К 65-летию Великой Победы
Санакоев Глеб Павлович
Родился в 1915 году в г. Гори Грузинской ССР, в семье служащего. Член КПСС. Окончил Сталинирскую среднюю школу. Глеб с детства мечтал стать врачом. В 1938 году он поступает в Ленинградскую Военно-медицинскую академию. Участник войны с белофиннами (1939-1940 гг.)
В 1941 году, окончив Военно-медицинскую академию в Ленинграде, Глеб был назначен военным врачом в г. Горький. В начале войны полк, в котором служил Глеб Павлович, был направлен на Западный фронт. Он долгое время для родителей считался без вести пропавшим. О его судьбе стало известно в апреле 1974 года после письма Кремнева Сергея Зиновьевича из Минска на имя секретаря Юго-Осетинского обкома партии Санакоева Ф.С.
В 1941 году Глеб Павлович служил в Бобруйске в госпитале для военнопленных врачом-хирургом. Здесь он делал все, чтобы после выздоровления воины не попадали в лагерь для военнопленных, а уходили в лес к партизанам. Санакоев доставал дефицитные медикаменты и перевязочный материал в немецком военном госпитале, уносил домой, а оттуда посылал партизанам.
Гестаповцы арестовали Г.П.Санакоева и 13 мая 1942 года он был расстрелян.
НЕ ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ, А ПОГИБ ЗА РОДИНУ
В тревожные дни лета 1941 года мне, кадровому военному, по сложившимся обстоятельствам пришлось стать подпольщиком в тылу немецких оккупантов в городе Бобруйске. Этот город мне хорошо был знаком, потому что здесь я прожил более семи лет (до 1939 года), находясь на военной службе. Теперь же мне довелось возглавить здесь одну из подпольных групп, действовавших в городе.
Как-то в октябре месяце 1941 года один из наших подпольщиков, Виталий Михайлович Васильев, при встрече со мной рассказал, как он на днях по необходимости находясь в больнице, встретил там во дворе нашего общего знакомого по военной службе Константина Яковлева. Побеседовать с ним Васильеву не удалось. Видимо, Яковлев по условиям конспирации, не решился на разговор. Посоветовавшись, мы решили, что связаться с Яковлевым нужно обязательно и сделать это придется мне.
На другой же день я пошел в больницу, чтобы найти Яковлева. Пройдя по Пушкинской улице до водонапорной башни и повернув налево, на Пролетарскую, я оказался у больничного городка. Ворота в обширный двор больницы были приоткрыты, а за ними сидел пожилой человек, дежурный охранник, который открывал и закрывал ворота, пропуская проезжавший транспорт. Подойдя к старику, я спросил, где мне можно видеть столяра Яковлева? Охранник бросил беглый взгляд на меня, оценил мою внешность, видимо, не вызывавшую никакого подозрения, и сказал: «А у нас Яковлев не работает, наверное, ты, земляк, не туда попал, тут больница». - «А мне сказали, что он здесь во дворе где-то работает». - «Ну, если во дворе, то это Яковенко, а не Яковлев, вот он, кажется, окно ремонтирует в нашей сторожке».
Я не спеша подошел к тому месту, где находился Яковлев и, выждав момент, когда он остался один, приблизился, глянул в лицо и, конечно, сразу узнал его, хотя он и не совсем был похож на прежнего Яковлева. Он отрастил небольшую бородку и рыжие усики. На мое обращение: «Здравствуйте, товарищ Яковлев», - он не спеша обернулся и подозрительно посмотрел в мою сторону. Чтобы рассеять его подозрения, я сразу же назвал себя и напомнил, что мы служили вместе в Бобруйске, а потом в Бельске.
- Да, помню, - сказал он, - только давай об этом не здесь. Лучше скажи, куда пойти после работы, тогда поговорим обо всем.
Мы договорились встретиться у меня на явочной квартире по улице Семеновской, № 88. Это немцы так ее переименовали, а до войны она называлась улицей Леккерта.
Вечером в 6 часов я ожидал Яковлева на улице. Он появился точно в условленное время, был одет в фуфайку, замасленные брюки, поношенные ботинки, на голове рабочая кепка. Зашли мы в глухой переулок, где находилась моя комнатка в небольшом деревянном доме и, усевшись за столиком на кровати, долго и обстоятельно беседовали. Рассказали друг другу, как нам довелось встретиться с фашистами в первый же день войны, кого из боевых друзей и знакомых потеряли там,
на границе, как отбивались от наседавших гитлеровских захватчиков на пути отступления. Поделились с планами на будущее и договорились постоянно поддерживать связь.
При очередной встрече Яковлев рассказал, как ему удалось в городской больнице сколотить подпольную группу врачей и технических работников, которые спасали от смерти советских людей, оказавшихся на оккупированной территории. В городской больнице осенью сорок первого года под видом гражданского населения лечилось много раненых советских воинов, и больничный персонал, возглавляемый известным в Бобруйске врачом Иваном Семеновичем Сколобаном, делал все, чтобы после выздоровления воины не попадали в лагерь для военнопленных, как это требовала немецкая администрация, а уходили в леса к партизанам.
Особенно активную роль в этой работе играл врач-хирург, по национальности осетин, Глеб Санакоев и его помощник, молодой фельдшер Владимир Земба. Фамилию «Санакоев» Яковлев назвал мне только однажды, а потом упоминал о нем только под вымышленными именами. Яковлев называл также других врачей, медсестер, нянек, не называя их фамилий или должностей. В условиях подполья в этом не было необходимости. Потом уже, находясь в партизанском отряде В.И. Ливенцова в Усакинских лесах Кличевского района, куда К.М. Яковлев прибыл в начале апреля 1942 года, он рассказал мне о провалах в его подпольной группе. Фашистам удалось схватить наиболее активных подпольщиков, работавших в городской больнице, в том числе врача-осетина и фельдшера Зембу, мать Зембы - санитарку Елену Зембу и молодого врача Ларису Гурскую, а также некоторых технических работников больницы. Большинство из них были потом расстреляны или замучены в застенках гестапо.
Яковлев много рассказывал о смелых действиях врача-осетина Санакоева. Он погиб, не оставив о себе никаких сведений, и когда после войны встал вопрос об оформлении документов на подпольщиков, даже руководитель группы Яковлев вспоминал только отдельные имена, клички, фамилии. Мне, как бывшему начальнику штаба Бобруйской партизанской бригады и члену подпольного Бобруйского райкома партии, пришлось немало потрудиться, чтобы восстановить память о погибших боевых товарищах. И вот неожиданный случай напомнил мне о Санакоеве.
В феврале 1974 года я услышал эту фамилию по радио. Шла передача о вручении ордена «Дружбы народов» Юго-Осетинской автономной области Грузинской ССР. И я вспомнил, что фамилия врача, нашего подпольщика, - тоже Санакоев. После того, как председатель Президиума Верховного Совета Грузинской ССР огласил Указ о награждении и прикрепил орден к Знамени автономной области, выступил с ответным словом первый секретарь Юго-Осетинского обкома КП Грузии Ф. Санакоев. На следующий день читаю газету «Известия» и снова та же фамилия - «Санакоев». Размышляю, - а не родственник ли это нашего подпольщика Санакоева, что погиб в Бобруйске? Не обратиться ли к секретарю обкома товарищу Санакоеву за помощью в своих поисках? Пишу письмо в Южную Осетию:
«Уважаемый товарищ Санакоев! На днях услышал Вашу фамилию по радио, и мне это напомнило 1941 год, когда, будучи на подпольной партийной работе в г. Бобруйске, я знал одного подпольщика, военного врача, тоже Санакоева. Он был в подпольной группе Яковлева, которая действовала в Бобруйской городской больнице. Подпольщики оказывали неоценимую услугу первым партизанским группам и отрядам из местного населения Октябрьского и Кличевского районов Белоруссии. Они обеспечивали партизан медикаментами и перевязочным материалом, направляли в отряды опытных врачей и вылеченных раненых бойцов. В этом деле большую роль играл врач-подпольщик, осетин по национальности, Санакоев. Потом фашисты, воспользовавшись оплошностью одного из подпольщиков, смогли раскрыть эту группу, и Санакоев вместе с другими товарищами был арестован и расстрелян. Когда после войны восстанавливались списки подпольщиков, руководитель группы Яковлев не смог дать полных сведений об этом враче и его родных.
В связи с этим у меня к Вам большая просьба: поручите облвоенкомату или кому сочтете нужным навести соответствующие справки о Санакоеве, нашем подпольщике, о его родных и сообщите мне, чтобы можно было выслать родным документ о его гибели в борьбе с немецкими захватчиками. Видимо, он до сих пор числится «без вести пропавшим».
Прошло около месяца. Вдруг получаю письмо со штампом: гор. Цхинвал, Юго-Осетия. Пишет Раиса Павловна Санакоева. В письме взволнованные слова: «Уважаемый Сергей Зиновьевич! Только сегодня узнала о Вашем письме, о том, что Вы разыскиваете Санакоева, военного врача (письмо было опубликовано по указанию секретаря обкома партии Санакоева в областной газете). У меня был брат Санакоев Глеб Павлович, 1915 года рождения. В 1941 году он окончил в Ленинграде Военно-медицинскую академию и был направлен на службу в г. Горький, где застала его война. В начале войны он написал еще несколько писем с фронта (к сожалению, они не сохранились), а уже к концу 1941 года писем не стало. После окончания войны отец писал, долго разыскивал его, но так ничего и не узнал. По сей день Глеб числится в списках пропавших без вести. По всей вероятности, разыскиваемый человек и есть мой брат, Санакоев Глеб Павлович, ибо всех Санакоевых в Осетии, которые есть и были, мы знаем. Глеб был первым осетином, поступившим в Военно-медицинскую академию. Неужели через столько лет мы узнаем о его судьбе?
Дорогой Сергей Зиновьевич! Помогите мне узнать все, что известно о нем. Чует мое сердце, это он, Глеб. Если найдете нужным, пошлю фотографию, быть может, кто-либо знал его в лицо».
Я сразу ответил, попросил дополнительные сведения и фотографию. Не прошло и нескольких дней, как ко мне домой вечером пришел незнакомый, средних лет человек с кавказскими чертами лица, со слегка пробивающейся сединой на висках и представился: «Владимир Павлович Санакоев, брат Глеба Санакоева. Приехал из далекой Осетии с большой просьбой - оказать мне помощь в выяснении всех обстоятельств гибели брата». Как рассказал далее Владимир Павлович, его послала ко мне вся семья Санакоевых, все родственники. К сожалению, не дожили до этих дней родители, отец и мать. Их все время беспокоила судьба сына Глеба. Остальные четыре брата вернулись с войны в родное гнездо, только судьба Глеба осталась неизвестной. А кто не знает, как тяжело родным, когда их близкий человек считается без вести пропавшим.
Далеко за полночь затянулась наша беседа. Владимир Павлович всю войну провел на фронте, имеет ряд высоких наград, закончил войну в звании майора, инструктором политотдела дивизии, был ранен, и ему было чем поделиться. Рассказал и я ему о своей военной судьбе, о первых боях на границе в июне 1941 года с превосходящими силами фашистов, о подпольной и партизанской борьбе в Белоруссии. Наконец решили, что для уточнения всех обстоятельств гибели Глеба необходимо выехать в Бобруйск, где, возможно, еще живы свидетели и участники подпольной деятельности периода Великой Отечественной войны, знавшие Глеба Павловича Санакоева. Утром следующего дня мой гость вылетел самолетом в Бобруйск, где пробыл четыре дня, нашел живых свидетелей, лично знавших врача Глеба Санакоева, приютивших его в суровом сорок первом году, помогавших ему до последнего его смертного часа.
Привезенную Владимиром Павловичем фотографию брата я срочным письмом отправил бывшему руководителю подпольной группы, ныне пенсионеру Яковлеву, проживающему в городе Омске. Яковлев ответил быстро. Вот что он сообщил: «Дорогой Сергей Зиновьевич! Немедленно отвечаю на твое письмо и кое-что сообщу о Глебе Санакоеве. Да, это он, военный врач, оказавшийся в окружении вместе с госпиталем и ранеными бойцами, которых фашисты доставили в Бобруйск в конце июля 1941 года. Через врача Ларису Гурскую, которая теперь будто бы работает в Киевском институте переливания крови, я потом познакомился с Глебом Санакоевым и по поручению партийного руководства подполья предложил ему перейти в городскую немецкую больницу на работу. Вскоре командование лагеря военнопленных разрешило врачу Санакоеву перейти в городскую больницу, и он вместе с подпольщиками Гурской, Макшинской, Зембой Володей занимались освобождением военнопленных красноармейцев из лагеря и успешно проводили эту работу. Затем Глеб и Володя вошли в группу боевиков - истребителей фашистов.
Когда я выходил из Бобруйска в лес в апреле сорок второго года, Санакоев оставался в Бобруйске и вел подпольную борьбу против оккупантов. Но вскоре он, а также фельдшер Земба и Елена Адамовна Земба были схвачены гитлеровцами и расстреляны».
В начале мая 1974 года откликнулась на мое письмо и подпольщица, врач Лариса Александровна Рурская, проживающая теперь в Киеве. Она писала: «Письмо Ваше растрогало меня и уходили из камер на смерть... Глеб Санакоев и Володя Земба не выдали меня, все взяли на себя, и немцы из тюрьмы меня отпустили. После этих трагических событий условия нашей подпольной деятельности стали значительно труднее, номы продолжали делать, что могли, препятствовали отправке молодежи в Германию, выдавали им фиктивные документы о болезни, некоторых оперировали, чтобы делать их временно нетрудоспособными и так далее».
Отозвалась на письмо и другая участница подполья, тоже знавшая лично врача Санакоева, Анна Михайловна Скороходова, проживающая теперь в Москве. Вот что она пишет: «Я подтверждаю личность Глеба Павловича Санакоева, с которым познакомилась в 1941 году в июле месяце в Бобруйске, в госпитале для военнопленных. Я работала в этом госпитале хирургической медсестрой, а Глеб Павлович Санакоев - врачом-хирургом. Ему потом удалось получить разрешение от немецких властей на проживание в городе. Я предложила ему квартиру в доме моих родителей по улице Пионерской, № 8, где проживала и сама. Потом из госпиталя он перешел в городскую больницу. Из больницы приносил домой различные медикаменты и перевязочный материал и просил меня все это надежно прятать. Он искал связи с подпольной организацией и вскоре, примерно в октябре сорок первого, связался с подпольщиками, но мне только сказал, что будет приходить фельдшер Володя Земба и надо ему отдавать медикаменты. Земба приходил к нам домой и я отдавала все спрятанное. Земба обычно приходил и уходил днем, а иногда вместе с Санакоевым.
Санакоев доставал дефицитные медикаменты и перевязочный материал в немецком военном госпитале, несколько раз и я ходила с ним в этот госпиталь. Санакоев просил медикаменты будто для городской больницы, но все уносил домой. Отсюда они направлялись потом к партизанам. Зимой, примерно в январе месяце, Санакоев сказал, что уйдет в больницу, где ему будет удобнее, и что он не хочет подвергать наш дом опасности. Однажды, в апреле сорок второго, Санакоев пришел к нам домой очень расстроенный и сказал, что, наверное, его арестуют. Я предложила уйти к моим родственникам, которые жили за рекой Березиной в поселке Титовка, и сказала, что ему там помогут укрыться. Но он ответил, что не может этого сделать сейчас, что надо спасать людей, которые ничего не знают об опасности. А на следующий день мы узнали о его аресте. Затем, уже в мае месяце, моя родственница Вера Александровна Валькович, узнала через знакомого полицейского Володю, который одновременно был связан с партизанами, о расстреле Глеба Санакоева, Володи Зембы и его матери, Елены Адамовны - Мать Зембы немцы отпустили из тюрьмы, но она решила разделить участь сына и пошла вместе с ним на расстрел. Их расстреляли 13 мая 1942 года».
Так, через 32 года после зверской расправы фашистов над советскими патриотами родные узнали от свидетелей этих событий о судьбе своих родных и близких. Молодые, полные сил и энергии, мужественные борцы, не щадя своей жизни, шли на страшные муки, на смерть во имя победы над коварным врагом.
Родная мать, сознавая правоту своего благородного дела, за которое вместе с сыном боролась, добровольно пожертвовала своей жизнью ради счастья своих соотечественников.
Все народы многонациональной советской Отчизны поднялись на защиту своей земли от захватчиков, варваров XX века. Среди них был и мужественный, героический сын осетинского народа, мечтавший о счастливой судьбе своего солнечного края в великой семье советских народов. Он с детства мечтал исцелить людей от всяких болезней, и при советской власти сбылась его мечта - он стал врачом, окончил первым из осетин Военно-медицинскую академию, лечил раненых, возвращал их к жизни, а фашистские изверги его самого лишили жизни. В блокадном Ленинграде погибла его жена Наташа с малолетней дочерью Маргаритой.
В борьбе с фашистской чумой погибли миллионы советских людей. Ценой своих жизней они добыли счастье и мир грядущим поколениям, и благодарные потомки вечно будут хранить память об их бессмертных подвигах. Никогда не забудется в многострадальной Белоруссии, потерявшей в этой войне каждого четвертого жителя, и героический подвиг осетина воина Глеба Санакоева, отдавшего свою жизнь за победу над фашизмом.
Участник Бобруйского Коммунистического подполья, член Бобруйского подпольного райкома КП Белоруссии, бывший начштаба 1-й Бобруйской партизанской бригады Кремнев Сергей Зиновьевич.
г. Минск, 1974 год.
