Роль информации в мире всегда была чрезвычайно высока. От ее качества, объема, скорости поступления зависят ход политических процессов, экономическое благополучие, безопасность населения, успехи в войнах и еще многое другое. Со временем значимость информационного обеспечения только возрастает. Любое серьезное дело начинается именно со сбора информации, при этом важна каждая мелочь. Можно сказать, что ценность информации растет пропорционально скорости ее распространения. Сейчас мы находимся в условиях, когда новости поступают непрерывно, круглосуточно и с максимально возможной степенью оперативности.
Первым прорывом на этом направлении в истории человечества стало изобретение телеграфа. Вести стали с достаточной быстротой разноситься по миру. Телеграф нельзя было разместить в любом доме, но газеты были доступны всем, и во многом влияли на формирование общественного мнения. То же касается радио. Ну а когда появилось телевидение, то потребители информации предпочли получать ее не отдельно через зрение или слух как раньше, а в комбинированном виде.
Еще один качественный скачок произошел с появлением Интернета и, в меньшей степени, мобильной связи. При этом человечество оказалось перед феноменом со знаком минус, когда люди перестали остро нуждаться в газетах и журналах. Очереди у газетных киосков теперь могут вспомнить только лица достаточно солидного возраста. Места в этих очередях в свое время занимались заранее, нетерпеливо ожидая подвоза прессы. Первый удар по прессе и книгам нанесло телевидение. Но и оно, несмотря на самое широкое распространение уже не в состоянии конкурировать с Интернетом.
В настоящее время стало обычным делом, когда то или иное событие становится достоянием самых широких слоев населения еще до того, как на него отреагировали официальные структуры, дана экспертная оценка. При таких обстоятельствах люди зачастую сами делают выводы, не дожидаясь посторонней трактовки. Поэтому власти стали предпринимать все возможные меры, чтобы новости поступали до потребителя уже в том виде, который их более всего устраивает. Информацию сейчас не только собирают, классифицируют и распространяют, но, прежде всего, отбирают, обрабатывают, препарируют, отсекают на субъективный взгляд не заслуживающее внимания, ставятся нужные акценты и ударения. Так создается общественное мнение. Люди, подвергаясь непрерывной информационной атаке, делают выводы, приходят к заключению, дают оценки и воспринимают окружающее так, как им это навязывают. При этом они полностью уверены в том, что сами самостоятельно пришли к тому или иному заключению, выражают свою собственную точку зрения, поступают соответственно своему пониманию всего происходящего вокруг. В этом-то и состоит сила воздействия на любого из нас средств массовой информации. Ну а, когда обработке подвергается достаточно большая группа людей, например, население города, региона, целого государства, отдельного этноса – тогда можно решать глобальные проблемы. Ведь идеологически окученная общность больше поддается внешнему воздействию, им легче манипулировать и даже совершать какие-то поступки. Именно поэтому любая идеологическая структура, прежде всего, озабочена формированием своих СМИ. По той же причине мощные олигархические объединения покупают на корню целые издательские дома, редакции известных газет и журналов, популярные телеканалы, информационные агентства.
То что средства массовой информации играют громадную роль в деле воздействия на общественное мнение уже не раз было доказано историей. Еще в позапрошлом веке была произнесена фраза, что одно острое перо может оказаться сильнее армии. И в этих словах не было большой доли преувеличения. Политические памфлеты будоражили Францию, приводили к революциям. Публичные выступления элиты немецкой нации сплачивали народ, оправдывая захватнические войны. Англичан через прессу убеждали в незыблемости короны, утверждали в праве на колонизаторство. Американцам с младых ногтей доказывалось, что именно в их стране можно чего-нибудь добиться, представляя себя как общество равных возможностей, главный образец демократии на всем мировом пространстве. Россия занималась самобичеванием, вознесением венценосцев и передала после эту установку на возвеличивание вождей революции. Из времени современного – чего стоит расхожая фраза о том, что войны и вооруженные конфликты не начинаются до того, как на месте событий не оказываются журналисты CNN. И эта мысль не так уж далека от истины.
После развала СССР появились новые СМИ, которые объявили себя «независимыми», хотя несмотря на все разговоры о независимых СМИ таковых под луной еще не видно. К тому же «западные СМИ» всегда будут отстаивать точку зрения своих хозяев и спонсоров, а у тех, понятное дело, есть политические пристрастия, экономические интересы. СМИ здесь превращаются в мощное орудие лоббирования. В России в одночасье появилось множество новых «независимых» газет и телеканалов; но деньги скоро кончились, и на плаву остались только те, кто востребован, у кого есть читатель и зритель, а значит, есть возможность получить деньги от рекламы и государства.
Вообще, как показывают события, все конфликты развивались по одной схеме. Пока СМИ, получив добро от своих властей, начинало усиленно «трамбовать» свое население, всячески пугая его и доводя до немотивированной злобы. Затем принималось политическое решение, пусть даже с нарушением собственной Конституции, и, наконец, когда такое противоправное решение получало поддержку чуть ли не всего населения, начинается военная агрессия или «маленькая победоносная война». А когда агрессор получал по носу, отход также был трехэтапным. Пока прекращение боевых действий. Затем следовали заявления правительств и парламентов о принятии неких полумер. И, наконец, журналистам «разрешалось» писать и говорить о том, что «мир лучше войны». Правда, зачастую такие материалы носили явный реваншистский характер, мол, сегодня не получилось, а вот завтра...
Все это в классическом виде продемонстрировала Грузия. Для Республики Южная Осетия вышеупомянутый процесс проходил следующим образом. В 1988 году появляется статья некоего профессора Кванчилашвили, смысл которой ни много, ни мало был в том, что всех негрузин после рождения двух детей следует оскоплять. Это была своеобразная отмашка, после которой видные журналисты, политики, ученые залпом поддержали ксенофобствующего «профессора» через все возможные СМИ. Затем парламент Грузии единогласно (!) ликвидирует Юго-Осетинскую автономную область, вычеркивает ее из Конституции. Но одного морального подавления показалось мало, и в ночь на Рождество 1991 года Южная Осетия подверглась жестокой агрессии, которую потом, вкупе с событиями с середины 1989-го года, оценили как геноцид.
Тогда агрессор был публично осужден. За время войны 1991-1992 годов в Южной Осетии побывало около 1800 журналистов из более чем 50 стран мира. И только единицы не посчитали нужным сказать правду. Понятно, что это представители стран бывшего соцлагеря и бывших советских республик. Считал и считаю, что именно твердая позиция журналистов, возрастающий поток правдивой информации, привели к ускорению подписания Дагомысского соглашения 1992 года, ввода в Южную Осетию российских миротворцев и прекращения геноцида.
Иной была ситуация в 2008 году. Хотя и здесь не обошлось без журналистов. Одни призывали свое руководство поторопиться и раз и навсегда решить «осетинский вопрос». Другие пугали южных осетин неминуемой войной, из которой они уже легко не выпутаются. Затем, науськиваемые Западом Саакашвили и его команда довели отношения с Россией до критического. Каждый день следовали нападения на посты миротворцев, их обстрелы. Становилось понятным, что нападение на Южную Осетию рано или поздно состоится, из города стали спешно вывозиться дети, старики и женщины, формировались отряды самообороны. Многие российские СМИ командировали своих журналистов в Цхинвал. К границе города были подтянуты грузинские войска, руководимые американскими инструкторами, среди которых были и «афрогрузины». За несколько дней до начала боев Союз журналистов РЮО обратился к своим профессиональным собратьям, призвав тех использовать все свои силы и авторитет, чтобы не допустить очередной войны в Южной Осетии. Особое обращение было адресовано журналистам тех стран, которые усиленно продолжали вооружать Грузию. Необходимо было дать хоть приблизительный материал об этом, чтобы народ спросил своих лидеров: что они, собственно, собираются делать? Тогда хотя бы наживаться на войне могло стать более проблематичным.
Российские СМИ отреагировали на начало агрессии предельно оперативно. Телекартинка появилась уже в ночь на 8-е. Все газеты дали обширный материал на второй день. Грузино-югоосетинский конфликт сразу стал первополосным, с него начинались все информационные блоки. Тут надо отметить, что хотя между редакциями есть своеобразная конкуренция, здесь все выступили единой командой. Даже по городу пытались продвигаться вместе. Вместе получали информацию, обменивались ею и отправляли в свои редакции.
Сейчас уже есть возможность сравнить работу журналистов во время войны 1991-1992 годов и агрессии 2008 года. Хотя сами эти события существенно разнились по масштабам и кровопролитности. Первая война была затяжной, оснащение армий в сравнении с августом – минимальным, противоборствующие стороны выступили против друг друга в открытую. Вторая была стремительной, с большим числом жертв, армии (особенно грузинская) были прилично оснащены, на стороне Грузии открыто выступили США, Израиль, Украина, Эстония, Турция, ряд других стран. Южную Осетию поддержала Россия.
Изменились методы работы журналистов. В 90-х годах работали журналисты еще «советской закваски», у которых не было никакой возможности оперативно отправлять информацию. В 2008 году пришли репортеры новой формации, хорошо оснащенные, прекрасно знающие материал, хорошо обученные. Да и работали они по-разному. Первые (1991 - 1992 гг.) приезжали на несколько дней, после чего отправлялись передавать информацию. Вторые задолго до войны обосновались в Цхинвале, сняли квартиры, «обросли информаторами», в том числе и из властных структур, определили схемы сброса информации и т.д. Из-за краткости агрессии 2008 года и растянутости войны 1991-1992 годов вторых оказалось значительно меньше. Да и новые технические возможности позволяли не держать большой численности контингент.
И еще одно серьезное отличие. В случае агрессии 1991-1992 годов, считается, что информационную войну Южная Осетия выиграла (это признал даже экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе), в 2008 году же, наоборот, проиграла. И дело тут не в том, что сейчас журналисты работали хуже, чем раньше. Все упирается в политическую конъюнктуру. К примеру, в то время иностранных корреспондентов было многим больше в Цхинвале, чем сейчас, и писали они правду. К тому же Запад тогда еще ставку на Грузию не делал. К 2008 году же во всю силу уже работал «проект Саакашвили». Власти Грузии и медийные компании страны активно сотрудничали с ведущими западными СМИ. Грузинские журналисты заранее прошли практику в крупнейших вещательных корпорациях. Только за пять часов одного из военных дней М. Саакашвили 20 раз появлялся на ведущих западных телеканалах, а журналистам было разослано более 200 пресс-релизов. В результате многие западные телеканалы не стали посылать своих журналистов в воюющий Цхинвал и пользовались только грузинскими источниками. Или же «в лучшем случае» вели свои обзоры исключительно из Тбилиси. Вот почему на Запад подавалась откровенная ложь, а Южная Осетия информационную войну «проиграла». Правда, со временем ситуация стала меняться, на Западе стали понимать, что настолько явно врать нельзя, чтобы окончательно не потерять доверие своего населения.
Совсем в особом положении оказались местные журналисты. Они были лишены возможности работать, не могли снабжать информацией свое население, поскольку редакции, типографии и телецентр были разбомблены. В этих условиях югоосетинские журналисты стали работать с приезжими, снабжая их самой различной информацией. (Кстати, среди местных СМИ первой «мобилизовалась» наша редакция, забросив первые фотографии кровавого августа во всемирную сеть (спасибо за помощь Олегу Репухову), организовав выпуск информационного бюллетеня «Бумеранг», когда еще российские газеты не поступали в город, а затем возобновив и выход своего издания).
Итак, развязанная Грузией война против Южной Осетии закончилась, агрессор был «принужден к миру», оголтелый авантюризм и националистическая политика тбилисских властей ни к чему не привели. И есть все основания считать, что по пути отделения (различными путями) пойдут армяне, азербайджанцы, аджарцы, мингрелы, сваны.
Вооруженное противостояние завершилось, но не закончилась информационная война. Воевать поверженному противнику пока позволяется только на этом поле. И, надо отметить, он этим в полной мере пользуется. Информационные войны, впрочем, идут по всему миру, затрагивают интересы целых государств, политических блоков, отдельных групп населения. Союзники Грузии, оказавшиеся неспособными обеспечить ей победу в ее военной авантюре, хотя всесторонняя помощь, причем в громадных размерах, выделялась, сейчас создают ей все условия для успешного ведения информационной войны – разрабатываются новые информтехнологии, направляются и готовятся специалисты, для грузинских СМИ предоставляются свои площади, всячески блокируется контрпропаганда. В результате население Грузии в значительной массе до сих пор уверена, что на них напала Россия, но Грузия победила в этой войне – Южная Осетия и Абхазия были взяты, но на короткий срок оставлены по «тактическим соображениям». Единственным союзником называются США и отдельные страны Европы, которые скоро примут их в свою семью. Главный враг – Россия, а Южная Осетия и Абхазия – сепаратисты. Всех их надо примерно наказать.
Однако, война августа 2008 года уже не трактуется в мире так однобоко, как это делалось раньше, хотя Вашингтон и Брюссель пытаются доказать, что именно Россия беспричинно напала на Грузию и аннексировала пятую часть территории. О Южной Осетии обычно умалчивается. Если она все же становится объектом внимания, то в том контексте, что это территория Грузии, а признание ее со стороны России – ошибочно.
Российские идеологи явно опоздали с включением в информационное противоборство. Соперник получил солидный гандикап и с толком этим воспользовался. Россия поставлена в положение обороняющейся стороны. Прежде чем выразить свое понимание хода событий, представить правдивую картину происходящего, ей приходится отбиваться от множества атак, отвечать на обвинения, большей частью надуманные и несправедливые. От констатации того, что на данном этапе информационная война полностью проиграна – легче не становится. При этом, отдельные успехи на данном направлении общего положения также не меняют. Необходимо прилагать сверхусилия, искать новые способы информационной борьбы, занять достойное место на информационном пространстве и перейти, наконец, от обороны к атаке. Это, конечно, требует неимоверных усилий, финансовых затрат, технического обеспечения, разработки перспективных инновационных программ и т.д. Задача очень сложная, но решаемая.
По некоторым фактам складывается впечатление, что Москва всерьез взялась за проблему информационной безопасности. По крайней мере, уже есть попытки создания общей стратегии по отражению информационных атак и более агрессивного и эффективного включения в информационную борьбу. Можно сказать, что в российском медийном пространстве возрождаются традиции информационных войн. Способы их ведения становятся тоньше и изощреннее, чем, скажем, в 90-х годах. Москва полностью осознала, что использование медиаресурсов все больше оказывает существенное влияние на решение политических вопросов. В настоящее время мировое информационное поле все более активно используется в целях жесткой геополитической конкурентной борьбы. И тот, кто отказывается от этой борьбы или выглядят в ней неубедительно – обречен на общий неуспех.
В свое время США провели стратегическую информационную операцию, которую мы знаем по названию «Борьба с международным терроризмом» и добилась через нее серьезного геополитического прорыва по целому ряду направлений. Через операцию «Борьба с оружием массового поражения в Ираке» США еще более закрепились на Ближнем Востоке и получили дополнительный доступ к запасам нефти. На эту операцию не было санкций ООН, но США хватило подготовки общественного мнения. То же самое касается Югославии. Несмотря на всю преступность действий США и НАТО информационная обработка населения позволила довести операции в этих регионах до трагического конца.
Сейчас в Вашингтоне заговорили о борьбе с коррупцией в международных масштабах. Эта модная тема в разгар глобального экономического кризиса. Намечено взять под контроль все финансовые потоки.
Как этим агрессивным проявлениям можно противостоять? Важно, конечно, расширить взаимодействие с международным экспертным сообществом. Но это очень тонкая материя, а у России своих информационных площадок за рубежом практически нет. Даже ведущие российские ньюсмейкеры вынуждены пользоваться иностранными площадками. Эту проблему можно решить, скажем, через создание системы фондов и их зарубежных представителей, которые могут стать мощной сетевой структурой, эффективным инструментом реализации российской информационной политики за рубежом. Прорыв в этом направлении возможен через НПО, партийные структуры и, конечно, российский бизнес. Понятно, что финансовые возможности России в этом плане далеки от американских, где на эти цели уже тратят более 1,5 млрд. долларов в год. Но на расходы пойти все же придется, учитывая, что конкуренты России уже располагают мощными «центрами влияния», медиа-корпорациями, эффективно влияющими на мировое общественное мнение. России еще предстоит создать нечто подобное, иначе она обречена систематически проигрывать.
Информационная война в мире только разрастается. И она затрагивает нас самым непосредственным образом. Безусловно, мы не в состоянии конкурировать с западной информационной махиной. Масштабы не те, да и элементарно человеческого ресурса не хватает. Поэтому в этой «битве» надеемся на российские СМИ. Но если мы хотим выстоять и победить в этой войне, то должны и сами срочно перестроиться, укрепить свои ряды, задействовав все имеющиеся ресурсы и принять бой.
