Геноцид

Говорят, хороший человек – это не профессия, это состояние души, вечное желание делать добрые дела. А это гораздо важнее любой профессии. Когда человек рождается, Господь предоставляет ему выбор между добром и злом, и он сам решает, стать ему хорошим или же плохим человеком. Светлана Кулумбегова тоже сделала свой выбор. В пользу добра. В ночь с седьмого на восьмое августа 2008 года, когда народ Южной Осетии судорожно пытался спастись от грузинского «Града», двадцатичетырехлетняя Света находилась на дежурстве в Республиканской психиатрической больнице, где работала медсестрой.

Джиоева Замира Амирановна, 1961 г.р., жительница Цхинвала.

Услышав взрывы, в ночь с седьмого на восьмое августа 2008 года, мы все поняли, что началась война. Я в это время находилась дома вместе с дочерью и маленьким внуком. Зять мой находился на посту. Мы уже спали, когда около полуночи раздались взрывы, я вскочила и побежала к ребенку, он проснулся, начал плакать. За дверью раздавались крики соседей: «В подвал, война, война!».

Любовь Тибилова, 1941 г.р., жительница Цхинвала

Не могу без слез вспоминать войну, которая унесла столько человеческих жизней. В ночь с 7-го на 8 августа, когда Грузия беспощадно начала обстреливать Южную Осетию с применением тяжелой артиллерии, я находилась дома вместе с сыном и внуками. В панике я не могла понять, что происходит. Вместе с детьми мы спустились в подвал. Нас было там так много, что не хватало воздуха, и дышать было нечем.
Город обстреливали со всех видов оружия. Снаряды разрывались где-то очень близко, при каждом взрыве мы закрывали детям глаза, а сами молились Богу, чтобы он спас наших детей от гибели.

Валентина Джиоева, 1944 года рождения, жительница поселка Дзау Дзауского района Республики Южная Осетия

Семья моего деда Захара Цховребова была большая и зажиточная. Детей у него было 11, и старшие помогали родителям: кто-то присматривал за младшими братьями, кто-то готовил еду, другие помогали по хозяйству. Жили они в селе Монстер Цхинвальского района.
Но осень 1920 года положила конец мирной жизни семье Захара. Когда карательные отряды грузинских меньшевиков начали грабить и сжигать осетинские села, Захар закопал часть своего имущества и, забрав семью, покинул родное село.

Аза Санакоева, 1959 гр., жительница Цхинвала

Минуло два года с августовской войны 2008 года, но народ Южной Осетии никогда не сможет забыть тот кошмар, который нам пришлось пережить. Слезы невольно льются, когда я вспоминаю эту кровавую войну. В ночь с седьмого на восьмое августа я находилась дома вместе с дочерью и маленькими внуками. Услышав выстрелы, я подумала, что это очередная провокация со стороны Грузии. Через несколько минут после первого взрыва я поняла - началась война. Где-то недалеко от нашего дома разорвался снаряд. Я растерялась на мгновение, но вдруг услышала плач своих внуков и побежала к ним. Вместе с дочерью взяла детей, и мы побежали в подвал.

В истории вооруженных конфликтов всегда есть эпизоды, которые становятся знаковыми. Такие события-символы как «расстрел под Хатынью», «бомбардировка Хиросимы», «атака на Перл-Харбор», «бойня в деревне Сонгми» ассоциируются с конкретными событиями. Подобные символы есть и в Южной Осетии. В новейший период – это Зарская трагедия, а с первым геноцидом южных осетин связан факт расстрела 13 коммунаров.
О том, как были расстреляны участники движения за независимость Южной Осетии написано много. Известны и их имена. В общих чертах описана и сама казнь у селения Прис. Но оставались неизвестны имена убийц и детали злодеяния. Считается, что коммунары пали жертвой грузинских гвардейцев, захвативших летом 1920 года Цхинвал. А среди расстрельщиков был Артем Лохов, имя которого в народе стало символом национального предательства. Между тем, при всей верности такого положения, правда оказалась более шокирующей.

Кровавый 1920 год теперь помнят немногие. Мне о событиях тех лет рассказывала моя мать Гано Тедеева. Мой дед Тедеев Виктор жил со своей семьей в селе Корсеу Дзауского района. Виктор держал скотину, обрабатывал землю, тяжелым, но мирным трудом обеспечивал свою семью. Когда молва донесла тревожную весть о грузинских меньшевистских карательных отрядах, стирающих с лица земли осетинские села, убивающих и грабящих людей, жители, плача и причитая, собирали свои нехитрые пожитки и покидали свои дома.
Семья моего деда покинула село одной из последних. Моя бабушка Вероника Тибилова ждала пятого ребенка. Они все надеялись, что до их села каратели не доберутся. Но опустели близлежащие села. И вот уже стал виден дым от пожаров. Тогда в спешке Виктор забрал жену и детей, в том числе мою шестилетнюю мать Гано, и отправился вслед за своими односельчанами.

Борис Чехоев, 1937 гр., житель Цхинвала

Я многое повидал в своей жизни за 73 года, но такого бесчеловечия никогда видел. И во время гитлеровской войны не было, наверное, так страшно, как сейчас.
В ночь на 8 августа грузинские войска подвергли спящий город обстрелу из реактивных установок "Град", гаубиц и крупнокалиберных минометов. Но на этом наши соседи не успокоились: фашисты начали бомбить Республику из боевых самолетов. Я живу на третьем этаже, услышав взрывы, я вместе с соседями побежал в подвал. Там было очень холодно и сыро.

Кабулов Чермен Антонович, 1934 г.р., житель Цхинвала:

К чему только мы, жители Южной Осетии, не привыкли за последние два десятилетия, но тот день, седьмое августа, запечатлелся в моей памяти очень четко. Вечером 7 августа президент Грузии Михаил Саакашвили выступил по телевидению и заверил мирное население Южной Осетии, что он на нас не нападет. В слова президента Грузии никто и не поверил, но и предположить, что в ту же ночь грузинская хорошо вооруженная армия нападет на спящий народ Южной Осетии, было сложно.

Зина Кабулова,1979 гр., жительница Цхинвала

Слезы появляются на глазах, когда вновь и вновь вспоминаю трагические события августа 2008 года. В ночь с седьмое на восьмое августа я спокойно уложила двух своих несовершеннолетних детей спать, и сама тоже собиралась лечь. В двенадцать часов ночи раздались первые взрывы, я подумала, что это очередная провокация со стороны Грузии и решила, что обстрел прекратится, но, услышав дальнейшие взрывы, я поняла – началась война.