Геноцид

Изольда Цховребова, 1944 г.р., жительница Цхинвала

Войну в августе 2008 года я провела в городе, никуда не выезжая. Около двенадцати ночи, когда начался обстрел, я подошла к окну и чуть не умерла от страха. Я увидела, как что-то горящее летит именно на меня, я испугалась и спряталась, это был снаряд, который попал в крышу нашего корпуса. Взрывной волной меня отбросило к стене. Крыша дома вся сгорела. Один снаряд, к счастью, не разорвался, а то от нашего корпуса ничего бы не осталось. Все соседи, напуганные происходящим, не осознавая до конца, что происходит, в панике спустились в подвал. Мы были совершенно изолированы от внешнего мира, без какой-либо связи. В подвале было нечем дышать, люди задыхались от угара. Я до сих пор не могу в себя прийти, у меня начался страшный бронхит.

Тина Сиукаева, 1955г.р., жительница Цхинвала

Пять мучительных дней в августе 2008 года я вынуждена была провести в подвале, вместе с дочерью и с пятью малолетними внуками в ужасных условиях. Раздавались взрывы, от грохота выстрелов мы были оглушены нам, казалось вот-вот снаряд попадет именно в наш корпус, и мы все - от мала до велика - погибнем.

Тина Макиева, 1956г.р., жительница Цхинвала:

В очередной раз мирное развитие Южной Осетии было прервано агрессией грузинских фашистов в августе 2008 года…
Мой муж - инвалид, он не может самостоятельно передвигаться. Когда раздались первые взрывы, в ночь с седьмого на восьмое августа 2008 года, мы с мужем и дочерью находились дома. Мы решили спуститься в подвал. Мой муж не согласился пойти с нами, он думал, что обстрел скоро прекратится, как это обычно бывало. Но я очень испугалась за дочку, и решила вместе с ней спуститься в подвал, а затем уже подняться к мужу. Все наши соседи спустились в подвал. Обстрел все усиливался и усиливался.

Что творилось на улицах Цхинвала 8 августа 2008 года трудно описать. Особенно на пятачке улиц Московская и Миротворцев. Именно бой на данном рубеже стал Рубиконом в пятидневной войне. Три подорванных за небольшой временной промежуток танка на данном отрезке стали переломным моментом. Грохот был еще тот. И если от двух «монстров» их железные скелеты остались, то от третьего была видна лишь внушительная воронка. Танк разорвало на мелкие фрагменты – вокруг в радиусе 100 метров валялись разные детали, начиная от его гусениц и заканчивая кусками тел несостоявшихся победителей. Одним из мемориалов трагических событий августа 2008-го стала башня этого грузинского танка. Тяжеленная, многотонная башня, взлетев вверх от сильнейшего взрыва, вызванного детонацией снарядов, находящихся внутри танка, совершив свой непостижимый кульбит, протаранила бетонный козырек здания Совпрофа и дулом вниз буквально вонзилась в ступени здания.

Асиат Хабалова, 1938г.р., жительница Цхинвала

Вечером седьмого августа 2008 года я спокойно легла спать, не подозревая, что может произойти. Мы надеялись, что войны не будет, так как по телевизору смотрели выступление грузинского президента Саакашвили, где он выступил с речью, что не станет развязывать против нас войну.
К полуночи раздались взрывы. После первого взрыва я думала, что обстрел утихнет. Но, услышав, очередные взрывы все стало понятным. Я не могла пошевелиться, казалось, все рушится.

Никогда не смогу забыть те мучения, которые мне пришлось пережить во время августовской войны 2008 года. Не могу передать словами все переживания, боль, которые я испытала за эти пять тяжелых дней.
Мой муж - лежачий больной, ему нельзя вставать. Около полуночи раздались взрывы, я до смерти перепугалась. Я живу на восьмом этаже вместе с больным мужем и несовершеннолетним сыном. Дотащить мужа до подвала своими силами я не могла. Мне с трудом удалось уговорить моего маленького сына спуститься в подвал. А сама осталась смотреть за своим мужем.

20 мая 1992 года. Как это было.

Шура Дьяконова, 1930 г.р.

Весной 1992 года обстановка в Цхинвале опять была крайне напряженной. Грузины обстреливали город регулярно. Мы с мужем жили в селе Сохта Джавского района РЮО. В ночь с 17 по 18 был сильный обстрел города, грохот от стрельбы был слышен и в нашем селе. Я всю ночь глаз не сомкнула, все мои дети находились в Цхинвале, очень за них беспокоилась. Наутро мы встали и решили с мужем приехать в город, повидать детей. Город сильно обстреливали, мы еле по улочкам и тупикам добрались до квартиры сына. Сыновья у меня тогда стояли на постах, защищали Родину. В этот день мы обошли детей, навестили дочерей, они тоже проживают в Цхинвале. На второй день, 20 мая, решили вернуться домой. Сын нас не отпускал, умолял, чтобы остались еще день, что он сам нас отвезет. Но мы решили ехать. Муж мой, Георгий Остаев, был чем-то сильно взволнован, места себе не находил. Когда я поинтересовалась, что с ним, он сказал, что всю ночь не спал, что предчувствие какое-то нехорошее. Наверное, предчувствовал свою смерть…

20 мая 1992 года. Как это было.

Жанна Мещерякова, 1945 г.р.:
20 мая 1992 года мой сын выехал в село Цон Дзауского района. Там жила его бабушка, и он хотел помочь ей в хозяйских делах. Я была в Цхинвале. Ничего не предвещало беды. Однако она ворвалась в мой дом. Ворвалась и поселилась там навсегда. На Зарской дороге в тот ужасный, злополучный день грузинские фашисты расстреляли моего единственного сына Сергея Каирова. Я осталась одна на этом белом свете.

20 мая 1992 года. Как это было.

Виктория Гаглоева, житель г.Цхинвал:
В тот злополучный май 1992 года я с сестрой была во Владикавказе. Мы тогда еще были очень малы. Вдруг к нам приехали родственники и, ничего не объясняя, вывезли в Цхинвал. Мы слышали, как люди говорили, что в Южной Осетии произошла страшная трагедия, что грузины расстреляли колону беженцев на Зарской дороге, но я и в страшном сне представить не могла, что там погибли мои родители. Нас привезли в Цхинвал…

Геноцид. 20 мая 1992 года. Как это было.

Чибирова Ирина Анатольевна, 1980 года рождения:
20 мая 1992 года я вместе со своими родителями собралась ехать во Владикавказ, так как из-за постоянных обстрелов в городе было опасно оставаться. Поскольку дорога, проходящая через грузинские села Тамарашени-Кехви, была закрыта грузинскими бандформированиями, нам пришлось идти к железнодорожному переезду, чтобы там сесть на какую-нибудь попутную машину, ехавшую по объездной дороге, через село Зар. Было утро 20 мая.