Согласно данным Министерства печати и массовых коммуникаций РЮО, на всем протяжении грузино-осетинского конфликта, в нашей стране побывало более двух тысяч журналистов. Именно с их помощью мир узнавал о кровопролитных войнах в Южной Осетии. При этом многих из них жители Южной Осетии знают по именам, знают кто из снимающей (пишущей) братии какой телеканал (издание) представляет, особо выделяя при этом невероятно харизматичного Руслана Гусарова. Директор-корреспондент Северокавказского Центра НТВ, Руслан впервые приехал в нашу Республику в июле 2004 года и с тех пор Цхинвал для Северокавказского бюро НТВ – непосредственная зона ответственности.
– Руслан, за годы работы в зоне грузино-осетинского конфликта насколько для Вас был ожидаем такой поворот событий, как августовская война прошлого года?
– Вопрос «Будет война или нет?» меня очень беспокоил. Вообще, по моему мнению, август 2008-го года является своего рода «логическим» продолжением июля-августа 2004-го. Именно тогда я впервые приехал в Южную Осетию, и в этот момент, как раз, произошло обострение ситуации. Тогда Грузии «умерили» пыл. Но интуитивно я уже чувствовал, что это все-таки к чему-то приведет, хотя, честно говоря, что начнется подобное и предположить не мог. Более того, не мог поверить даже в первые часы агрессии, поверил только утром 8-го августа.
– Значит, на Ваш взгляд, августовскую войну можно было предвидеть?
– Как сейчас выясняется, все было предсказуемо, хотя по прошествии времени делать выводы гораздо легче. Но получается, что в Генеральном штабе РФ многое знали, да и мы, находясь в самой зоне конфликта, уже по захвату Сарабукской высоты со стороны Ленингорского района в конце июля, и по мощному обстрелу Цхинвала в начале августа, могли делать выводы. Надо отметить своевременные превентивные меры, сделанные руководством Республики – эвакуировав детей, женщин и стариков было в многократно сокращено потенциальное количество жертв. Думаю, делалось это неспроста, на то были основания. К тому же силовые министры Республики постоянно заявляли, что Грузия стягивает к Цхинвалу большое количество тяжелого вооружения и техники, причем, особенно много ее было в Гори, до которого рукой подать. Разведка наверняка отслеживала эти шевеления, но ошибки все же в итоге были допущены. Более того, неизвестной оставалась дата начала военных действий против Южной Осетии.
В этом ряду, нужно отдать «должное» и изощренному коварству Саакашвили, буквально за 2 часа до агрессии заявившему, что Грузия приостанавливает все военные действия в зоне конфликта и начинает мирные переговоры. Я даже немножко удивился, глядя на его удивительно доброжелательное лицо, ведь обычно у него бывает нервное, грозное выражение лица. Это обстоятельство, честно говоря, меня сильно сбило с толку, поэтому я очень долго не мог осознать, что началась война, в самом полном понимании этого слова. Я не думал, что Грузия пойдет на такое.
– Следя за всеми приготовлениями грузинской стороны к началу военных действий и, тем более, располагая данными разведки о прибытии батареи гаубиц и РСЗО типа «Град», можно ли было существенно лучше организовать оборону Цхинвала?
– Я человек не военный, и мне трудно судить… Но если рассуждать трезво, то необходимо учитывать географические особенности, которые позволили довольно быстро ослабить оборону: город находится в котловине, с трех сторон окружен горами. С двух сторон от Цхинвала – стратегически важные высоты, которые, как мы знаем, достаточно легко были подавлены армейскими подразделениями Грузии. Вдобавок к этому достаточно мощная сила в виде грузинских спецподразделений располагалась в тылу (на территории грузинских анклавов). Осетинская сторона, по всей видимости, недооценивала последние 3-4 года боеспособность грузинской армии, между тем, военный бюджет Грузии за последние годы вырос неимоверно, ими была проведена титаническая работа для обучения и подготовки своих военнослужащих введению войны с помощью тяжелого вооружения, авиации, средств подавления электронных помех, ПВО и т.д. Я знаю, осетинские ребята держались мужественно, но даже самый мужественный боец не в состоянии сделать что-либо против падающих бомб, разрывающихся рядом с его позицией снарядов… К тому же не будем забывать, что имело место еще и предательство. Я думаю, что процентов на 70-80 координаты юго-осетинских позиций были известны очень точно, «благодаря» грузинским, так называемым, миротворцам. «Притирка» началась в первые дни августа, когда начались обстрелы города.
Плюс ко всем перечисленным факторам население было изнурено водной блокадой… Думаю, что в условиях войны, когда в количественном отношении осетины уступали в пять раз, вооруженные силы Южной Осетии сделали очень много.
– Тем не менее, в потоке информации из Южной Осетии об августовских днях о героизме наших ребят упоминалось разве что вскользь…
– Давайте не будем забывать, что тот поток информации шел в условиях самой настоящей информационной войны, которую мы проиграли еще до начала агрессии… Но именно ополченцы сыграли важную роль в сдерживании грузинских войск, не давая им возможности полностью взять под контроль город. Поскольку оборона на дальних подступах к тому времени была сломлена, сдерживать оборону Цхинвала долго, практически было невыполнимой задачей. Они истратили весь запас сил и боеприпасов, фактически своими телами защищали город. Могу однозначно заявить – если бы не яростное сопротивление ополченцев, 8-го августа для нас не было бы вообще. Грузины захватили бы город достаточно быстро и, по всей видимости, убивали бы всех подряд, включая журналистов, поскольку им были бы не нужны живые свидетели. Сумев сохранить и очистить город до прихода российских войск, ополченцы совершили Великий Подвиг. К тому же не просто не сдали город, а совершали чудеса героизма – только в черте города ими было подбито 12 единиц грузинской бронетехники. Эти потери наверняка отрезвили противника.
Я не знаю, какие мысли придавали силы осетинским бойцам, но лично я, если честно, не верил до конца, что помощь придет, потому что видел, какая политика, все эти годы, была выстроена по отношению к Республике Южная Осетия, и какое отношение было к миротворцам. Я никогда не понимал смысл мандата миротворческих сил, их так называемая политика «сдерживания». В грузинских анклавах творился полный беспредел – грузинская полиция останавливала, задерживала, избивала, а порой и убивала осетинских мирных жителей, а российские миротворцы не могли ничего сделать. Тогда зачем они были нужны? При этом самих миротворцев могли унизить, оскорбить и т.д. Непонятным оставался и их статус во время войны, когда после гибели целого батальона, другой батальон даже не занял оборонительные позиции. И только лишь осетинская часть миротворческого контингента вела боевые действия.
– Каков, по-Вашему, главный урок, который стоит извлечь Южной Осетии из 5-дневной войны?
– Во-первых, не надо забывать, что небо в Южной Осетии не всегда бывает ясным и голубым, а солнце таким ярким – хотя все мои командировки, ощущения и представление о Южной Осетии связаны именно с этим… Нельзя забывать о войне, это своего рода урок и для России, и для Южной Осетии. Объясню почему. Посмотрите, чем больше мы отдаляемся от Великой Отечественной войны, чем больше наша молодежь забывает, что это была за война, кто в ней победил (некоторые уже думают, что в ней победили американцы), тем больше мы теряем понимание, что эта война – не просто дела давно минувших дней, и она может быть вполне реальна. Война должна быть постоянным напоминанием, чтобы наши последующие шаги были взвешенными и осторожными.
Я думаю, нынешняя твердая позиция Российской Федерации и положение дел в мировой политике не позволят этому конфликту разгореться вновь, хотя, будем откровенны, угроза сохраняется. Но народу Южной Осетии уже нужно поменять свою психологию и настроиться на строительство, созидание. Сделать это будет непросто, но необходимо.
– В своих заявлениях внешнеполитическое ведомство России не раз расценивала непрекращающиеся провокации, в том числе, учение войск Североатлантического альянса на территории Грузии, как намерение руководства Грузии вновь начать военные действия против Южной Осетии.
– Это правильная позиция. Нельзя недооценивать, лучше переоценить, не впадая при этом в панику. То, что на охрану границ Южной Осетии встали российские пограничники – это знаковое решение, важный шаг в политическом и военном отношении. У пограничных войск в отличие от миротворцев четкий ясный мандат, устав и план действий. Договор между Южной Осетией и Россией позволит маленькой стране чувствовать помощь и поддержку, очевидно потенциальной и сильной страны. Задача России не допустить кровопролития в Южной Осетии и дать ей возможность жить и развиваться.
К тому же, я уверен, что Республика располагает достаточным количеством войск для того, чтобы противостоять возможной агрессии и дождаться очередного подкрепления, если понадобится, причем, с наименьшими потерями. Кроме того, если будет развиваться экономика Республики, ее инфраструктура и т.д. очень мало шансов, что кто-то захочет развязать войну, потому что это будет уже другая война.
– Во время августовской агрессии, грузинская сторона применила еще один опасный вид оружия – дезинформацию. По сути, бои шли на информационном поле тоже.
– Находясь здесь, мы не знали, что такая война ведется – узнали только, когда все закончилось. Нам казалось, что по каналам из России весь мир знает, что здесь происходит – мы же сообщаем! Как выяснилось в последствии, грузинские и западные СМИ выдавали в эфир наши кадры с комментариями с точностью до наоборот – разрушенный полыхающий Цхинвал выдавался за Гори… По правде говоря, я был разочарован – наши коллеги с западных СМИ, на которых мы старались равняться, учиться профессионализму, методам работы стали теми, кем нас обвиняли в Советское время – пропагандистами, а в данном случае еще и участниками этой бойни. Негативное от-ношение к западной прессе наша съемочная группа ощутила на себе 13 августа в Джаве – в ходе съемок к нам подбежали местные жители с намерением побить нас – увидев надписи «ТВ» на наших автомашинах, решили что мы иностранные журналисты. Минут через 10 инцидент был исчерпан, но после этого подлетел вертолет и начал снижаться прямо на нас, срывая работой винтов нашу «тарелку». После этого я дал команду из простыней нарезать полосы и выложить их на зеленой лужайке в виде слова «НТВ», чтобы было видно даже с воздуха, что эта российская пресса.
– Существует мнение, что журналисту, долгое время работающему в горячих точках довольно пресно и малоинтересно освещать события из мирной жизни. Так ли это?
– Наверное, часть правды в этом есть. Лично я не считаю себя военным корреспондентом, хотя 80% моей работы пришлось на «горячие» материалы. Я достаточно универсальный репортер, старающийся находить интерес во всем. Не скрою, я не люблю работать на пресс-конференциях, форумах и т.д. Выражаясь нашим языком на паркете. Работа журналиста в «горячих точках» сопряжена с огромным количеством риска и выбрасываемого в кровь адреналина. Здесь связь между людьми происходит уже на другом уровне. Отношения хоть и сложнее, но чище, да и восприятие вещей совершенно иное. Люди в жизненных ситуациях, особенно экстремальных всегда интереснее, ярче. Главное, не дать себе подсесть на кровь, экстрим, иначе можно увязнуть. Я знаю журналистов, которые уже не могут без этого. Я не осуждаю их и считаю частью нашей, журналистской проблемы. Практически не ведется никакой работы по подготовке журналистов в экстремальных условиях, а тем более по выводу их из стресса. Только-только начинаются работы в этом направлении. Последние три года я участвую в рабочей группе Союза журналистов России, которая уделяет больше внимание проблеме реабилитации журналистов.
– Наверняка, августовские тяжелые дни стали большим испытанием для Вас тоже. Как преодолевали последствия стресса?
– Спасала работа… Я помню, самые тяжелые часы пришлись на временной промежуток с восьми утра до часу дня 8 августа, когда мы укрывались от разрываемых снарядов в овощехранилище на территории штаба миротворческих сил. Мы, это человек 70 журналистов, детей, женщин, стариков на маленький, 10х3 метров, кусок площади. Поскольку не было малейшей возможности даже передвигаться внутри этого помещения, и тем более работать, стали одолевать фатальные мысли. Звуки разрываемых снарядов раздавались все ближе и ближе… В какой-то момент, я приказал себе: «Все! Нужно работать!» Мы вышли из помещения, развернули спутниковую тарелку и начали работать. Именно это – мысль о работе, желание работать, как-то успокоили и помогли справиться с ситуацией.
– С каким чувством Вы сейчас приезжаете в нашу Республику, и какой Вы видите ее будущее?
– Южная Осетия – уже часть моей жизни. Мне очень интересен и дорог этот край… Сейчас ситуация в Республике, мне кажется, достаточно непростая. В процессе общения с населением ясно – что нет полного единодушия в политическом раскладе. Касательно вопросов независимости, необходимости двигаться своим путем вместе с Россией, курса на единение осетин как этноса – здесь царит полное единодушие. Тем не менее, общество разделяется по политическим пристрастиям, есть недовольство и медленным ходом восстановительных работ, обусловленный в свою очередь причинами, как объективными, так и субъективными. В любом случае, власть несет ответственность за все происходящее и к кому еще идти народу со своим недовольством, как не к власти. С другой стороны, у власти тоже есть свои немаловажные проблемы, которые нельзя сбрасывать со счетов. Южная Осетия – не субъект Российской Федерации, а Независимая страна – здесь другие механизмы финансирования, контроля, система противовесов, сдержек и т.д.
Новому Парламенту нужно будет сосредоточить свои силы на скорейшем физическом восстановлении Республики, чтобы градус напряжения в обществе (который есть и не будем этого скрывать) понизился. Данное напряжение я увязываю еще и со стрессом, который население Южной Осетии испытывал последние 20 лет, а в августе прошлого года ощутивший его в полном объеме. Безусловно, в нынешнем обществе четко прослеживаются последствия войны – стрессы, нервы. Не все смогли справиться с послевоенным синдромом. Южные осетины прошли испытание войной, они должны преодолеть и ее последствия тоже. Вы, точнее Мы не должны позволять себе разбрасываться ни ресурсами, ни памятью, ни будущим...
Юго-осетинская газета «Республика».