В последнее время внимание общественности Южной Осетии все больше привлекает ситуация, складывающаяся вокруг Аланской Епархии и ее отношений с государством.
В СМИ появляется множество материалов и комментариев, касающихся будущего православной церкви в Южной Осетии и выхода из создавшегося положения. Показательно, что практически все комментарии и материалы лежат сугубо в политической плоскости: различные игроки стараются в своих интересах использовать кризис в отношениях между епархией и государством. Тенденция политизации вопроса является крайне опасной, прежде всего для самой Аланской Епархии, которая априори должна находиться вне политики. В случае своего дальнейшего развития такая политизация будет только мешать епархии выполнять свои основные духовно-просветительские функции и постепенно превратит ее в разновидность политической партии.
Церковный вопрос в Южной Осетии имеет свою историю, и нынешняя ситуация, безусловно, возникла не на пустом месте. Для того, чтобы правильно разобраться в аргументах разных сторон и правильно оценить церковные перспективы Южной Осетии, имеет смысл рассмотреть ситуацию в ретроспективе.
После распада СССР и грузинской агрессии в Южной Осетии православные верующие республики обратились к Русской Православной церкви с просьбой включить Южную Осетию в каноническую территорию РПЦ.
Подобный шаг преследовал две цели: во-первых, возрождение православия в Южной Осетии могло идти в каноничных рамках, в духовном союзе с Россией и абсолютным большинством осетинского народа; во-вторых, решался вопрос выхода из-под омофора Грузинской православной церкви, которую в республике небезосновательно считали и по-прежнему считают одним из субъектов-вдохновителей грузинской агрессии против осетинского народа.
Забегая вперед скажем, что эти цели по-прежнему сохраняют свою актуальность, но определенной частью аланского духовенства в части отношений с Россией уже, судя по всему, не разделяются, что и составляет главную причину нынешней напряженности между государством и церковью в Южной Осетии.
В 1992 году РПЦ отказалась принимать Южную Осетию под свой омофор, руководствуясь принципами церковного права и посчитав невозможной нарушать каноническую территорию другой поместной церкви. В итоге южноосетинские верующие перешли под омофор РПЦЗ (Русской православной церкви заграницей), и в сентябре 2001 года получили в ней статус благочиния. После того, как РПЦЗ в результате объединения Русской Церкви стала самоуправляемой частью РПЦ, южноосетинское благочиние во главе с о. Георгием Пухатэ обратилось в Священный Синод Противостоящих – греческую старостильную неканоническую церковь, не имеющую признания в мире Вселенского Православия, и было им принято. В 2005 году была образована Аланская епархия. В 2014 году Синод Противостоящих объединился с другим старостильным неканоническим образованием – Синодом Хризостома. Частью новой церковной организации и является сегодня Аланская епархия, которой греческие старостильники готовы предоставить новый статус – «национальной аланской церкви».
Следует отметить, что переход под омофор греческих неканонических структур изначально воспринимался в Южной Осетии как временная мера, обусловленная существовавшими в тот период времени обстоятельствами.
После признания государственного суверенитета Южной Осетии со стороны России появились новые возможности для решения церковной проблемы, которая последовательно обсуждалась на встречах южноосетинских президентов с патриархом Кириллом. Предлагались различные механизмы, в рамках которых могло бы осуществляться сближение Южной Осетии и России. Последний из них был предложен духовенству Аланской епархии президентом Анатолием Бибиловым и предполагает обращение Аланской епархии к РПЦЗ (ныне самоуправляемая часть РПЦ) с просьбой принять верующих Южной Осетии под свое окормление.
С точки зрения южноосетинской власти, это уникальная и едва ли не единственная возможность приступить к принципиальному и кардинальному решению церковного вопроса в Южной Осетии, оставаясь при этом в рамках канонических юрисдикций и двигаясь в направлении, определенном еще в 1992 году.
Однако неожиданно для себя президент столкнулся с сопротивлением руководства Аланской епархии, что и стало причиной продолжающего развиваться конфликта между указанной церковной структурой и государством в Южной Осетии. Судя по всему, спокойным, выверенным и постепенным действиям в рамках канонического права и союзу с Россией часть духовенства Южной Осетии предпочло химеру «национальной церкви», которую им обрисовали греческие старостильники.
Нужно понимать, что государственные и церковные границы далеко не всегда совпадают. Возникновение новых государств крайне редко сопровождается немедленным возникновением независимых церквей, в чем мы можем убедиться на примере истории почти всех поместных и автокефальных Церквей Вселенского Православия. Добиться этого в одностороннем порядке невозможно. На данном историческом этапе национальная церковь Южной Осетии является именно химерой, поскольку, во-первых, никаких ресурсов для подтверждения ее легитимности у Аланской епархии, насчитывающей несколько священников, нет. Во-вторых, не совсем понятно, почему церковь, не способную иметь канонического общения с той же РПЦ как, якобы, «экуменистической», нужно считать «национальной осетинской» - более 90% всех православных осетин окормляются именно в РПЦ, с которой греческие старостильники не имеют канонического общения. В-третьих, в статье 8 Конкордата между Республикой Южная Осетия и Аланской епархией, заключенного в 2004 году, сказано о том, что Церковь в Южной Осетии «защищает интересы Государства в международных отношениях и содействует налаживанию взаимосвязей Республики Южная Осетия с иными государствами». В сопротивлении духовенства налаживанию канонических контактов с РПЦ и РПЦЗ власти Южной Осетии могут достаточно обоснованно видеть нарушение этого пункта: главные интересы южноосетинского государства лежат в последовательном и целенаправленном развитии взаимоотношений с Россией, и церковное направление играет в них не последнюю роль.
Есть, наконец, и региональный аспект, в рамках которого сложившаяся в республике ситуация представляется частью более широкого контекста, связанного с борьбой между различными мировыми игроками. Так, 19 апреля т.г. Верховной радой Украины была поддержана инициатива украинского президента об обращении к Константинопольскому патриарху с просьбой о признании независимости УПЦ в качестве… «национальной поместной церкви».
На характер восприятия Москвой подобных действий указывает не столько реакция из церковных кругов, сколько то, что в начале месяца в рамках своего последнего визита в Турцию Константинопольскому патриарху Варфоломею позвонил российский президент Владимир Путин, и наверняка не только затем, чтобы передать ему привет от патриарха Кирилла.
Аланская епархия, равно как и вся Южная Осетия, существует не в политическом вакууме. Вокруг региона постоянно ведется борьба, и окончательный уход Южной Осетии в неканоническое старостильное поле не только поставит крест на перспективах объединения православных осетин в рамках одной церкви, но и создаст беспрецедентную угрозу православного раскола на всем Кавказе, в которой Аланская епархия будет только инструментом заинтересованных в религиозном хаосе сил. Наконец, нынешняя ситуация постепенно девальвирует исторический курс Церкви в Южной Осетии в сторону России. Изначально РПЦ много критиковали в республике именно за то, что она в свое время не приняла южноосетинских православных под свой омофор. Сейчас же парадоксальным образом многие комментаторы упрекают президента Бибилова в том, что он чуть ли не самовольно «подарил» Южную Осетию РПЦ. Логическая непоследовательность таких аргументов, часто предъявляемых одновременно, для беспристрастных наблюдателей абсолютно очевидна. Церковная политика по сравнению со светской отличается гораздо большим консерватизмом, и вопросы, касающиеся канонической принадлежности той или иной территории, решаются в ней не быстро.
Сейчас все здоровые общественные силы в Южной Осетии ясно понимают, что, во-первых, ситуацию вокруг епархии нужно максимально деполитизировать, и, во-вторых, сама епархия должна публично и внятно объяснить своим прихожанам и всему народу, каким она видит путь развития православия в Южной Осетии. Если он, по мнению аланского духовенства, принципиально не связан с Россией и каноническим единством православных осетин в рамках одной церковной юрисдикции, как то многократно декларировалось ранее, или если курс взят на строительство старостильной «национальной церкви» без каких-либо ясных перспектив ее признания со стороны Вселенского православия, то это необходимо публично озвучить, дабы прекратить бесконечные политические спекуляции и выпады, наносящие ущерб репутации республики.
С другой стороны путь, предлагаемый государством, понятен: обращение в РПЦЗ с просьбой принять Аланскую епархию под свой омофор, и последующее объединение всех православных осетин в рамках одной церковной юрисдикции.
Аналитический отдел информагентства «Рес»
