Утро 19 января 1992 года выдалось на редкость холодным, стояли настоящие крещенские морозы, не столь часто случающиеся в этих краях. Казалось, высшие силы испытывают народ Южной Осетии на прочность: Цхинвал периодически обстреливался из всех видов оружия, часть сел в районах была блокирована грузинскими бандформированиями и зима выдалась суровая, а в домах не было ни света, ни тепла.
Привычная для цхинвальцев канонада в то крещенское утро усилилась — грузины заняли Присскую высоту. Но на улицах Цхивала было многолюдно: пережидая обстрелы, прячась за стенами зданий, народ спешил к выборным участкам решать свою судьбу: в Южной Осетии проходил референдум, определивший ее государственный суверенитет.
1. Число граждан, получивших бюллетени для голосования – 53441
2. Число граждан, принявших участие в голосовании (устанавливается путем подсчета бюллетеней, находившихся в ящиках для приема бюллетеней) – 53441
3. Число граждан, ответивших «да» – 53308
4. Число граждан, ответивших «нет» – 48
5. Число бюллетеней, признанных недействительными – 85.
Если не знать обстоятельств, при которых проводилось голосование, то цифры сухой статистики вряд ли что-то скажут будущим поколениям, исследующим новейшую историю Южной Осетии,кроме абсолютной легитимности референдума. Между тем эти цифры являются показателем массового героизма.
О тех переломных исторических событиях - интервью «Рес» с председателем Центральной комиссии по проведению референдума, депутатом Верховного Совета республики первого созыва Юрием Дзиццойты.
- Юрий Альбертович, как принималось решение о проведение референдума и чем оно было обусловлено? Почему референдум был проведен именно в январе 1992 года?
-Референдум 19 января 1992 года нельзя рассматривать вне контекста исторических событий конца 80-90-х годов 20 века на всей территории бывшего СССР, событий в Грузии и в самой Южной Осетии того периода, и рассматривать отдельно от референдума марта 1991 года.
С середины 80-х годов в некоторых республиках СССР националистически настроенные силы взяли курс на сепаратизм. Поэтому Верховный Совет СССР принял в апреле 1990 года Закон«О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» До принятия этого закона составлявшие Союз республики, по Конституции СССР, считались суверенными государствами, за каждой из которых конституцией закреплялось право выхода из состава СССР, но в законодательстве отсутствовали правовые нормы, регулировавшие процедуру этого выхода. Лишь в принятом в апреле 1990 года законе был прописан механизм выхода республики. И это был сложный механизм, предусматривающий целый спектр вопросов — политических, правовых, экономических. До таких деталей, как, например, финансирования переезда в другую республику представителя нетитульной нации, если есть такое желание, включая перевоз захоронений близких.
Решение о выходе союзной республики из СССР , по закону, могло быть принято свободным волеизъявлением народов союзной республики путем референдума (народного голосования).
Для республик с автономными образованиями и местами компактного проживания разных народов на их территории предусматривалось проведение референдума отдельно по каждой автономии. За народами автономных республик и автономных образований сохранялось право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно правовом статусе.
И даже в местах компактного проживания национальных групп, составляющих большинство населения данной местности, при определении итогов референдума результаты голосования по этим местностям должны были учитываться отдельно. То есть, если бы, например, выход Грузии из состава СССР осуществлялся в рамках правового поля, а не «по законам джунглей», то должны были учесть и мнение компактно проживающих армян и азербайджанцев. И у них было право остаться в составе СССР, если выходила Грузия, подчеркиваю, остаться в составе СССР , а не присоединиться к Армянской или Азербайджанской ССР.
Согласно этому же закону, по истечении пяти лет с момента проведения первого референдума, должен был быть проведен еще один референдум — подтверждающий или опровергающий результаты первого.
Все наши действия были в рамках этого союзного закона, с некоторыми нюансами, так как там не были прописаны действия при развале СССР — а Союз именно развалили, в Беловежской пуще.
- Для проведения референдума была создана отдельная комиссия?
-Да, такая комиссия была создана еще перед референдумом о сохранении Союза в марте 1991 года. В Южной Осетии тогда была действующая Центральная избирательная комиссия, возглавляемая Борисом Чочиевым, которая провела выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Демократической Республики. Но по закону она не имела права проводить референдумы. Поэтому была создана специальная Центральная комиссия по референдуму, которую возглавил я. Оба референдума проводились в тяжелейших условиях. В марте 1991 года большинство районов Южной Осетии были блокированы грузинскими бандформированиями, республика была лишена энергоносителей, даже печатать бюллетени пришлось в Северной Осетии. Из Тбилиси делали все возможное, чтобы сорвать волеизъявление народа Южной Осетии. Были теракты, массовые убийства -средств для срыва референдума грузины не выбирали. За исключением неподконтрольных Южной Осетии и Абхазии, Грузия на всей своей территории бойкотировала проведение общесоюзного референдума, таким образом поставив себя вне правового поля существовавшего тогда Союза. А мы действовали строго в рамках этого правового поля, несмотря на все препятствия, референдум был проведен на всей территории Южной Осетии, включая грузинские села, кроме занятых их бандформированиями. В том числе, и в отдаленном Ленингорском районе. В голосовании приняло участие около 76 процентов всего населения республики — почти 99 процентов высказались за сохранение Советского Союза.
По закону, следующий референдум должен был пройти через пять лет, но у нас не было этих пяти лет — события развивались стремительно и трагически: в декабре того же 1991 года была Беловежская «сходка». Оставался всего лишь месяц для подготовки референдума. Именно референдума. Решения Верховного Совета в этом судьбоносном вопросе исключались — такие решения можно легко отменить, а итоги референдума может отменить только повторный референдум — то есть, непосредственно сам народ.
- В январе 1992 года СССР уже не существовало. Однако, референдум 19 января был проведен, как Вы сказали, в рамках все того же Закона СССР о выходе республик. Не возникло ли правовой коллизии?
-Нет. К этому времени не было еще другого правового поля на всем постсоветском пространстве. Союз лидеры трех республик развалили, вопреки воле абсолютного большинства народов, населявших его, без учета мнения и лидеров остальных республик. Поэтому действовать приходилось в сложившихся реалиях.
С Грузией наши пути разошлись еще по итогам референдума марта 1991 года. Разошлись и в политическом и в правовом поле. Мы остались в составе СССР, проведя референдум по закону, они вышли из Союза в обход существовавшего законодательства и норм международного права. Более того, Грузия еще в 1990 году односторонне отменила советские законы, практически выйдя из правового поля СССР до юридического распада страны, и таким образом, не стала правопреемником ГССР. В январе 1992 года Грузия не была признана и непризнанными ООН бывшими республиками СССР., и, наконец, на тот момент там не было даже легитимного руководства. То есть налицо самопровозглашенное путем сепаратистских действий государство, в составе которого мы уже не находились.
Впоследствии у нас было много дискуссий с представителями международных структур. Они пытались придраться к правовым актам республики, как-то сотрудница ОБСЕ даже выдвинула аргумент, дескать, союзный закон 1990 года не успел вступить в силу. Как не успел, если был проведен общесоюзный референдум? Все попытки подвергнуть сомнению наши правовые акты были безуспешны — референдум 1992 года, как все политико-правовые основания создания Республики Южная Осетия — безупречен.
- К этому моменту Грузия потеряла все рычаги давления на Южную Осетию, кроме военных. Прежде из Тбилиси могли воздействовать на югоосетинскую партноменклатуру, подключать союзное партийное руководство для этой цели. Накануне референдума какие-то попытки помешать ему еще предпринимались, помимо обстрелов?
- Разумеется. Оставалось грузинское лобби в Кремле, оно работало активно, из Москвы уже воздействовали на североосетинское руководство. И всегда была «пятая колонна» в самой Южной Осетии, через которую они и пытались влиять. Не настало еще время назвать всех их поименно, думаю, придет и этот час. Но противодействие было. Приведу такой вопиющий факт, когда в Северной Осетии печатали бюллетени для референдума — изменили вопросы. Вопросы формулировал Верховный Совет Южной Осетии и менять их никто не имел право, пршлось печатать заново. Прежние были уничтожены, хотя пару экземпляров для истории мы сохранили.
Ну и главный фактор воздействия — военный. Перед референдумом и непосредственно 19 января были массированные обстрелы, захватили Присскую высоту над Цхинвалом. Ужесточили террор и по всей республике. Следует отметить героизм членов районных отделений комиссии по проведению референдума, находившихся на осадном, военном положении.. Например, из Дменис, до которого из Цхинвала по прямой двадцать минут езды, за бюллетенями ездили в объезд через Джерский перевал в Дзау, оттуда по Зарскому перевалу - в город. Полдня в дорое, и таким же объездным маршрутам привозили уже результаты голосования. Зарплату члены комиссии не получали, наоборот, приносили из дома и продукты, чтобы была возможность перекусить и дрова — тот январь был очень холодным.
Население республики к пунктам голосования пробиралось, рискуя жизнью. В том числе и в самой столице. Как и на референдуме марта 1991 года, участие в голосовании приняло все население республики, включая грузин, за исключением сел, занятых грузинскими боевиками. Но даже оттуда с риском для жизни пробирались в город. Специально для них был открыт участок в 9-ой школе, и в 10-й школе — для жителей сел Ередвской зоны, которые так же прибирались в Цхинвал и Дменис, пробирались и грузины. Я благодарен всем, кто принял участие в референдуме, даже тем, кто голосовал против. Итоги референдума легитимны. Даже такая деталь:по закону в течение десяти дней результаты голосования должны быть опубликованы в прессе. Газеты тогда в связи с энергетической блокадой не выходили. Из больницы на несколько часов перевезли «движок» в типографию и напечатали тираж газеты с итогами референдума.
- Если оглашать список «пятой колонны» еще не настало время, то список членов той героической комиссии опубликовать необходимо. Проведено все было на высоком организационном уровне, несмотря на обстрелы, блокаду, отсутствие элементарных условий. Что касается самого референдума, не противоречат ли друг другу два вопроса, вынесенных на голосование:
1) Хотите ли Вы, чтобы Южная Осетия была независимым государством? 2) Хотите ли Вы, чтобы Южная Осетия была в составе России?
Не противоречат. Советского Союза, в составе которого мы себя воспринимали после референдума 1991 года, больше не существовало. Россия расценивалась, как правопреемник СССР, в том числе и в ООН. Повторяю, мы действовали в рамках все того же закона. То, что ельцинская Россия не стала таким правопреемникам по многим, в том числе и ключевым вопросам- другая тема, тогда, в 92 нельзя было предвидеть многого. В состав Российской Федерации можно было входить только, как самостоятельное государство. Поэтому вначале нужно было окончательно определить свой правовой статус в новых исторических реалиях, а уже потом с течением времени при определенных условиях можно было ставить вопрос о вхождении в состав России. Итоги референдума 19 января 1992 года по сей день имеют полномочную юридическую силу по всем нормам международного права.
