.
13 июля 1992 года грузинская артиллерия на некоторое время прекратила обстрел Цхинвала. Измученные от долгого пребывания в подвалах и укрытиях люди вышли на улицы порадоваться солнечному свету и размять ноги. Люди удивлялись, неужели войска Госсовета Грузии решили досрочно начать перемирие? И тут обстрел возобновился с новой силой, обнажив коварный замысел грузинского военного командования.
Утром, 14 июля 1992 года трехсторонние миротворческие силы вступили на места постоянной дислокации в зоне грузино-осетинского конфликта. Местом расположения Объединенного Штаба стала воинская часть в центре Цхинвала близ здания института (ныне – ЮОГУ). Начался шестнадцатилетний процесс мирного урегулирования грузино-осетинского конфликта, который до поры до времени называли самой успешной миротворческой операцией во всем мире.
Впрочем, это уже совершенно другая история...
